– Пошел ты…
Раздевшись донага и лежа в кровати, Дэлтон сам не понимал, как добрался до дома. Он даже не помнил, как садился в машину.
В последние две недели он жил как в тумане, находя утешение только в бутылке. От него не укрылось, что Тони и все остальные сотрудники только разводили руками, да это и неудивительно: он орал на кассиров, на охранников, на всякого, кто попадался под горячую руку.
Черт возьми, ему плевать, что о нем думают. Ему на все плевать. Потеряв Лию и Коти, он потерял душу. С тех пор он ни дня не был трезвым. Но так не могло продолжаться вечно. Рано или поздно придется взять себя в руки и жить дальше.
Ему не нужна была такая жизнь. Он желал только одного: вернуть то, что потерял. Какая разница, состоит он в кровном родстве с Коти или нет. Он хотел жениться на Лие и усыновить Коти. Эта мысль преследовала его днем и ночью.
Впрочем, все это пустое, напомнил он себе и потянулся за бутылкой, оставленной на ночном столике. Большой глоток спиртного обжег ему внутренности и поверг в забытье.
Дэлтон не смог бы ответить, сколько времени он спал и когда проснулся. У него в ушах трещал какой-то непрошеный звон, пришлось накрыть голову подушкой.
Назойливый звон проникал прямо в мозг. Дэлтон длинно выругался, уронил на пол подушку и обвел комнату покрасневшими, мутными глазами. Только теперь до него дошло, что звонит телефон, а не будильник. Часы показывали девять утра.
Дэлтон сел в постели и охнул: у него раскалывалась голова. Взяв трубку, он буркнул что-то нечленораздельное.
– Доброе утро, Дэлтон. Это твой терпеливый банкир.
Какой ты, к дьяволу, терпеливый, мелькнуло у Дэлтона. Боль в висках пронизывала его насквозь.
– Чем могу служить, Норм? – Дэлтон пытался говорить ровным тоном, но у него это плохо получалось.
– Я звонил в казино, но мне сказали, что ты сегодня не появлялся.
Дэлтон молчал. Из трубки донесся тяжелый вздох Нормана Торнхилла.
– Ну, как хочешь. Перейду прямо к делу.
– Слушаю.
– Вчера на заседании правления было решено дать тебе неделю – и ни днем больше – для выполнения обязательств перед нашим банком. В противном случае, – Норман прочистил горло, – мы будем вынуждены подать на взыскание.
– Но послушай…
– Нет, Дэлтон, уволь. Дело вышло из-под моего контроля. Мне остается только надеяться на нашу скорую встречу. Ты меня понял?
Дэлтон хотел бросить трубку, но Торнхилл его опередил – зазвучали короткие гудки. Дэлтон сидел не шевелясь. Мало-помалу его мысли прояснились. Значит, судьба нажала на спусковой крючок. Это не было для него неожиданностью.
Дэлтон закрыл лицо руками. Что теперь делать? Лию ему не вернуть. Поскольку Коти не его сын, а сведений о последующих использованиях его донорского материала нет – условие отцовского завещания аннулируется. Все состояние перейдет в его собственность. На это можно твердо рассчитывать.
Выходит, нужно получить завещанное состояние, поправить пошатнувшиеся дела и постараться не замечать кровоточащую рану в сердце? Дэлтон с минуту посидел на краю постели, потом медленно встал.
Включив горячий душ, он еще раз задал себе те же самые вопросы.
Лия положила на могилу Руфуса свежий букет и осталась стоять на коленях. Она запретила себе плакать. Подняв глаза, она смотрела на раскидистые ветви замшелых кладбищенских дубов и слушала щебетание птиц. В воздухе пахло майскими цветами.
Здесь она надеялась обрести внутренний покой. Пусть это удалось ей не в полной мере, но зато она разобралась в своих чувствах. Дэлтон ворвался в ее жизнь, как техасский песчаный вихрь, который увлекает за собой, швыряет из стороны в сторону, а потом бросает неизвестно где и летит дальше.
Только теперь она поняла, почему оказалась для Дэлтона легкой добычей.
После смерти Руфуса она испугалась свалившейся на нее ответственности за себя и ребенка. Ей нужно было чье-то сильное плечо. Тут подвернулся Дэлтон – вот и все. Позднее она поняла, что вовсе не обязательно иметь рядом с собой мужчину – с его уходом жизнь не кончается. Она убедилась, что на поверку не так уж слаба и беспомощна, что под ее хрупкой внешностью скрывается железная воля.
Лия пока не приступила к поискам нового места, хотя знала, что этого не избежать. Премия за успешное завершение проекта позволила ей сохранить за собой дом. Вдобавок и Эллен Тибодо расплатилась наконец за работу, и эти деньги пришлись как нельзя более кстати.
Однако устрашающие счета за лечение Руфуса еще ждали своего часа. Но больше всего Лию беспокоил Коти. Он не мог взять в толк, почему Дэлтон так внезапно исчез с их горизонта. В конце концов Лия как сумела объяснила сыну, что произошло. Это далось ей нелегко.
– Понимаешь, Руфус, – шептала Лия, глотая слезы, – я просто не могла подобрать слов.
Она не собиралась возвращаться мыслями к этому тягостному разговору, но воспоминания не давали ей покоя.
Все началось, когда ей позвонили из школы и сообщили, что Коти вызван к директору. Лия пришла в смятение, которое переросло в неприкрытый страх, когда она подъезжала к воротам школы. Что же натворил ее послушный, спокойный ребенок, чем навлек на себя наказание?
Ответ не заставил себя ждать. Коти подрался с другим мальчиком из-за колоды карт с бейсбольными картинками, которые, кстати сказать, совершенно ни к чему было приносить в школу.
Директриса в присутствии Лии отчитала Коти и отправила его на урок. Позднее, уже дома, Лия провела с ним долгую беседу, в конце которой Коти ни с того ни с сего спросил:
– Мама, за что Дэлтон меня разлюбил?
Лия не ожидала такого вопроса. Она еще не успела залечить собственные раны и подготовиться к этому разговору с сыном.
– Он к тебе по-прежнему хорошо относится, дорогой.
– Тогда почему же он не заходит?
– Он очень занят. – Лия оттягивала главное.
– А когда он будет не занят?
– Сынок…
– Я хочу, чтобы он был моим папой.
У Лии похолодело сердце. Она усадила Коти к себе на колени и прижала к груди. Однако он ждал от нее не объятий, а ответов.
По-видимому, ее нервное напряжение передалось сыну. Лия тщательно скрывала свои переживания, но Коти чувствовал неладное. Она не раз ловила на себе его встревоженный взгляд. Нетрудно было догадаться, что у Коти могут возникнуть неприятности в школе, но Лия совершенно упустила это из виду. Она обвиняла себя. И Дэлтона. Она желала, чтобы ему полной мерой воздалось за ее муки и боль. За удар, нанесенный ее ребенку.
– Не все бывает так, как нам хочется.
– Почему? – У Коти задрожали губы.
– Так уж складывается жизнь, малыш. Не все происходит по справедливости. Разве справедливо, что твой папа умер? Но смерть – это тоже часть жизни.
