За моей спиной раздаются разговоры и смех, но я не оглядываюсь, чувствуя себя совершенно одинокой. Это то, что я ненавижу — быть одной. Меня всегда окружали мои парни, поскольку мы жили и работали в крошечных лодках и помещениях. Я привыкла находиться среди людей. Когда я ушла, у меня никого не было, пока я не нашла Майкла. Но даже тогда мы предпочитали держаться особняком от других.
Это одна из тех вещей, по которым я скучаю.
По смеху, по дружбе.
Теперь? Как правило, я работаю до потери сознания, чтобы не думать об этом сокрушительном одиночестве, или же теряюсь в объятиях незнакомцев и на дне бутылки.
Я слышу, как он вздыхает и стонет, прежде чем сесть.
— Черт, я старею. Мои мышцы стали жесткими, как член.
Я фыркаю и делаю глоток пива, откидывая голову назад и любуясь звездами.
— Так и есть, старик.
— Поменьше стариков, ты, нахальная задница, — отвечает Майкл, поглядывая на дыру. — Почему ты им не рассказала?
Я знаю, что он имеет в виду — почему я не упомянула о его повреждении легких после погружений? Они бы не пустили его туда, если бы узнали, а Майкл, как и мы, живет ради приключений. Когда он заболел, он пытался покончить с собой, потому что знал, что больше никогда не сможет нырять. Это было до того, как я его встретила. Когда я его встретила, он был пьяницей в Таиланде. Узнав его историю, я сразу же наняла его: мне нужен был капитан и кто-то, кто будет прикрывать мне спину. Он был в курсе всех деталей, поэтому я предложила ему работу с условием, что он останется трезвым. Я не возражаю против нескольких глотков, даже редкого пива, но с того дня он ни к чему не притрагивался. И вот уже три года он трезв, выполняя свое обещание.
Он круто перевернул свою жизнь, но без нашей работы, я знаю, он снова сорвется. Так что нет, я им не сказала.
— Это не их дело.
Он вздыхает, проводя пальцами по бутылке, в нервном жесте, поскольку он не делает ни глотка.
— Малыш… это они?
— Они что? — спрашиваю я, глядя на него. Я никогда не рассказывала Майклу о своем прошлом, и он никогда не спрашивал. У нас обоих имеются собственные демоны, которых предстоит победить.
— Те, кто разбили твое сердце так сильно, что ты носишься по миру, перескакивая с одной высоты на другую? — спрашивает он.
Я отворачиваюсь от его знающих глаз, глядя обратно в черную дыру.
— Нет… я разбила их сердца, — я допиваю пиво и поднимаюсь, вновь глядя на Майкла. — Это не будет проблемой, это просто очередное погружение.
— Очередной день, — он кивает, и я начинаю уходить. — Но что, если нет?
Не знаю, что ответить, поэтому молчу. Не дав ответа, я ухожу.
Я вернулась в палатку и залезла в спальный мешок, уставившись в тканевый потолок. Мне нужно поспать, мне нужна энергия для того, что предстоит, но я просто прокручиваю в голове наш первый разговор и выражение их глаз.
После того как все улеглись спать, я то погружаюсь в сон, то выныриваю из него, как вдруг замечаю возле палатки тень в форме человека. Он колеблется, а я сижу, нахмурившись. Человек крупный…
Один из парней?
Он колеблется еще мгновение, а затем внезапно исчезает, как ни в чем не бывало. Я не могу не задаться вопросом, кто это был. Майкл спит, я слышу его храп отсюда, и никто другой в лагере не знает меня так хорошо…
Это должен был быть один из них.
Вопрос в том, кто именно?
И почему?
Я поднимаюсь раньше всех, я всегда так делаю в день погружения. Мои нервы и волнение слишком сильны, чтобы позволить мне спать. В детстве я была такой же на Рождество и день рождения, а когда моя мама умерла и я переехала жить к отцу, я просыпалась рано утром, зная, что он отвезет меня на работу.
Думаю, что из-за своего горя я полюбила океан. Он был таким огромным, в нем легко потерять себя. Там, внизу, я могла быть кем угодно, и воде было все равно… Может быть, именно поэтому, когда я в очередной раз была сломлена, я снова вернулась к воде.
