У меня сложилось впечатление, что эта мастерская находится на своем месте уже давно. Над массивной деревянной дверью красовалась старая советская вывеска, а витрину украшали примерно с двадцать настенных часов, показывающих разные часовые пояса.
За стойкой находился пожилой джентльмен, который как раз чинил старые часы при помощи своих особенных инструментов. Он был настолько поглощен работой, что, кажется, даже и глазом не моргнул при нашем появлении.
И тут Тимур, игнорируя присутствие пожилого мужчины, широким шагом двинулся прямиком во внутреннюю комнату, и я засеменила за ним.
Мы оказались в комнате, заставленной и завешанной различными часами, от больших до самых маленьких.
Мне пришлось покрутиться на месте, чтобы понять истинные масштабы этого пространства. Две стены были полностью уставлены полками с бутылками вина, в середине стояла изящная бархатная софа. Комната оказалась выдержанной в одном стиле.
Тимур подошел к одной из винных полок и выдвинул одну из бутылок. На мгновение воздух сперло, а потом прямо перед моим взором плавно отодвинулась в сторону одна из стен, обнажая потайной проход.
Я была ошарашена увиденным. Оказывается, бутылки с красным видом служили не только для украшения, но и являлись ключом к внутреннему пространству.
Два ряда полок с несколькими сотнями бутылок. Пришлось бы испробовать бесчисленное количество раз, чтобы открыть секретный ход. Да и кто с первого взгляда станет приглядываться к такому частому явлению как винный погребок?
— Идем за мной.
Пока я стояла в раздумьях, Тимур уже двинулся в открывшийся портал. Опомнившись, я поспешила за ним. Пересекая комнату, я украдкой кинула взор на полки, где лежала та самая «ключ-бутылка».
Я не помнила, что конкретно за бутылка это была, так как Тимур сделал все слишком быстро, но я запомнила примерное расположение.
Если мне удастся еще раз попасть сюда, я буду уже немного в теме.
Я думала, что вот-вот увижу детей, но вместо этого, к своему крайнему удивлению, меня ждало подпольное производство.
Оказалось, мы стояли на верхней площадке, своеобразном командном пункте, а под нами находились люди в серебристых спецовках. Они усиленно работали за конвейером, по которому проходили какие-то тары. Так как мы находились в удалении от рабочего пространства, мне было сложно понять, что же за продукция движется по черной производственной ленте.
— Сюда.
Голос Тимура вернул меня в реальность. Несмотря на съедающее меня любопытство, я все же пошла за ним дальше.
Спустя несколько метров по коридору я отдаленно услышала младенческий плач.
Внутри меня все понялось, однако я тотчас заподозрила неладное.
Верно, где-то капризничает ребенок, но не один.
Чем дальше мы шли и отчетливее звучали голоса, тем больше я убеждалась в своем.
И действительно, после того, как Тимур открыл передо мной дверь, я поняла, что не ошибся.
В комнате в четкой последовательности размещались десять с лишним инкубаторов для новорожденных, везде находились только что появившиеся на свет малыши. Так как они были одни и не чувствовали материнского тепла, большая часть из них душераздирающе кричала. Эта сцена привела меня в замешательство, а в груди защемило.
Первое, что я сделала, – это бросилась искать своего малютку. Я обошла все кувезы, но так и не нашла нашего с Русланом малыша.
— Что это значит?! – резко спросила я Тимура, стоя посреди детских «хрустальных люлек».
— Ты хотела взглянуть на ребенка, я привез тебя к детям. К чему это недовольство? – безучастно промолвил Тимур, словно не увидел в случившемся ничего дурного.
Я почувствовала себя оскорбленной тем, что меня так нагло кинули, и сквозь зубы процедила:
— Ты ведь знал, что я имела в виду! Я хотела увидеть своего ребенка! Ну и где здесь он?!
— А-а-а, – произнес Тимур насмешливо и стал расхаживать между рядов.
Глядя на деток так, будто бы из добрых побуждений подтрунивает над ними, он невозмутимо произнес:
— Каждый из этих малышей переживает боль разлуки с семьей. Эмилия, я даю тебе возможность забрать одного из них и уйти. Если сделаешь это, я оставлю вас в покое, идет?
