— Возможно, Макс сможет помочь, — заметил Киеран, глаза которого заблестели.
— Не надо слишком усердствовать, Сэлл, — ответил Джейк, смеясь в глубине души. Ему доводилось видеть Киерана под кайфом, полумертвым, высокомерным, опустившимся — можно еще долго перечислять. Но он никогда не видел его воодушевленным. А это стоило видеть!
Макс смотрел на своего сына, прищурив глаза. Прошло почти две недели с тех пор, как Киеран попросил его о встрече. Макс был слишком занят делами, связанными с проектом в Тегазе, но Киеран настаивал на встрече. Он утверждал, что это важно. Сейчас, наконец, сидя за столом напротив него в кабинете, в который Киеран не имел права входить на протяжении более чем четырех лет, Макс был удивлен тем, что увидел. Киеран в состоянии воодушевления? Он наклонился вперед.
— Ты пришел просить денег?
— Вовсе нет. Деньгами занимается Джейк. Это его идея, в любом случае. Я прошу тебя помочь мне связаться с Паолой. И спрашиваю, не будешь ли ты возражать против этого, конечно.
Он замолчал, Макс тоже не произносил ни слова. Макс поднялся из-за стола и подошел к окну. Он никогда бы не позволил сделать это Киерану, но он был тронут. Мальчик впервые не просил денег, он просил помощи и поддержки. Макс обернулся:
— Хорошо. Я буду в Риме на следующей неделе и поговорю с ней об этом. Мы вернемся к этому разговору через пару недель. Хорошо?
Киеран кивнул.
— Спасибо, — он поднялся. Они молча взглянули друг на друга.
— Я собираюсь попросить Шиобан приготовить кофе. Ты будешь?
Макс был просто поражен своим предложением, так же, как и Киеран. Макс сказал это машинально, но Киеран подскочил так, как будто бы его ужалили.
— Нет-нет, спасибо, не надо. Я лучше… побегу. Спасибо, — с этими словами он выскочил из кабинета. Макс посмотрел ему вслед и пожал плечами. Ну что же, неплохо, возможно, это начало новой главы в жизни Киерана. Он очень на это надеялся. Макс был потрясен собственной реакцией, у него появилась надежда. Он думал, что все его надежды в связи с Киераном обречены. Опасения подтвердились. Дурная кровь прозрачнее, чем вода. Слабая, слабее всего на свете.
Он поднял небольшой медный колокольчик и позвонил, чтобы вызвать Шиобан.
Паола слушала отца, и ее глаза постепенно округлялись от удивления. Поначалу она даже не поняла, о чем это он. Киеран хочет, чтобы она открыла для него ночной клуб? Она посмотрела на мать. Франческа хмурилась.
— Нет же, не совсем. Он и несколько его друзей задумали создать клуб. Я совсем не разбираюсь в ночных клубах и не имею понятия о том, что это такое, но они хотят, чтобы это было что-то наподобие клуба «Аннабель», ну, ты знаешь, лондонский клуб на Беркли-сквер. — Макс продолжал есть. Обе женщины с опаской поглядывали на него.
Глаза Франчески тоже округлились. Клуб «Аннабель» — это же совсем другое дело. Это было эксклюзивное и очень преуспевающее место. В прошлом они с Максом бывали там несколько раз. Но ей все еще было совершенно непонятно, в каком месте этой картинки должен располагаться Киеран. За прошедшие несколько лет о нем не было слышно ничего, кроме пугающих историй, в которые он постоянно попадал. Бог знает, каким образом Максу удалось спасти его от тюрьмы, а теперь он поддерживает его идею об открытии ночного клуба?
— Нет, я не оплачиваю эту идею, — ответил на ее невысказанный вопрос Макс. — Это полностью их предприятие. Они даже не обращались ко мне за деньгами. Они просили только о поддержке. И в силу определенных причин, — он прервал свою речь и указал вилкой на Паолу, — им кажется, что эта юная леди поможет затащить туда правильную толпу людей. — Он подцепил кусочек телятины. — Хотя почему они думают, что вся твоя гоп-компания, в которой ты вращаешься, это правильная публика, я понять не могу. — Паола ничего не сказала. Она была слишком потрясена, чтобы говорить.
— Но чего они хотят от нее, что она должна будет делать? — спросила Франческа.
— Ничего. Показываться там время от времени. Присутствовать на открытии, приводить с собой друзей, я не знаю. Вы больше знаете о такого рода вещах, чем я. Но я сказал Киерану, что готов поддержать его. И я прошу вас сделать то же самое. Вот и все, что мне нужно. Может быть, ты захочешь приехать в Лондон и поговорить с ним…
— О да, да. Конечно! Когда едем? — с восторгом воскликнула Паола. Макс взглянул на нее.
— В любой момент, когда пожелаешь. Я собираюсь обратно в воскресенье утром. Меня неделю не будет дома, но там будет Киеран. И Анджела тоже. — Он проигнорировал взгляд Франчески.
— О, это будет столько удовольствий сразу! — картинно ужаснулась Паола. — А они назовут свой клуб «Паола»? В мою честь?
— Не говори глупости, — оборвала ее Франческа. Ей совсем не нравилось это соглашение, и в особенности то, что Паола остановится в доме Анджелы. — Из этого вообще может ничего не получиться! Разве не ты говорил, что с подозрением относишься ко всем начинаниям Киерана?
— Это уже в прошлом, — раздраженно заметил Макс. — Он старается исправиться. Он перевернул страницу в своей жизни. Это может стать новым стартом. — Он отпил глоток вина. — В очень отдаленной перспективе. — Он подал сигнал официанту принести счет.
Оказавшись в тот же вечер в своей комнате, Паола легла на кровать и стала обдумывать, какие наряды ей взять в Лондон. Ей так осточертел Рим, но всякий раз, когда она соглашалась съездить куда-либо — в Париж, Нью-Йорк, Мадрид, — Франческа делала обиженный вид и старалась сменить тему разговора. А теперь Макс ни с того ни с сего предложил это небольшое предприятие, и она поняла, насколько ей самой необходима какая-то перемена в жизни, что-нибудь новое. Болтаться по городу с друзьями было очень неплохо, но казалось, что они никогда ничем не заняты и ничего не делают. Изо дня в день повторялись одни и те же занятия: шопинг в течение всего дня, поход в салон красоты, ночь в клубе, только для того, чтобы убедиться, что их видели в правильных местах с нужными людьми. Но, честно говоря, Паола была сыта по горло этими самыми «нужными людьми». Франческа, казалось, не осознавала того, что этот слой публики в Риме был всего лишь довольно замкнутым кланом, состоящим из представителей пятнадцати семей, и Паола переспала почти со всеми совершеннолетними молодыми людьми из этого круга, так же, как это проделало и большинство ее друзей, и они друг другу страшно наскучили. У них не было забот о том, что они могут стать безработными, им не нужно было делать карьеру. В этом кругу даже ничего не происходило. И нельзя сказать, что ей самой хотелось бы работать. Она просто понимала, что жизнь становится довольно предсказуемой, а если что Паола и ненавидела больше всего на свете — и все вокруг знали об этом, — так это предсказуемость.