Я надела брюки и жилет. Мой термофлис готов к спуску, как и мой гидрокостюм. Я дважды проверяю свое снаряжение и отношу его к краю дыры, готовое к надеванию и погружению. Затем я потягиваюсь, разминаюсь и отправляюсь на завтрак, который, как я чую, готовится.
Все уже там, так что я усаживаюсь и пью воду, прежде чем взять тарелку и приступить к трапезе. Это одна из последних нормальных трапез на ближайшие две недели, поэтому я поглощаю еду с удовольствием.
После того как мы поели, я собираю свои вещи и облачаюсь в остальную экипировку. Натягиваю каску, готовлю костюм и снаряжение, чтобы потом переодеться. Они сказали, что первая часть пути вполне проходима, но после этого мы можем оказаться под водой. Дотащив все до края, я жду остальных там. Я откидываю голову назад, чтобы в последний раз взглянуть на небо, запоминая тепло солнца на своем лице, которое греет мою кожу.
— Готова? — спрашивает Стив, приближаясь ко мне.
Я улыбаюсь ему и подмигиваю.
— Родилась готовой. Мы сообщим тебе, когда ты сможешь спуститься.
Он кивает и оглядывается по сторонам: все готовы приступить к работе.
— Ты точно уверена? Я знаю, что не имею права спрашивать…
Я фыркаю и толкаю его рукой.
— Лжец, ты знал, что я их знаю. Я заметила это по твоему лицу. Действительно подло, старик.
Он смеется, когда Майкл появляется со своими сумками на буксире.
— Ну что ж, давайте начнем вечеринку!
К нам присоединяются остальные, и атмосфера портится, когда Тайлер бросает на меня взгляд.
— Кален, ты первый, потом ты, — он кивает на меня. Ого, теперь я получаю только «ты», даже без Пейтон. Но я подхожу ближе и начинаю застегивать ремни. — Остальные следуют за мной. Мы доставим все оборудование в камеру входа и установим коммуникацию, прежде чем я отправлю первых разведчиков. Это будут медленные и долгие дни, надеюсь, вы готовы. Если нет, сейчас самое время повернуться и уйти.
Он намеренно смотрит на меня, и я мило улыбаюсь.
— Я не соглашусь ни на что меньше, чем на твои лучшие способности там, внизу.
Ворча, я закрепляюсь на веревке, Кален делает то же самое, и я встаю спиной к дыре.
— Ты же знаешь, я всегда выкладываюсь по полной… тем более что я самая лучшая, — я подмигиваю ему. — Увидимся внизу, — с этими прощальными словами я откидываюсь назад.
Я слышу ругательства и вздохи, пока смеюсь и свободно падаю.
Это будет удивительно, я просто чувствую это.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
КАЛЕН
Наблюдая за тем, как она переваливается через край, я с проклятием бросаюсь следом за ней. Сердце замирает от тревоги, но тут я слышу ее смех. Свет от ее фонаря отражается от стен пещеры, пока он снижается ниже меня. Она резко останавливается на веревке, и я останавливаюсь рядом с ней. Я сузил глаза, глядя, как мой фонарик освещает ее лицо.
— Это было безрассудно и глупо, не вздумай снова вытворять такое дерьмо, или ты вылетишь.
Она ухмыляется мне, как раньше, что было сигналом того, что она готовится дать отпор. Мой член твердеет, даже в ремнях безопасности, от одного этого простого выражения, напоминая, как сильно я любил наши споры.
— Как скажешь, Кей, но тебе следует научиться получать удовольствие. Будь осторожен, твое лицо может вот так застыть.
Затем, ухмыляясь, она начинает снижаться, и я следую за ней. Мы спускаемся бок о бок в дыру. Она огромная, почти шестьдесят метров в диаметре. В пещере темно, а стены серого цвета влажные от конденсата. До дна почти сорок метров, и, к счастью, Пейтон спускается в нормальном темпе, не выпендриваясь. Она уверена в своих действиях, когда мы опускаемся на дно, и отстегивается от ремней, прежде чем дернуть, чтобы отправить их обратно наверх. Я двигаюсь следом и наблюдаю за ней, пока она со свистом оглядывается по сторонам.
