Противник, чья сущность тебе неведома, несомненно, внушает страх. Но с Яковом все иначе.
Даже зная человека не понаслышке, не все могут предугадать, на какие злодеяния он способен.
— Господин, а с этим что делать? – спросила Мия и еще теснее прижала нож к горлу Тимура. Ее лицо переполняло воодушевление, словно она жаждала пролить кровь.
Оказывается, что Мия – из команды Якова! Это объясняет те необъяснимые речи из ее уст.
Услышав вопрос, Яков молча остановился в полушаге от Мии и Тимура, а затем повалил Тимура на пол ударом ноги.
Кажется, за то время, что Якова не было в стране, он стал заметно крепче и сильнее. Тимур не просто упал на пол; его протащило по скользкому паркету, пока он не натолкнулся на стену.
— Я дал тебе шанс, так почему ты этого не ценишь!
Яков положил руки на колени и пригнулся над Тимуром, меряя его взглядом, словно добычу. – Черт, да как ты посмел на такое рассчитывать! И что теперь прикажешь с тобой делать…
Тимур прислонился к стене с непримиримым выражением на лице, но не сказал ни слова, словно страшился Якова.
— Господин не пачкайте свои руки, предоставьте это мне, – вызвалась Мия.
Казалось, будто она хотела отнять жизнь Тимура больше, чем Яков.
Яков посмотрел на Тимура, затем перевел взгляд в мою сторону и, задумавшись, ответил отказом:
— Нет, пусть посидит взаперти, он еще может нам понадобиться.
— Но, господин… – начала Мия.
Однако Яков грубо прервал ее, метнув на девушку пронзительно-холодный взгляд.
— Ты подвергаешь сомнению мое решение? – мрачно спросил он.
— Никак нет, я не посмела бы! – Мия опустила голову, признавая свою неправоту. — Я сделаю так, как вы приказали.
Договорив, она вышла из комнаты и вернулась с двумя крепкими иностранцами в полном обмундировании, вооруженными пистолетами. Они взяли Тимура под руки и поволокли наружу.
Перед тем как его грубо вытолкали из комнаты, Тимур обернулся и с необъяснимым выражением взглянул на меня.
Вероятно, из-за этой шумихи все спящие дети проснулись и залились звонким плачем; в комнате воцарилась полная какофония.
— Идем, поговорим в менее шумном месте.
Голос Якова вернул меня в сознание. Договорив, он двинулся на выход. Прежде чем пойти за ним, я замешкалась. Мия стояла на пороге, вперившись в меня глазами, словно Цербер, которого лишний раз стоит обойти стороной.
Вопреки моим ожиданиям, Яков не покинул подпольный завод, а напротив, повел меня еще глубже по коридорам.
Наконец, мы зашли в одну из комнат.
Внутри находилась лишь кровать, освещаемая холодным светом лампы накаливания.
Когда мы вдвоем зашли туда, Мия снаружи закрыла дверь. Мы с Яковом остались в этой странной комнате тет-а-тет.
Повернувшись спиной ко мне, он медленно зашагал вдоль края кровати, проводя по ней рукой. О чем он думал, я не ведала.
Наконец, его голос разорвал тишину.
— Эмилия, ты не оправдала надежд очень многих человек. Не желаешь ли раскаяться в содеянном?
Чувства невозможно навязать, – так думают все адекватные люди.
Но для таких как Яков это было делом долга.
Мы – люди из двух миров, и ни один из нас не может убедить другого измениться, и спором делу не поможешь.
Не желая отвечать ему, я сжала губы и молча наблюдала за происходящим.
Сейчас мне хотелось узнать только одно: чего ради Яков так хлопочет?
Если я не выясню этого, нашему с Русланом браку и семье не видать беззаботного будущего.
Глава 892. Всегда и везде быть начеку
— Помнишь, что я говорил?
Изящные пальцы Якова скользили по краю кровати. Он искоса глядел на меня, тогда как его губы выдавали еле видную улыбку, от которой меня бросило в дрожь.
Я была в замешательстве и продолжала молчать.
Яков всегда столько всего говорит, как я могу все помнить!
Я не то что запоминать, я даже видеться с ним не желаю!
