— Да, после вашей смерти все перейдет музею, — подтвердил мистер Кройден.
— Что это значит? — спросила Дженни.
— Это значит, что если мы с тобой успеем выйти замуж в этом году, родить близнецов и разбиться на машине сразу же после выхода из роддома, то наши мужья останутся у разбитого корыта с младенцами на руках, — сказала Кэтрин со свойственным иногда ей черным юмором. — Или, например, даже если мы доживем до седин, то нам нечего будет оставить своим внукам.
Мистер Кройден откашлялся.
— Я бы не стал давать именно такие пояснения, но… В общем-то вы правы.
— И какого лешего тогда нам сдался этот дом? — спросила Дженни, которая прекрасно поняла объяснение сестры.
— Вы можете там жить, — удивленно сказал Кройден.
Дженни повернулась к сестре.
— Думаешь, оно нам надо? — спросила она.
Кэтрин пожала плечами.
— Ты же сама говорила мне, что так можно сэкономить на квартире.
— Слабое утешение, ты не находишь? А мы можем пользоваться вещами, которые есть в доме? — спросила Дженни у адвоката.
— Можете, разумеется. Но администрация музея будет строго следить за тем, чтобы вы ничего не испортили из коллекции и уж тем более не продали.
— Там есть что продавать? — со скептической усмешкой осведомилась Кэтрин.
— Коллекция оценивается в три миллиона долларов, — скучным голосом сообщил мистер Кройден.
Сестры округлили глаза и посмотрели сначала на адвоката, а потом друг на друга.
— Где дядюшка взял столько денег? — пробормотала Кэтрин.
Мистер Кройден, наблюдавший за реакцией сестер, рассмеялся.
— Он был далеко не бедным. К тому же из него получился неплохой делец. Фрэнк продавал кое-какие вещи в случае необходимости, обменивался с другими коллекционерами антиквариата, да и вообще в банке у него всегда лежала кругленькая сумма. Честно говоря, я не в курсе его доходов, он не посвящал меня в тайны своего бизнеса, а я не спрашивал.
Лучше бы он оставил нам деньги, — сказала Дженни. — Что толку жить в доме, где нет ничего твоего? Выходит, что мы можем сдохнуть с голоду в доме, оцененном в три миллиона долларов.
— Гм… — сказал мистер Кройден. Ему импонировала откровенность сестер, которые не стеснялись высказывать свои мысли. Сестры были правы во всем. Лично он, Кройден, тоже считал, что от такого наследства нет никакого толку. — А у вас проблемы с деньгами?
— Наши проблемы — только наши проблемы, — с достоинством сказала Дженни, и Кэтрин энергичным кивком головы выразила согласие со словами сестры.
Мистер Кройден развел руками.
— Вы можете отказаться от наследства, если хотите. В этом случае дом сразу перейдет в распоряжение городского музея.
— Мы подумаем, — сказала Кэтрин. — Когда нужно дать ответ?
— Вы вступаете в наследование с завтрашнего дня, — сказал мистер Кройден. — Можете советоваться хоть месяц, но тогда в течение этого времени вы не сможете въехать в дом.
— Мы скажем вам о своем решении завтра, — пообещала Кэтрин. — Нам можно идти?
— Если у вас больше нет никаких вопросов, то…
Сестры поспешили распрощаться и вышли из кабинета. Мистер Кройден посмотрел им вслед.
Красивые женщины, подумал он. Естественно, они хотят выйти замуж, создать семью и желают быть уверенными в своем будущем. Эта брюнетка совершенно права: они могут умереть с голоду, живя среди роскоши. Фрэнк был великим чудаком. И зачем только он оставил дом племянницам? Какие цели преследовал? Теперь уже никто не объяснит…
— Что скажешь? — спросила Дженни.
Сестры в молчании вышли от Кройдена, не говоря ни слова спустились вниз и поймали такси. Только в машине Дженни обрела дар речи и своим вопросом вывела из задумчивости Кэтрин, которая обдумывала только что услышанное от мистера Кройдена.
— Пока ничего определенного, — сказала Кэтрин. — Все это кажется мне каким-то нереальным.
— Мне тоже. Но что мы будем делать? Кэтрин сердито, повела плечами.
— Понятия не имею.
— Я ничем не виновата перед тобой, — сказала Дженни. — Прекрати злиться. Дядя задал нам сложную задачку, и мы обязаны ее решить в кратчайшие сроки.
— Ничем мы ему не обязаны. Я вообще не могу понять его странной щедрости. Что все это значит? Почему вдруг он вспомнил про нас? Не проще ли было сразу передать свое имущество музею?
— Может, он хотел похвастаться своим богатством перед своей родней, — предположила Дженни.
— Какой толк, если он умер?
Эти старики такие странные, — сказала Дженни. — Откуда мы можем знать, что творилось у него в голове? Нужно спросить у мамы, что он был за человек. Она с ним определенно лучше знакома, чем мы.
— Верно, — произнесла Кэтрин и обратилась к водителю: — Поверните здесь направо. Мы поедем по другому адресу. Вот сейчас мы ее и навестим, — сказала Кэтрин сестре.
— Представляю, как она удивится, когда мы расскажем ей о случившемся.
— Я ничуть не удивлена, — заявила Хелен, выслушав дочерей. — Он всегда говорил, что оставит вам дом.
— И зачем? — поинтересовалась Дженни.
— Он гордился своим домом и своей коллекцией. И хотел, чтобы вы, заинтересовавшись с его помощью антиквариатом, тоже переняли его хобби.
Дженни скептически нахмурила брови.
— Дядя Фрэнк полагал, что мы так же, как и он, начнем собирать старье?
— На этом «старье» он заработал кучу денег, — с упреком напомнила ей Хелен. — Впрочем, он был большим чудаком, и я не знаю, какие амбиции он удовлетворял, составляя свое завещание.
— Мы о том же, — сказала Дженни.
— И все же, что ты нам посоветуешь, мама? — спросила Кэтрин.
— Переехать, конечно же, — ответила Хелен. — Я ведь знаю о ваших проблемах. Жаль, что я не могу помочь вам деньгами…
Сестры все прекрасно понимали. Да они бы и не приняли от матери помощь: они уже давно стали взрослыми и самостоятельными женщинами, которые должны обеспечивать себя сами.
— Если бы не плата за квартиру и не проблемы с работой, я ни за что не переехала бы. Представляю, что там за сарай. Если дом решили передать музею, то это какая-нибудь развалюха, — сказала Дженни.
Хелен пожала плечами.
— Я ни разу не была в гостях у Фрэнка. Он не одобрял моего развода и совсем перестал со мной общаться после того, как я во второй раз вышла замуж.
— А то, что это отец тебя бросил, дядю не волновало? — поинтересовалась Кэтрин, которая всегда была готова защищать мать.
Хелен снова пожала плечами, но на этот раз промолчала. По-видимому, ее не слишком волновало то, что брат не желал с ней общаться.
— А что там у вас с личной жизнью? Не собираетесь замуж?
Кэтрин и Дженни дружно поморщились. Это была больная тема. Мать просто спала и видела, чтобы они вышли замуж и нарожали кучу детишек. В общем-то сестры не возражали против такого будущего, но подходящих претендентов на роль мужей и отцов их чад не находилось. У Кэтрин — потому что она всегда ждала инициативы от мужчин, которые отнюдь не спешили ее проявлять, а у Дженни — потому что она была слишком разборчива в своем выборе.
