Фэлкон усмехнулся.
— Наденьте белое, — повторил он, вытаскивая из кармана длинный черный бархатный футляр. — А вместе с ним — вот это. — Он нажал на кнопку и, открыв крышку, протянул ей футляр.
Лесли знала толк в драгоценностях, но при виде изумрудов и бриллиантов ахнула, глаза ее расширились. Ансамбль состоял из четырех предметов: колье, тонкого браслета и пары серег в форме клипсов, каждая размером с монетку в 25 центов. Дизайн был простым и элегантным, а камни — великолепной работы. Лесли неподвижно глядела на камни, потеряв дар речи.
— Они не нравятся вам? — спросил Фэлкон.
Его мягкий голос вывел ее из задумчивости.
— Они великолепны, но…
— Вы предпочитаете другие камни? Лесли отрицательно покачала головой:
— Нет! Просто…
Фэлкон вновь прервал ее смущенную речь:
— Я выбрал изумруды, потому что они подходят к вашим глазам, и бриллианты, потому что они соответствуют вашей холодной маске.
Его слова заставили ее оторваться от своих мыслей.
— Холодной маске? — Бессознательно Лесли выпрямилась в полный рост. — Что вы имеете в виду? — Ее ресницы прикрыли глаза, которые засияли так же ярко, как камни в бархатном футляре.
Фэлкон усмехнулся.
— Маску, которую вы только что надели для меня, — сказал он, растягивая слова, и, повернувшись, пошел к двери. — Наденьте белое и эти безделушки, дорогая. — Он задержался в дверях, чтобы окинуть ее потемневшим взглядом. — Если только вам не хочется утолить мое желание увидеть, как эти камни ласкают ваше обнаженное тело.
Лесли была одновременно возмущена и взволнована. Не обращая внимания на его слова, она захлопнула футляр.
— Я не могу принять их, — сказала она, как ей показалось, с похвальной твердостью.
Было не заметно, чтобы ее слова произвели впечатление на Фэлкона.
— Конечно, можете.
Его тонкие губы сложились в соблазнительную улыбку.
— А теперь одевайтесь, дорогая, пока я не начал испытывать более сильный голод; иначе придется отменить заказ на наш обед.
Дверь за ним закрылась, когда он произнес последнее слово.
Этот человек абсолютно безумен! Это обвинение присоединилось к сонму противоречивых чувств, кружившихся в смущенной душе Лесли. Неужели он действительно верит… Она тут же оборвала эту мысль. Конечно же, он верит. И она вынуждена была честно признать, что у Флинта Фэлкона есть все основания полагать, что она не только примет его подарок, но также и заработает его! Она покорно разрешила устроить ее в его апартаментах. Что же еще должен думать этот человек?
Разжав пальцы, Лесли внимательно всмотрелась в сияющие камни. У этого мужчины есть вкус, надо отдать ему должное. И потом, не мог же он знать, что она не интересуется драгоценностями. Улыбнувшись, Лесли бросила футляр на кровать. Какого черта, подумала она, беря в руки белое платье. Она обрекла себя на роман с Фэлконом, когда переступила порог его квартиры, и теперь ей нужно смотреть правде в глаза.
Повернувшись спиной к комнате, Флинт всматривался в ночной горизонт, простиравшийся перед ним за полосой искусственного освещения над деревянным настилом у отеля.
Несмотря на то что его ленивая поза создавала впечатление внутреннего спокойствия, в его душе шла борьба с самим собой. Молчаливая битва разгорелась между «за» и «против» связи с Лесли Фэйрфилд.
Предстояло еще многое сделать для запуска отеля-казино, и меньше всего сейчас ему нужно было связываться с женщиной, любой, тем более — с белой женщиной.
Но эта бледнолицая рыжеволосая, несомненно, вызвала мгновенный отзвук в самой глубине его души.
С другой стороны, у него не было времени на действительно интересный роман.
Но что касается именно этой женщины, любое, даже очень небольшое, время, проведенное с ней, стоит усилий.
Жгучая вспышка желания положила конец душевной борьбе Флинта. В любом случае аргументы «за» и «против» носили чисто умозрительный характер. Фэлкон знал, что теперь ничто не сможет заставить его отклониться от намеченного им курса. Он желал Лесли Фэйрфилд, хотел обладать ею с такой ураганной силой, которая почти шокировала его, и он был полон решимости осуществить свое желание.
Звук легких шагов Лесли, спускающейся по лестнице, вывел Флинта из задумчивости. Приняв решение, он отбросил свои размышления о возможных последствиях связи с ней. Раздумывая над тем, согласилась ли она надеть его подарок, и заготовив на всякий случай сухую улыбку. Флинт отвернулся от окна.
От зрелища, ожидавшего его в гостиной, у него перехватило дыхание. Не скрывая восхищения, он смотрел на женщину, которая остановилась, слегка покачнувшись, у основания лестницы. Белое платье светилось, резко контрастируя с тициановской роскошью ее волос, задрапированный лиф платья обрисовывал пышную линию груди, а юбка завихрилась у стройных икр. В ее глазах отражался блеск драгоценных камней. Но и платье, и драгоценности служили лишь оправой для великолепия самой Лесли. По мнению Флинта, она была драгоценным камнем, которому нет цены.
— Восхитительно. — Фэлкон не заметил ни того, как произнес этот комплимент вслух, ни той ноты благоговения, которая прозвучала в его сказанных тихим голосом словах.
— Благодарю вас. — Лесли проглотила внезапный комок в горле. — Эти камни — редкой красоты.
Флинт нахмурился. Потом он направился к ней, игривая улыбка тронула его губы.
— Я имел в виду вас, — произнес он и, протянув руку, легко коснулся колье, охватывающего ее гладкую шею. — Они — лишь камни, холодные и неодушевленные.
Кончик его пальца скользнул с колье на шелковистую кожу ее шеи.
— Тепло вашего тела дает им огонь и жизнь. — Его палец, точно перышко, прочертил линию до края ее платья, где оно прикрывало ее грудь.
Лесли ощутила цепную реакцию крохотных взрывов от того места, где остановился его палец, до самых потаенных уголков ее тела. Ей и раньше делали комплименты, к ней и раньше прикасались, но она никогда не чувствовала такой моментальной, такой сильной ответной реакции. Холодок пробежал по ее спине. И ее губы выдохнули слова:
— Флинт, я… — Ее голос замер под огнем его потемневших от страсти глаз.
Очень медленно Флинт провел пальцем вверх, к ее шее. Он опустил голову, когда его рука обвилась вокруг ее затылка. Словно загипнотизированная, Лесли смотрела на свои крошечные отражения в его глазах, губы ее раскрылись. Ей показалось, что издалека она услышала низкое, хищное рычание.
— Я сотру вашу краску.
Он приблизился к ее губам, и она ощутила его жаркое дыхание.
— Мне все равно. — Голос ее прозвучал слабо.
— Я велел мэтру ждать нас к шести тридцати.
Он повернул голову, и его губы коснулись ее губ.
