– Ты спала с ним? – спросил Гейдж.
– Я хотела, – призналась я. – Но он не захотел. Сказал, что тогда не сможет меня оставить. У него были свои планы.
– Планы, в которые ты не вписывалась.
– Мы оба были слишком юны. Ни он, ни я не имели ни кола ни двора. Как оказалось, все сложилось только к лучшему. Я помешала бы Харди достичь успеха, камнем висела бы у него на шее. А Каррингтон я никогда бы не смогла оставить.
Понятия не имею, что прочитал Гейдж на моем лице, в моих жестах и в узких, словно лезвие бритвы, промежутках между словами. Только во время моей исповеди я чувствовала, как нечто очень прочное ломается с треском, как лед на реке в весенний паводок, и Гейдж это безжалостно крушил ногами.
– Стало быть, ты его любила, он тебя бросил, а теперь хочет все попробовать по новой.
– Он ничего подобного не говорил.
– Ему и не нужно было, – бесцветным голосом возразил Гейдж. – И без того ясно, что ты сама этого хочешь.
На меня навалилась дикая усталость, и все стало раздражать. Голова шла кругом, как карусель.
– Я не уверена, что хочу этого.
Тоненькие осколки света из мини-бара разбили лицо Гейджа на контрастные полосы.
– Ты думаешь, что еще любишь его.
– Я не знаю. – Из моих глаз полились слезы.
– Не надо, – сказал Гейдж. Спокойствие начало ему изменять. – Я почти на все готов ради тебя, возможно, даже на убийство. Но успокаивать тебя, плачущуюся мне в жилетку о другом, не намерен, уволь.
Я потерла в уголках глаз, глотая слезы, которые кислотой жгли горло.
– Ты собираешься с ним встретиться? – немного погодя проговорил Гейдж.
Я кивнула:
– Мы... мне... нужно во всем разобраться.
– Будешь с ним трахаться?
Эта намеренная грубость подействовала на меня как пощечина.
– Нет, не собираюсь, – натянуто ответила я.
– Я не спрашиваю, собираешься ты или нет. Я спросил, будешь ли.
Теперь я тоже начала терять терпение.
– Нет. Я не из тех, кто сразу же прыгает в постель, и ты это прекрасно знаешь.
– О да, я знаю. Знаю также и то, что ты не из тех, кто приходит на вечеринку с одним, а в конце обжимается по углам с другим, но ты, однако ж, именно так и поступила.
Я залилась краской стыда.
– Я не хотела. Встреча с ним для меня стала полной неожиданностью. Просто... так вышло.
Гейдж фыркнул:
– Оправдывайся не оправдывайся, дорогая моя, а дело все равно дерьмо.
– Я знаю. Прости меня. Мне больше нечего тебе сказать. Я любила Харди и это было задолго до нашей встречи. А мы с тобой... мы с тобой совсем недавно вместе. Я хочу быть с тобой честной, но в то же время... я должна понять, живо ли еще мое чувство к Харди. Это значит... пока я не определилась, мы должны подождать.
Гейдж не привык, чтобы его заставляли ждать. У него такое просто в голове не укладывалось. И это окончательно вывело его из себя. Он рывком притянул меня к себе, так резко, что почти оторвал меня от сиденья.
– Мы с тобой спали, Либерти. И тут ничего не изменишь. Он не может явиться и вот так просто, так легко все разрушить.
– У нас с тобой это было только раз, – отважилась я возразить.
Он язвительно вскинул темную бровь.
– Ну хорошо, пусть несколько раз, – уступила я. – Но это всего лишь одна ночь.
– Этого довольно. Теперь ты моя. И ты нужна мне больше, чем он когда-либо нуждался или будет нуждаться в тебе. И пока ты разбираешься в себе, помни об этом. Когда он говорит тебе то, что ты хочешь от него услышать, не забывай... – Гейдж резко умолк. Ему было трудно дышать. Его глаза горели огнем так, что казалось, от его взгляда сейчас что-нибудь вспыхнет. – Помни об этом, – повторил он гортанным голосом и прижал меня к себе, чуть не задушив в объятиях.
Его губы были тяжелыми. Ни разу он не целовал меня так – с жадностью, подстрекаемой ревностью. Не помня себя, задыхаясь, он повалил меня на сиденье и, не отрываясь от моих губ, прижал к мягкой кожаной обивке.
Я отчаянно вырывалась, хотя сама не знала точно, желаю ли сбросить его или, напротив, хочу его всего, целиком. Чем больше я сопротивлялась, тем сильнее Гейдж, очутившийся у меня между бедер, наваливался на меня всем телом, требуя, чтобы я приняла его, чтобы почувствовала его. Этот тяжелый натиск будил во мне воспоминания о том, как нам с ним было хорошо вместе, какое невыразимое блаженство я испытала благодаря ему, и все мои мысли и чувства потонули в нахлынувшем на меня потоке желания. Оно буквально ослепило меня. Меня всю трясло как в лихорадке. Я извивалась под тяжестью его тела, наливаясь и распускаясь под тонкой черной шерстяной тканью его смокинга. С тихим стоном я скользнула ладонями к его бедрам.
Последующие несколько минут стали настоящим безумием – мы сцепились в бешеных объятиях как сумасшедшие. Гейдж тщетно пытался распутать тоненькую сеточку моих трусиков, зацепившихся за изящную застежку на ремешке моих туфель, и, не сумев, просто разорвал ее. Он задрал на мне платье до пояса, и я ощутила под собой холод кожаной обивки сиденья. Я широко раскинула ноги, одна из которых свесилась на пол, как у шлюхи, но меня не заботило то, как я выгляжу, все мое тело пульсировало от переполнявшего меня настойчивого желания.
Гейдж ухватился за вырез моего платья и резко дернул его вниз – из выреза, мягко покачиваясь, показалась моя грудь. Почувствовав на ней тепло его губ, кончики зубов, легкие прикосновения языка, я снова застонала, а он, просунув руку между нашими телами, стал расстегивать брюки. Мои глаза расширились – я почувствовала, как он, распаленный, уже не в силах сдерживаться, требовательно вошел в меня... И все вокруг сразу померкло, мое тело уступило влажному скользящему движению, потрясающему вторжению твердой плоти в мягкую сердцевину моего тела. Моя голова, откинувшись назад, лежала на неподатливой руке Гейджа, губы которого жадно блуждали по моей открытой шее. Я с трудом переводила дух, извивалась под его сильным и безжалостным напором.
Машина остановилась на красный свет, и все вокруг замерло, не было ничего, кроме этих толчков внутри меня, а потом автомобиль повернул и покатил вперед с нарастающей скоростью, точно мы ехали по магистрали. Я снова и снова вбирала в себя Гейджа, стараясь прижать его к себе как можно теснее. Вцепившись в его плечи, я хотела добраться до его обнаженного тела, но никак не могла. Я хотела, хотела... его губы снова прильнули к моим, его язык ворвался мне в рот. Гейдж наполнил меня до краев, уводя все дальше и дальше за собой, пока я наконец не почувствовала сладостные спазмы, заставившие содрогаться и его тело. По мне пробежала дрожь, и я прервала поцелуй, чтобы вдохнуть воздух полной грудью. Гейдж задержал дыхание и с шумом, напоминающим шипение огня, охватившего лес, выдохнул воздух.
