Мама растила меня без отца — он погиб еще когда я была маленькой. Потом, когда я уже выросла, вышла замуж, но отчим не задержался надолго. Нашел себе новую женщину и с тех пор не вспоминал ни про Илью, ни про Валю. Только раз в месяц от него алименты приходили — три тысячи рублей. Ради того, чтобы не платить ни копейки больше собственным же детям, он даже зарплату официальную себе сделал мизерную… А я просто не могла бросить ни маму, ни брата с сестрой, поэтому и помогала, как могла. Как лучше хотела. Допомогалась…
Мама понимает без слов. Только качает головой и улыбается ободряюще:
— Ничего, ничего. Все хорошо будет, Соня.
Улыбается, но по глазам вижу — расстроена, и это еще мягко сказано. Хочу ей сказать, что еще ничего не кончено, все равно я своего добьюсь: и образование получу, и работу хорошую найду. Но слова застревают в горле. Может, потому что я сама во все это уже мало верю. Из-за всех этих неудач руки просто опускаются.
— Как так вышло-то, дочка? — тихо спрашивает мама.
Ее голос вырывает меня из раздумий, и я сначала не понимаю, о чем она, а после вздыхаю:
— Просто я никак не смогла учебу с работой совместить.
— Да нет, я о малышке. Почему же ты мне не сказала, что беременна?
Становится нестерпимо стыдно. Черт, что же я сразу все не прояснила! Еще и разревелась на пороге, неудивительно, что подумала она, что я плачу из-за того, что с ребенком на руках домой вернулась.
— Мама! Это не моя дочь, это… дочка подруги, она попросила с ней посидеть пока.
Мы встречаемся взглядами, и я понимаю, что мама не верит.
— Сонь, ну зачем же говорить так про свою дочь? Ну вышло так, что же ты сразу… не убью же я тебя за это, право слово, — качает она головой укоризненно. Поднимает Лесю на руки и дает ей в руки еще теплую бутылочку смеси. Малышка сразу же доверчиво прижимается к маме и сразу засовывает соску в рот.
— Мам…
— Ничего, Сонь, я помогу. Воспитаем, — мама взъерошивает короткие волосы на голове Леси и улыбается ей, — Только вот… зря ты мне все же не сказала, что я бабушкой стала. Тебе, наверное, совсем тяжело одной в первые месяцы было. А я бы помогла… смотри, как мы ладим здорово. Да, солнышко? — улыбается она Лесе.
— Мамуль, но это правда… — пытаюсь оправдаться я, но заслуживаю только укоризненный взгляд.
— Приляг отдохни с дороги, а потом поговорим. А то сейчас Илья с Валюшкой прибегут домой, даже не подремлешь. Я пока посижу с Лесей.
Снова тяжело вздыхаю. Сил спорить нет, тем более мама, кажется, наоборот, была уверена, что я так отговариваюсь, чтобы оправдать себя.
— Ладно, — говорю я и действительно ухожу в комнату.
С мамой Лесю оставлять не страшно, тем более, они и правда с первых минут хорошо поладили. Обессиленно падаю на свою кровать и обвожу комнату взглядом. На плечи грузом падает безысходность. Для кого-то другого, может, такая неудача с институтом ничего не значит, но для меня это почти приговор. Еще и Демид удружил — теперь такие сплетни будут ходить, хоть из дома не показывайся…
Словно в подтверждение моих мыслей во дворе дома хлопают ворота и сквозь открытое окно я слышу голос соседки тети Светы:
— Ой, Нина, а я думаю, правду или нет говорят, что твою Соньку видели, как она с ребенком домой возвращалась! Ее мужик вроде подвез какой-то, на Садовой высадил. Жених что ли?
Зажмурившись, падаю на кровать.
Похоже, Демид действительно не оставил мне выбора…
Глава 6
Лично для меня два прошедших дня превратились в какой-то ад. Причем мама с самого начала приняла ребенка спокойно, а брат с сестренкой с большим удовольствием возились и играли с маленькой Лесей. Даже складывалось ощущение, что это их родная сестра, так они хорошо к ней относились. Валечке хоть и было пять, и она сама едва из пеленок вылезла, но она очень внимательно следила, как я ее кормлю, даже пыталась помогать искупать малышку.