Глядя на мою игру в молчанку, он отнюдь не злился, а как прежде с большим терпением продолжил:
— Не волнуйся, раньше я желал обладать тобой, но теперь мои вкусы поменялись. Я не могу зацикливаться на одной, когда по земле ходит столько девушек! – приглушенным голосом сказал он.
Я должна была бы обрадоваться, услышав такое, но почему-то внутри меня обострялось лишь чувство страха.
— Что ж, это отлично, – блекло кинула я, изо всех притворившись невозмутимой. — Желаю тебе поскорее найти свое счастье.
— Еще бы! – Яков улыбнулся, вскинув брови, и сменил тему разговора. — Однако для того, чтобы найти свое счастье, мне понадобится твоя небольшая помощь.
Ну, еще бы! Как у такого лиса, как он, может не быть коварного плана!
Вот только я не собираюсь идти на поводу.
— Можем поговорить о чем угодно, если ты вернешь мне ребенка.
Услышав это, Яков опустил глаза и медленно растянулся в улыбке.
— Ты думаешь, я собираюсь с тобой посоветоваться?
Вслед за этими словами улыбка исчезла с его лица.
Тут за мной раздался какой-то грохот. Массивная металлическая дверь открылась, и группа людей в медицинских халатах и масках ворвалась внутрь. Они молниеносно схватили меня за руки и уложили на кровать, связав мои конечности.
Я осознала, что произошло, лишь тогда, когда бесчисленное количество ремней и веревок опутали мое тело, намертво прижимая его к кровати. Единственное, чем я могла пошевелить, – это запястья и щиколотки.
Яков приблизился к изголовью и склонился надо мной, загородив свет лампы, так что над его головой образовался нимб. Снисходительно глядя на меня, он промолвил:
— Не бойся, все случится быстро.
Как только он сказал это, я ощутила неприятное покалывание в бедре, которое стало усиливаться. От этих болезненных ощущений меня бросило в холодный пот, а кулаки сжались так, что ногти впились в мякоть ладоней.
За секунду до того, как потерять сознание, я увидела зловещую улыбку на губах Якова.
***
Как только я открыла глаза, в них ударил ясный белый свет. Кончик носа окутал резкий запах озона.
— Эмилия, ты очнулась! – прозвучал голос Давида.
Я обернулась на звук и увидела брата.
— Где я? – спросила я и из последних сил приподнялась.
— В больнице
Кто-то выбросил тебя на улице. Прохожие вызвали полицию и скорую, а потом уже известили меня.
Давид налил в стакан воды и протянул мне, а затем подтянул к койке стул и сел.
Вероятно, из-за того, что я долго была без сознания, мне до ужаса хотелось пить, и я осушила почти весь стакан.
Окончательно придя в себя, я заметила, что в палате только Давид.
— А где Руслан?
в Германии Руслан имел больше влияния, чем Давид, и было бы логичнее, если бы его уведомили первым.
— Ну как можно быть такой бессовестной?! Я издалека мчался к тебе, я ты желаешь видеть только этого парня!
Давиду никогда не избавиться от дурной привычки сравнивать себя и Руслана.
Я беспомощно протянула ему стакан и оправдалась:
— Я спросила и только! Вы оба очень важны для меня.
— Важны? Что-то я не чувствую этого.
Давид поставил стакан обратно на стол и с сарказмом добавил:
— Ты добровольно сдалась врагу ради ребенка. В тот момент ты даже не думала о нас. Или, может, тебе кажется, что у меня камень вместо сердца, что я не буду переживать? Думаешь, если бы я воочию увидел, как тебе перерезают глотку, я смог бы спокойно жить дальше?
Я знаю, что Давиду, так же как и Руслану, очень больно.
Я протянула руку и накрыла ею его запястье.
— Братик, прости меня, я виновата. Я больше не буду так безалаберно обращаться со своей жизнью, обещаю. Можешь наказать меня за то, что я сделала, я все стерплю.
Должно быть, Давид не ожидал, что я признаю свою ошибку. Подготовленная им нравоучительная речь застряла костью в горле, и он проглотил ее, а затем глубоко и безысходно вздохнул.