— Оставишь нас в покое?
Не думала, что на этом этапе он вдруг станет так любезен.
— Что тебе нужно?
Глава 891. Я всегда держу слово
Тимур не ответил на мой прямо вопрос. Вместо этого он произнес:
— Сама подумай, все дети в этой комнате – ровесники твоего сына. Ты можешь забрать любого, что тебе приглянется.
— Что все это значит?
Кажется, он имел в виду совсем другое.
— Тебе же нужен ребенок. Эти крохи еще совсем маленькие, их память чиста, как белый лист. Или ты просто не уверена в себе и боишься, что не сможешь относиться к чужому ребенку как к своему? – спросил Тимур.
Я поняла так: он хочет, чтобы я нашла замену нашему с Русланом ребенку. Но зачем?
Тимур не знает, что Руслан тайно следит за мной.
По идее, он не обязан угождать мне. Важнее всего то, что ход его мыслей просто смешон.
Я помотала головой и с издевкой уставилась на Тимура.
— Ты до сих пор считаешь, что нет ничего незаменимого, да? – холодно промолвила я.
Хотя кровное родство нельзя увидеть или осязать, от него нельзя просто так отказаться. Эту истину Тимуру никогда не понять.
— Интересно, чего ты этим добиваешься?
Он всеми правдами и неправдами затащил меня сюда, а теперь хочет, чтобы я сбежала с чужим ребенком. В чем логика?
Тимур, конечно, упрям, но далеко не глуп. Он определенно преследует свои цели, поступая так.
Он сощурил глаза и после недолгих раздумий сообщил:
— Зачем тебе быть с Русланом? Он не сможет уберечь ни тебя, ни ребенка. Эмилия, только для меня ты всегда будешь на первом месте. Одно твое согласие, – и мы сейчас же возьмем ребенка и сбежим от всех притеснений и обид. Я обещаю, что стану надежной опорой и защитой для тебя и ребенка.
Обещает?
Жаль, что теперь обещания Тимура ничего не стоят.
Однако кое-что все же мне на руку: несмотря на то, что Тимур упорно пытается добиться меня, он никогда не посмеет мне навредить.
Не похоже, чтобы он был инициатором всего происходящего.
— Неужели они схватили Элизабет и Сережу? – спросила я.
Возможно, именно по этой причине Тимур вытворяет подобное, – он просто исполняет их волю.
Стоило мне упомянуть об этом, как глаза Тимура тотчас налились кровью. Пытаясь прикрыть этой вспышкой гнева свое смущение, Тимур кинул:
— Я спрошу тебя еще раз. Если твой сын уже никогда не вернется к тебе, но у тебя есть возможность взять одного и этих детей и сбежать со мной, ты сделаешь это?
На меня накатило ощущение опасности
Его поведение привело меня в замешательство, и я невольно сглотнула.
Но всему есть предел. Я не могу отказаться от нашего с Русланом родного ребенка.
Стиснув губы и сжав кулаки, я дала себе возможность привести в порядок мысли и эмоции. Я уже намеревалась ответить ему, как вдруг в дверь неслышно проскользнула фигура. Я и глазом моргнуть не успела, как Тимур был схвачен, а к его горлу был приставлен отливающий серебром нож.
Схвативший Тимура человек наполовину открылся, и оказалось, что это Мия.
Разве они не подельники? Что это, братоубийство?
Прежде чем я успела среагировать, из-за двери до меня донесся мрачный голос.
— Я же предупреждал тебя, не мудри! – прицокивая языком, сказал инкогнито.
Сразу после этих слов мрачная, словно приведение, фигура Якова бесшумно выплыла из-за спины Мии.
Он глядел на меня, поджав свои тонкие губы, тогда как его глаза заигрывающе поблескивали, как у черта, вылезшего из адского пекла.
— Эмилия, я же говорил, что мы скоро увидимся! А я всегда держу свое слово, – пугающе-мрачно выговорил он.
Я резко вздохнула и стиснула зубы. Мне нечего было ответить.
И хотя я догадывалась, что это может быть связано с Яковом, но все равно была потрясена, увидев его здесь.
