class="p1">Еще один звук. Щелчок. Грохот.
И дикий страх накрывает меня.
Федор Елецкий
Ранее
Как знал, что не нужно было соваться в этот дерьмовый клубешник.
– Хакер, ты развязаться, что ли, решил?!
Летит в спину, когда сую в рюкзак системку.
Разворачиваюсь. Надо же, сам главный снизошел. Плохо.
– Для начала, Плюгавый, я и не завязывался с вами, чтобы развязаться.
– Я – Пегий!
Лыблюсь. Как же я люблю доставать таких напыщенных индюков.
Мужик делает шаг в мою сторону.
Обдает едким запахом, щекочущим ноздри затхлостью.
Бабла немеряно, а зубы, желтые от никотина, гниют, как и он весь. Пегие волосы, залысины и пивное пузо.
На голову ниже меня, но разницу в росте скашивают пара мордоворотов, подпирающих стенку и играющих бицухами.
– Ты не соскочишь, Хакер. Понял, сосунок. Ты мне должен. Я тебя в хлам отделаю, больно резвый пацан, слишком много на себя берешь.
Выдыхаю. Чем от него так несет-то…
– Я не подсаживался, чтобы соскочить.
Спокойствие, только спокойствие. Мысленно бубню, как Карлсон. Тупость окружающих меня людей уже как-то приелась, набив оскомину.
– Ты сливаться надумал, когда Авдеев, сука, всем войну объявил?!
Надеваю рюкзак. Быстро осматриваю операционную комнатку, вроде все свое барахло забрал.
Больше здесь ноги моей не будет. Катькин босс сделал предложение, от которого не отказываются – быть не просто “кракером”, а отучиться, получить образование и в дальнейшем работать на миллиардную корпорацию, если потяну.
Покажу, что умею.
– Я с тобой говорю, щенок!
Опять на меня коротыш орет, плюется слюнями.
– Я слышу. Не глухой. Это, во-первых. Во-вторых, никому ничего не должен.
У нас с тобой уговор был, что я сваливаю, когда захочу. Ты его сейчас нарушаешь.
Смотрит на меня, зенки вывалил.
– Пацан. Ты отсюда ногами вперед выйдешь. Не ты один здесь основной!
Делает знак мужикам и те двигают в мою сторону. Пара дубинок в руках четко обрисовывают дальнейшее развитие ситуации.
Улыбаюсь
– Девочки, я смотрю, вы подготовились.
Злой рык в ответ и утырки набирают скорость, а я жму на одну штучку, что предусмотрительно все это время сжимал в руке.
Освещение подмигивает, а экраны за моей спиной активируются, пуская моих дружков-червей.
– На месте стоим, девочки, не двигаемся.
– Это ты?! Ты что творишь, выродок?!
– Ничего. Показываю, как дистанционно умею кракить систему. Твою. Знаешь же, Пегий, как я играть люблю. Станешь добропорядочным меценатом.
– Кем?!
– Детскому дому, говорю, с больницей поможешь. Пожертвование в размере всего своего бабла, что скрутил на офшоре.
– Ты кем себя считаешь, выродок?!
– Никем. Я ухожу. Сказал же. Так что уйди с дороги и девочек своих отзови. Если я не укачу на своем байке отсюда, – делаю паузу, смакуя охреневшие тупые моськи местной братвы, – через минуту, то ты, считай, грехи отмыл. Система настроена на удаленность. Не буду грузить, как и что. Просто поверь на слово, на то я и гений.
– Пошел вон отсюда!
Кричит, краснеет весь. Кажись, так и инфаркт схлопотать можно.
– С превеликим удовольствием, – делаю шутливый реверанс и выхожу, закинув рюкзак на спину.
Байк ждет меня прямо у входа, надеваю шлем и ударяю по газам. Мчу в сторону особняка, где последнее время ошиваюсь.
Проблема Хакера всегда одна – неподчинение. Я не терплю, когда меня хотят задвинуть в рамки. Человек, обстоятельства, сама жизнь. Я сам по себе, потому что с людьми мне тяжело.
Сложности перевода в башке и единственный, кто за все это время оставил больше вопросов, чем ответов – Катькин босс.
Не разгадать мужика. Не просечь. Этим и подкупил.
Перед глазами Кац этот с вопросом:
– Ты мне скажи, Хакер, тебя устраивает твоя жизнь?
Смотрит на меня в упор.
– Вполне. Я предпочитаю независимость.
Ухмыляется.
– Шариться по притонам и работать на мелких сошек – это и есть твоя независимость?
– Только нотаций мне не нужно читать, с этим сестра моя хорошо справляется.
– Я далек от подобного. Но к тебе у меня предложение. Я хочу, чтобы ты на меня работал.
– С чего такие поблажки?!
– Напоминаешь ты мне одного человека. Когда-то он меня обучал особенностям выживания. Ломал так, что я мечтал вогнать нож в его глазницу.
Присвистываю.
– Мужик, да это любовь.
– Знаешь, что однажды он мне сказал? Дословно:
“Иногда таких засранцев, как ты, нужно ломать. Ломать до тех пор, пока не снесет мозг. Пока не слетят ограничители, и система не вправится, став бронебойной. То, что не удалось сломать мне, не сможет сломать уже никто”.
Легко не будет. Хакер. И за все придется отвечать. Захочешь подписаться на подобный расклад, обратного пути не будет.
Не захочешь. Твое дело.
Вали в свой притон для неудачников.
Ну вот и свалил я.
Гоню по трассе, все раздумываю о словах Каца. Он не подкупает, не обещает.
Заставил сделать выбор. Димон раскладывает партию и впервые я не могу досконально все высчитать. И систему его не пробить. Проверку мне устроил.
Его защита действительно бронебойная. Я мозг сломал, пытаясь пробиться в его личную базу данных, которую обнаружил как маленькое черное пятно в общей системе, и чем больше я бился над этой проблемой, тем сильнее становилась защита.
Когда, наконец, сломал. Ячейка оказалась пустой. Обманка.
А после меня пригласили в кабинет к боссу на вот этот разговор.
Меня проверяли.
Останавливаюсь на красный свет. Мотоцикл рычит и недовольно фыркает. Так и тянет заехать по газам, страсть к скорости у меня в крови, но принял решение быть пай-мальчиком.
Шанс. Впервые за долгое время мне дали шанс.
Смотрю в зеркальце и замечаю хвост.
А вот это недоверие меня подбешивает.
Сказал же, что развяжусь, а меня опять пасут.
Хочется поиграть, решаю выбесить народ, так, для проформы, чтобы не расслаблялись.
Срезаю путь и ухожу проулками.
Люблю байк за маневренность.
Мужики отстали.
Сбрасываю скорость. Хорош на сегодня. Минут через пятнадцать догонят.
Делаю поворот и в этот момент…
По ощущениям – таран ударил. Вес в тонну прикладывается, и я лечу на асфальт. Понимая, что вот и все, Хакер. Вот и все.
И странно, что перед смертью даже нечего вспомнить.
Никаких воспоминаний, ни черноты, ни света в конце туннеля.
Звук тела, ударяющегося об асфальт и боль. Во рту стальная вязкость крови. Взрыв боли во всех конечностях сначала оглушает, налетая сразу, вгрызаясь огненной иглой в каждый миллиметр,
