остановилась как вкопанная. Неуверенность поселилась в моем животе, и я сделала шаг в противоположном направлении, но,
Ни В Коем Случае. Я ненавидела этого мужчину, хотя еще больше мне было противно то, что его присутствие пугало меня.
Словно желая что-то доказать самой себе, я подошла к столу и остановилась рядом с ним, моя рука коснулась его пиджака. Он посмотрел на меня сверху вниз, а потом снова перевел взгляд на женщину средних лет, с которой вел беседу, словно я была просто частью декора.
— Вот, — сказала светловолосая светская львица, и румянец залил ее щеки, — Моя дочь не могла говорить о вас более высоко и я так рада, что вы смогли прийти. Знаю, как сильно занят такой человек, как вы. Преступность в этом городе растет с каждым годом.
— С превеликим удовольствием, мэм.
Я не смогла сдержать тихого смешка.
Губы Аллистера приподнялись, хотя он и не смотрел в мою сторону.
Слова, которые он сказал мне год назад, снова наполнили его голос. Утонченный, немного грубоватый, с веселым оттенком, будто он всегда знал что-то, чего не знал другой.
Светская львица секунду смотрела в мою сторону, прежде чем отмахнуться и посмотреть на федерала, но затем, словно только переварив увиденное, снова обратила на меня внимание.
Она глядела не моргая.
— Прошу прощения... могу я вам чем-нибудь помочь?
Я достала из лифчика выписанный чек и протянула ей. Она осторожно взялась за уголочек, пока не развернула и не посмотрела на сумму.
— Ого, — выдохнула она. — Невероятно великодушно. Огромное спасибо. — она нацарапала что-то на клочке бумаги и протянула мне лист. — Мне просто нужно, чтобы вы заполнили эту коротенькую анкету, пожалуйста. — когда я только взглянула на неё, она произнесла, — Донорская информация и налоговая квитанция. — она понизила голос. — Вы можете потребовать это в счет ваших налогов.
— Ох, я не плачу налоги.
Она моргнула.
Аллистер схватил анкету.
— Она заполнит.
— Хорошо... отлично. — она сделала шаг в сторону, прежде чем исчезнуть.
— Скажи, ты думаешь, прежде чем говорить? Или просто позволяешь словам извергаться наружу?
— Ну, — сказала я, нахмурившись, — В тот раз я не думала, нет. Но откуда мне знать о налогах? Антонио сказал, что он не обязан платить.
— Все должны платить налоги. Это закон.
— Ох, тот, который ты так хорошо поддерживаешь?
Он подтолкнул анкету в мою сторону.
— Заполни анкету и заткнись, пока я не арестовал тебя за уклонение от уплаты налогов.
— Это несколько контрпродуктивно, учитывая, что тебе придется выпустить меня, как только мой муж узнает.
Мускул на его челюсти напрягся.
— Он твой спаситель, да?
Я напряглась, услышав мрачный тон в его голосе — тон, заставивший меня почувствовать, что он знает о моей истории больше, чем должен.
— Он мой муж, — ответила я, будто это говорило обо всем, хотя на самом деле нет.
Я схватила анкету. Тем не менее, он задержался на секунду, его пристальный взгляд коснулся моего лица, прежде чем он, наконец, отпустил анкету. Он повернулся, смотря в сторону бального зала, и поднес к губам стакан с какой-то прозрачной жидкостью. Наверное, вода, зная, какой он кайф обломщик.
— У тебя такой вид, словно ты заблудилась по дороге на гранж-концерт.
— К счастью, нет, — ответила я, заполняя анкету. — Я бы разозлилась, если бы пропустила его.
— Что ты сделала со своими волосами?
— Что? — мои губы надулись. — Тебе не нравится? Я сделала это для тебя. Слышала, ты любишь блондинок.
— Ты думала обо мне? — протянул он.
— Каждый день, каждый час. Ты всегда рядом, как гриб или жук, постоянно роящийся вокруг моей головы.
Уголок его губ приподнялся.
Отложив анкету, я прислонилась бедром к столу, положила ручку на подбородок и оглядела бальный зал.
— Кстати, где твоя блондинка?
Я проследила за его взглядом и посмотрела на девушку, которая разговаривала с другой женщиной в центре комнаты. На ней было элегантное белое коктейльное платье и тугой хвост. Ее поза была идеальной, а теперешняя улыбка натянутой. Держу пари, она никогда не распускала волосы.
— Она выглядит... весело.
Когда я заметила уголок его обезоруживающей улыбки, что-то горячее и нерешительное вспыхнуло в моем животе. От этого ощущения во рту сразу же появился неприятный привкус.
Я оттолкнулась от стола.
— Ну ладно, желаю тебе хорошо провести вечер. Я бы сказала, здорово, но я работаю над новым делом и стараюсь не говорить того, что не имею в виду.
— Уверена, что не хочешь пожертвовать обувь перед уходом?
Взглянув на свои высокие ботфорты, я стукнула каблуками, как Дороти. (прим.пер: Главная героиня книг сказочного цикла о Стране Оз, написанных Лайменом Фрэнком Баумом.) К сожалению, это не перенесло меня домой.
— Да, но думаю, что мама твоей девушки выбросит их.
Я подняла глаза и увидела, как его взгляд скользит от моих ботфорт до нескольких сантиметров обнаженного бедра. Это было клиническим, оценивающим и едва ли похотливым. И все же прикосновение его взгляда обжигало, словно кубик льда, тающий на голой коже под летним солнцем.
— Она не моя девушка, — сказал он, делая большой глоток того, что я теперь была уверена, было водой.
— Я бы сказала, бедная девочка, но... — мои глаза сверкнули от этой новой штуки, которую я попробовала начав проходить мимо него.
Его следующие слова, сочащиеся чем-то горьким и сладким, остановили меня.
— Неприятности в раю?
Я крепче сжала ручку, которую все еще держала в руках.
Я сглотнула и потерла голый безымянный палец большим пальцем.
Мой брак был посмешищем, и я никогда не могла избежать его — развода не существовало в Коза Ностре — но я не была бы прикована бриллиантом на моем пальце, символом любви, когда его не было. По крайней мере, никто не вернулся.
Я повернулась к нему, ожидая увидеть триумф, но встретив его взгляд, мое сердце замерло, прежде чем потянуться неестественным образом.
В его глазах было что-то темное и искреннее, и только позже я поняла, что он позволил мне увидеть это. Непрерывное капанье, капанье, капанье крови. Лязг металла и огонь, сковавший его.
Он был по шею в крови.
Я подумала, что даже тогда, под его фальшивой джентльменской личиной, черным костюмом и белой рубашкой, он был покрыт ею.
— Чем ты пожертвовал, чтобы стоять здесь сегодня?
