за мной среди дерущихся тел, среди звуков выстрелов идет он.
Убийца. Не знающий жалости и пощады. Гасящий врагов.
Димитрий…
Моя погибель. Моя любовь… и человек, которого я, оказывается, совершенно не знаю.
Бизнесмены не умеют так хладнокровно рубить врагов, они не смотрят таким потусторонним сфокусированным взглядом, словно воспринимая меня целью, а все остальное преградой между нами.
В моих глазах слезы.
Страх даже не перед происходящим, а утробный ужас перед моим первым мужчиной. Моим зверем, который смотрит только на меня.
Неумолимо приближаясь.
Цепляюсь за его взгляд, как за якорь, за стежок, который держит меня на плаву, не позволяя нырнуть в омут бесконечного отчаяния.
Охранники стреляют, Кац на мгновение отстает.
Мои похитители ценой огромных потерь вылетают наружу.
Босые ступни бьются о ступени. Дождь бьет по лицу. Тиски вокруг талии все сжимаются, и я понимаю, что людей вокруг меня много.
Природа безумствует ровно так же, как и мой мир летит к чертям, и когда не остается ни единого лучика надежды, в висках бьется страшная паника обреченности.
В дверном проеме опять появляется высокий мужчина и в его руках оружие.
Димитрий опять смотрит на меня. Все так быстро происходит и вместе с тем очень медленно.
Босой. Полуголый, он замирает под проливным дождем. Смотрит мне в глаза. Опять. И там безумие зверя. Но лишь на секунду.
Нет чувств. Нет эмоций. Ничего.
В его руках пистолет и его взгляд направлен на меня.
Мне кажется, что прямо сейчас Димитрий выносит мне смертный приговор.
Пальба и раскаты грома, слишком много противников напало на резиденцию, целая армия.
Просто на уровне инстинктов понимаю, что перед Димитрием решение:
Убить, чтобы не досталась врагу?!
Эта фраза вспыхивает неоном в моем мозгу, словно передаваясь от него ко мне на ментальном уровне.
Убить, чтобы не досталась врагу…
В ребрах под сердцем боль и холод. Уши закладывает.
А я все смотрю в глаза своему палачу…
Я читаю в них приговор и почему-то знаю, что он не промахнется.
Даже сквозь толпу он попадет в меня.
Зеленые глаза подобны болоту. Затягивают на свое дно, топят, а я все не могу оторвать взгляда от ужасающего мужчины.
Мозг взрывается мыслями: “Что здесь происходит? Это ошибка. С кем меня перепутали?!”
Я смотрю только в глаза Димитрия. В полумраке ночи, среди вспышек страшной непогоды я сталкиваюсь с ледяным взглядом отрешенного мужчины без чувств и эмоций.
Время замерзает, как останавливается и сердце в моей груди, когда в его поднятой руке при очередной молнии сверкает сталь.
Его взгляд. Глаза в глаза. Он смотрит мне в душу, прожигает сетчатку и проникает в мою суть.
И внутри бьется в агонии понимание.
Он меня убьет.
Ни тот, кто продолжает кричать свои угрозы за моей спиной с требованием “дать уйти!” подобно истеричной бабе, а именно Димитрий.
То, как он смотрит. Отчужденно. Холодно.
Что я ему сделала, чем заслужила?!
Слышу, как за спиной рычит мотор. Кроме грома оглушают выстрелы и тела, которые падают с глухим звуком.
Но это все вскользь.
Важен мужчина. Который застыл среди всей этой неразберихи с поднятым оружием.
Выстрел, который будет стоить мне жизни.
Но секунды текут, а Димитрий не спускает курок.
Висок обжигает адское пламя, соприкасаясь с холодом приклада, и что-то горячее заползает в глаза, щиплет.
Больше нет эффекта замершего кадра. Все приходит в движение. Возвращаются звуки. Они обрушиваются лаем собак, хлопками выстрелов и криками, но во всем этом ужасе я до последнего цепляюсь за зеленые ловушки, полыхнувшие чем-то странным, так похожим на дикую ярость...
Димитрий Кац
Боль.
Багрянец перед глазами.
Пуля навылет.
И девчонка, которую загрузили в тачку.
Не выстрелил. Не смог.
Прикрываю глаза. Сжимаю кулаки. Тело скручивает в болевом спазме.
– Марка ко мне! – рявкаю зло, заваливаюсь в кресло и уже через минуту в кабинет заходит мой подручный.
– Призрак! Что это, мать твою, было?! Кто и как пробил брешь в защите?! Как ты проморгал, что люди Коула пожаловали?!
– Под контролем аэропорт и все дороги, ведущие в город. Босс. Никто не прилетал, но... это не все плохие новости.
– Ты сейчас шутишь?! Что еще произошло?!
– Хакер бортанул охрану и ушел от хвоста.
– Где пацан?
– Ищут его.
– Лучшие, вашу мать, рекруты! Лучшие! Как можно было так лохануться?!
– Парнишка проблемный. Охране жестких полномочий ты не давал. О ценности детей Беспалова знали только мы с тобой, Димитрий. Никто не понимал, кем являются наши подопечные...
– Твои оправдания, Марк, мне на хрен не сдались! О твоем наказании мы поговорим позже. Сейчас – носом землю рыть. Найти. Они взяли Катрин! Рвать каждую тварь, которая причастна, на лоскуты.
Руки сжимаются в кулаки.
– Здесь местная братва подсуетилась, Димитрий. Никак иначе. У меня все авиаперелеты под контролем. В эту глушь никто, кроме нас, не залетал, никто не перекидывал отряд бойцов. Это серьезная операция. Подготовленная. Оружие подогнать, людей – затратно и требует времени. Мы бы подобное прознали. Рекрутировали бойцов здесь. Это местные. Все на это указывает.
Вскидываю брови.
– Живые есть, кто-то подбитый остался у нас?
– К сожалению, все трупы. Не допросить.
– Вот это уже лажа.
– Наши тачки были выведены из строя. Подготовились, говорю. Мы потеряли время. Преследование ничего не даст. Все концы в воду. Будем ждать шантажа. Если это Вермонт Коул, то он пренепременно попытается надавить на Беспалова. У него теперь флэш-рояль на руках. Грех не воспользоваться.
Внутри клокочет злость. На себя. На охранников.
И под ребрами странное чувство. Не от пулевого.
Девчонка. Перед глазами. Моя малышка.
Катрин никак не должна была стать предметом шантажа. Слишком многое на кону. У меня всегда есть план “Б”.
На Беспалова никто не должен давить и…
Я должен был ее ликвидировать...
Коул слишком сильный игрок, чтобы отдавать ему такой козырь.
Впервые. Сработал стоп-кран. И я, привычной пулять без запинки, остолбенел.
Димитрий Кац был взращен лучшим из убийц. Иван Кровавый не знает жалости. Из меня это чувство выдавливали так же бескомпромиссно, жестко, с особой жестокостью.
И только мать, Аврора, может повлиять на непоколебимость родителя, только этой хрупкой женщине удавалось проникнуть под броню и заставить зверя отступить... ненадолго, пока она рядом.
Но на полигоне ее не было.
Отец муштровал и натаскивал бойцов и первое правило – стрелять на поражение. Не думать. Гасить.
Девчонка. Рычаг давления. А если рычаг не у тебя, то его уничтожают.