А вот соседки… они маму накручивали своими разговорами, как могли. С работы она возвращалась мрачная, хмурилась, мало разговаривала. Только потом оттаивала, рассказывала новости, избегая всяких грязных сплетен, смеялась. Попыталась даже завести разговор об отце ребенка, но мне проще было отговориться.
— Мам, давай не будем об этом. Я потом тебе расскажу, правда, но не сейчас.
Все же Демид просил никому не распространяться про Лесю… Учитывая, как быстро расползлись слухи по поселку, я теперь очень даже понимала, почему он попросил не рассказывать правды. Ведь если кто посторонний нарвется на словоохотливую соседку, она ему мигом все выложит.
К слову, не знаю, действительно ли Демид прислал следить кого-то за нами или только пообещал, но лично я никого незнакомого поблизости не видела. Может, просто ребята хорошо выполняли свою работу, но все равно с мыслью о том, что за мной и Лесей кто-то присматривает, спалось спокойнее. Еще бы от сплетен это избавляло… Потому что местные кумушки стеснялись только в глаза все высказать, а стоило отвернуться — сразу же бросались обсуждать.
Я как раз вышла на прогулку с Лесей, просто пройтись по улице, чтобы малышка подышала немного прохладным вечерним воздухом. Жаль, что сразу не выглянула за ворота, потому что, когда я заметила на соседской лавочке трех старушек, возвращаться было поздно.
Задрав подбородок повыше, я усаживаю Лесю удобнее на руках и шагаю вперед, делая вид, что занята ребенком. Стараюсь не замечать ни косых взглядов, ни того, что сплетницы разом умолкли, едва я поравнялась с ними. Да вот только замолчали они ровно до того момента, пока я мимо не прошла.
— Смотри, нагуляла ребенка, и хоть бы что, гуляет себе, — шипит ядовито в спину Зинаида Петровна, соседка по улице.
Скриплю зубами. Хоть бы подождали, пока я дальше уйду, чтобы не услышала. Нет же, не терпится пообсуждать.
— Глаза прячет, стыдно видимо, что на учебу уехала, а сама в подоле матери принесла, — ехидно замечает тетя Света, что вчера первая наведалась за свежими новостями.
Резко разворачиваюсь к старушкам. Они, словно и не ожидали от меня отпора, тут же замолкают.
— Знаете, что?! — сверкаю я глазами, — Какое вам вообще дело?? Заняться нечем, только и смотрите, кто и что не так сделал! Лучше бы за собой следили, а не косточки всем перемывали! Святые тут нашлись! — выпаливаю на выдохе.
Сплетницы замолкают, глядя на меня оторопелым взглядом. «Что, заразы такие, не ожидали отпора?» — мысленно радуюсь я. Гордо хмыкаю, окрыленная успехом. И ровно через секунду до меня доходит, что бабули смотрят вовсе не на меня, а синхронно уставились круглыми глазами за мою спину.
Душа моментально уходит в пятки. Если они так смотрят, значит… Боже мой, неужели меня нашел тот самый Бритый и его люди? Ладони мгновенно становятся влажными, и я покрываюсь липким холодным потом от ужаса. Шумно сглотнув, собираю волю в кулак и оборачиваюсь.
Облегчение накатывает такой сшибающей с ног волной, что слабеют колени. Демид. Черт возьми, я чуть не поседела от их реакции, зачем же так пугать!
— Это что, твой муж? — пытливо уточняет одна из подружек.
Не успеваю ответить. Демид хозяйским жестом привлекает меня к себе, беззастенчиво обнимая за талию, и сухо уточняет:
— А вы сомневаетесь?
— А кольцо где? — допытывается особо бойкая старушка.
— Да их никто сейчас не носит. Прошла мода на них, бабка, — кривит он губы в своей фирменной ироничной ухмылке.
Я стою, растерянно хлопая глазами, и не знаю, что и сказать. Только пялюсь на Демида таким же ошалевшим взглядом, как совсем недавно сплетницы. А он совершенно спокойно забирает у меня с рук Лесю, сажает себе на шею, и кивает мне:
— Пойдем, дорогая. Не терпится познакомиться с тещей.
Брови ползут вверх не только у старушек, но и у меня. Видя, что я от шока даже с места не двигаюсь, Демид берет меня за руку и просто силой ведет за собой. Я даже не сопротивляюсь. Шагаю себе, чувствуя в спину прожигающие взгляды. Стоит нам только отойти, как позади сразу громко начинают шушукаться.
