Я даже не могу подойти и поздороваться, потому что будто приросла к полу. Мне остается только наблюдать за Беном. Парень за стойкой протягивает мне капучино, но я не могу даже расплатиться с ним — я будто оцепенела!
И наконец, наконец, Бен видит меня — и улыбается.
Он узнал меня! Я иду ему навстречу, глядя ему прямо в глаза, но все еще не решаясь снять солнечные очки. Я забываю обо всем: для меня существует только Бен, моя любовь. И вот он стоит передо мной, и мы улыбаемся друг другу. Я ничего не говорю. Да это и не нужно.
— Обычно я никогда так не поступаю, — произносит Бен. Я в растерянности: о чем это он? — Но я видел вас вчера в «Шатци» на Мэйн-стрит и сегодня в книжном магазине. Через несколько минут я встречаюсь здесь с другом. Но я не мог не подойти к вам… потому что вы — самая прекрасная женщина на свете.
Это шутка, что ли? Что он несет? Что происходит?
Бен заливается краской.
— Извините, — бормочет он. — Извините, что поставил вас в неловкое положение.
С этими словами он пожимает плечами, улыбается и садится за тот самый столик, где сидела я. Я не знаю, что делать. Как объяснить ему, что я — это я?
— Извините? Ваш капучино, — я не замечаю ничего вокруг. Вдруг я понимаю, что не могу подойти к нему после того, что он сейчас сказал, не могу просто подойти и сказать: привет, это я, Джемайма Джонс. Я должна уйти, только вот ноги у меня все еще дрожат. Бен сидит, уткнувшись в газету. Да, я должна уйти.
В конце концов я выхожу из кафе как на автопилоте и так же, на автопилоте, возвращаюсь домой. —
— Что случилось? — спрашивает Лорен. — Почему ты вернулась?
Я ей все рассказываю.
— Ты должна вернуться обратно.
— Не могу, — постанываю я. — Что я ему скажу?
— Ты что, совсем спятила? — Лорен в недоумении качает головой. — Мужчина, в которого ты безумно влюблена — до сих пор влюблена, — только что сказал тебе, что ты — самая прекрасная женщина на свете, а тебе не хватило смелости признаться, что это ты? Невероятно. Быстро возвращайся.
Я смотрю на часы.
— Он наверняка уже ушел.
— Я заставлю тебя увидеться с ним и поговорить, даже если мне придется тащить тебя насильно.
В течение следующего часа Лорен шагает по комнате взад-вперед. Потом берет трубку и протягивает ее мне.
— Бедняжка Бен уже, наверное, вернулся в отель и ломает голову, почему ты не пришла. Звони ему и приглашай на обед.
— Как я ему объясню?
— Скажи, что случилось непредвиденное, ты пыталась дозвониться, но не смогла. И пожалуйста, извинись. Как следует, хорошенько извинись.
Только бы его не было, молю я, набирая номер отеля «Шаттерс», но он берет трубку после первого же гудка.
— Джемайма?
— Бен, пожалуйста, извини, — я выкладываю историю, которую придумала Лорен, и жду, как он отреагирует.
— Ничего страшного, — наконец отвечает он. — Я все понимаю. В жизни всякое бывает. Ну ладно, Завтра я уезжаю. Жалко, что мы так и не встретились. Было бы здорово.
— Может, сегодня вечером? — выпаливаю я, потому, что Лорен резко толкает меня в бок. — Сегодня вечером я совершенно свободна. Давай поужинаем..
— Ты правда этого хочешь?
— Да.
— И ты точно придешь?
— Клянусь жизнью, Бен. Приду.
Остаток дня проходит будто в замедленной съемке. С каждой секундой ожидание становится все более невыносимым. Лорен заставляет меня делать маски для лица и волос — так, на всякий случай, — и крутится вокруг меня, помогая мне стать настоящей красавицей.
И наконец, в 18.45, за пятнадцать минут до назначенного часа, я начинаю маячить по комнате. Лорен приходит в ужас, увидев, что я вытираю влажные ладони о платье, могут остаться пятна. Но куда еще деть руки? Я не знаю. Продолжаю мерить шагами комнату, сжимая и разжимая кулаки.
— Как я выгляжу? — в сотый раз спрашиваю я.
— Чудесно, чудесно, — успокаивает меня Лорен.
Я все еще не могу поверить, что выгляжу чудесно, хотя, признаю, мне очень идет красное платье с открытой спиной, оно облегает грудь и талию и расширяется внизу — короткой юбкой-колокольчиком. Ярко-красный цвет оттеняет загар, и мне уже не нужно краситься, как учила Джеральдина, достаточно всего лишь блеска для губ и туши для ресниц. Я выгляжу довольной, отдохнувшей, уверенной в себе. И самое главное — я похожа на настоящую жительницу Калифорнии. Честно говоря, я не удивлена, что Бен меня не узнал, глядя в зеркало, я с трудом узнаю сама себя.
Я перестаю нервничать, все-таки готовилась к этому свиданию весь день! Странно, но я чувствую, что контролирую ситуацию. Я уже видела его сегодня и знаю, что мне предстоит, знаю без всякого сомнения, что все еще люблю его.
Это придает мне силы, которых у меня никогда не было. Я знаю, что на этот раз смогу встретиться с ним лицом к лицу. Я не убегу, не струшу, разумеется, все еще нервничаю, но больше от радостного предвкушения.
Я решаю опоздать на несколько минут. Не хочу ждать, пока Бен приедет. Хочу войти в бар, когда он будет уже там, ощущая себя сильной, красивой, уверенной.
Джемайма входит в бар, и Бен, действительно, уже ждет. Она чувствует себя сильной, красивой и уверенной. И храброй — совершенно новое ощущение для Джемаймы. Бен не может отвести от нее взгляд и думает, что, наверное, это судьба, не может быть, чтобы эта идеальная женщина все время попадалась ему на глаза, и это было бы просто совпадением. Но он отводит глаза, потому что сегодня уже выставил себя дураком, и не хочет, чтобы это повторилось. Боже, как она прекрасна, но нет, я не подойду к ней. Я должен сидеть и ждать Джемайму. Бен утыкается в книгу. Он пытается сделать вид, что целиком поглощен чтением.
Но слова и строчки прыгают и расплываются у него перед глазами, он не может сосредоточиться, потому что знает, что это чудо, воплощение неземной красоты находится с ним в одной комнате. И тут он видит пару стройных загорелых ног прямо перед собой. Он поднимает глаза. Она стоит напротив и приветливо улыбается, И Бен проклинает себя за то, что встречается с Джемаймой. В этот самый момент Джемайма Джонс — последняя, кого бы он хотел, кого бы он хотел увидеть. Он готов провести остаток жизни, сидя в этом баре и любуясь улыбкой этой женщины.
— Не могу поверить, что это ты, — тихо произносит Бен и слегка хмурит брови.
Я улыбаюсь.
— Да, это я, — почему он продолжает хмуриться? Я наклоняюсь и неловко целую его в щеку. Потом пододвигаю табурет и сажусь рядом с ним.
— Что ты здесь делаешь? — спрашивает он, похоже, он сбит с толку.
— Ты что, Бен? Мы же договорились встретиться, — я нарочно говорю с американским акцентом: похоже, он снова меня не узнал. Вся эта ситуация начинает меня забавлять.
