Снова успешно избегнув Нила, я возвращаюсь к столику, когда шестой двойник Элвиса поет «Солдатский блюз». На нем солдатская форма. Хороший ход, надо признать. Он определенно выделяется на фоне белых костюмов со стразами и перьями, в которых выступали предыдущие Элвисы. Лауре нравится выступление, она хлопает в такт музыке. Затем она спохватывается и опускает руки.
— Не подумай, что это некрасиво по отношению к Стиви, — говорит она. — Я болею только за него, но этот парень и правда очень хорош.
— Они здесь все вполне на уровне.
Мастерство конкурсантов и правда впечатляет. Шоу получается неплохим.
Лаура радуется, что я проявляю признаки интереса к происходящему вокруг. Должна признать, я удивлена. В Блэкпуле этот конкурс сильно отдавал любительщиной, а я это просто ненавижу. Микрофоны глохли и падали, техники ставили не те треки и обрывали финальные ноты выступлений. Нил Карран пил слишком много и часто неправильно произносил имена конкурсантов. Даже судей, казалось, больше волновало, когда им принесут следующую пинту, а не то, что происходило на сцене.
— Ненавижу оценивать что-либо, — говорит Лаура. — Они все хорошо выступают и очень любят свое дело.
А я все время что-либо оцениваю.
Наверное, в этом Элвисе в солдатской форме и правда есть что-то особенное, потому что в конце его номера я забываю исчезнуть из зала, и, когда конферансье выходит на сцену, мне не остается ничего другого, кроме как залезть под стол.
— Что ты делаешь? — спрашивает Фил.
— Потеряла сережку, — говорю я и быстро снимаю ее с правого уха. Лаура с Филипом немедленно принимаются искать сережку, создавая при этом столько суматохи, что я уже жалею, что выбрала такой вариант действий.
— Нет-нет, лучше смотрите шоу, — говорю я, но уже слишком поздно.
— Что это вы там делаете? — спрашивает конферансье в микрофон. — Прячетесь от налогового инспектора?
Шуточка довольно дешевая и вполне могла бы принадлежать Нилу Каррану, но голос не его. Судя по акценту, этот конферансье — американец. Я выглядываю из-за кромки стола и чуть не падаю от облегчения. Это худощавый мужчина лет тридцати пяти, с зубами такой белизны, что они сверкают в свете рампы. Определенно не Нил Карран.
А где же Нил Карран с его неиссякаемым запасом плоских шуток? Ничего не понимаю. Откуда эта отсрочка смертной казни? Я хватаю программку и пролистываю ее в поисках страницы, где перечислены люди, занятые в организации конкурса. Вот, черным по белому написано, что конферансье — Нил Карран. На фотографии его почти не узнать, ей по меньшей мере лет пятнадцать. В посвященной ему короткой статье он назван «наш специальный гость, изумительный и остроумный Нил Карран, приглашенный по пожеланиям публики» (ага, как же, дожидайся! я уверена, что он сам себя пригласил). Но это все равно Нил, несмотря на старую фотографию и бесстыдную статью. Что же произошло?
— Здесь сказано, что вести конкурс будет Нил Карран. Это вот этот зубастый американец? — спрашиваю я Лауру.
— Нет. Ах да, ты же не знаешь! Тут перед началом конкурса разыгралась целая драма. Заявленный конферансье надрался как сапожник, — чтобы так нарезаться, надо пить весь день напролет, — и организаторы конкурса отправили его проспаться. Стиви сказал, что он практически взят под стражу, потому что они не хотят, чтобы он завалил и завтрашнее шоу.
— Это Стиви тебе сказал?
— Он подходил к столику незадолго до начала. Он сказал, что тебе это будет интересно. Что тебя это позабавит.
Лаура улыбается, не понимая, насколько важной информацией она со мной поделилась. Да и зачем ей это понимать? Стиви хорошо поступил. Он пришел, чтобы хоть немного меня успокоить. От облегчения мое тело начинает течь, словно нагретый воск. В обед Нил был слегка подшофе — как обычно. Слава богу, в Америке строго насчет этого. Хотя я не заслуживаю такой удачи, я благодарю Господа за нее. Я улыбаюсь Лауре, и она улыбается в ответ. Я улыбаюсь Филу, и он отводит взгляд.
А, черт возьми, точно. Ведь Филип меня подозревает. В свете его вопросов о том, не беременна ли я (далеко мимо цели) и нет ли у меня кого-нибудь (почти в цель), я решаю немедленно уделить ему внимание.
Я наклоняюсь к нему и шепчу:
— Как ты? Нормально? — Он кивает, но без энтузиазма. — Прости, что развеяла твои надежды насчет беременности.
Он пожимает плечами, но я вижу, что он обижен и что ему больно. Я наклоняюсь еще ближе и целую его — впервые с тех пор, как поцеловалась со Стиви. Надеюсь, мой поцелуй несет в себе тепло, обещание, просьбу о прощении и любовь. Надеюсь, в нем нет вины, страха, обмана или сожаления. Я напряженно жду реакции Филипа. Он кладет руку мне на колено и одними губами произносит:
— Люблю тебя.
Уладив дела на этом фронте, я снова сажусь прямо, подумав, что раз мне сегодня так везет, то, возможно, стоит попытаться получить удовольствие от шоу.
Восьмой Элвис сразу заявляет о себе как о профессионале. Появившись на сцене, он начинает общаться с публикой. Это мне нравится. Ну то есть, если уж заниматься подражанием кому-либо, то надо делать все от начала до конца. Он расхаживает взад-вперед по сцене, выкрикивая: «Ну, как настроение?» и «Ага!». Но само его выступление меня разочаровывает. Я не могу разобрать, что именно он поет. Мне кажется, он все время повторяет: «Бу-бу, бу-бу, бу-бу, бу-бу-бу». Это профессиональный недостаток некоторых Элвисов — они слишком упирают на низкие проникновенные ноты, и из-за этого их едва слышно. Но я все равно притопываю ногой и с интересом смотрю на сцену — пусть внешний мир думает, что я хорошо провожу время.
К тому времени, как на сцену выходит девятый Элвис (итальянец, который, как и сказала его сестра, очень хорош), я уже с нетерпением жду выступления Стиви. Лаура так волнуется, что у нее трясутся руки. Как и следовало ожидать, ее не особенно занимает, получит ли Стиви костюм с фейерверочным орнаментом (в программке написано, что в этом году он черный) или призовые деньги. Также, я думаю, ей не очень интересно, чтобы Стиви стал профессиональным двойником Элвиса. Она просто хочет, чтобы он победил, — потому что это для него много значит. Она хочет, чтобы он был счастлив. И я тоже этого хочу.
Кто бы мог подумать. Забавно, с какой скоростью изменяется, искажается, трансформируется все вокруг после многих лет полной неподвижности. Теперь, когда момент нашего разоблачения, скорее всего, передвинулся на завтрашний день, я хочу, чтобы Стиви показал сегодня все, на что он способен. Возможно, я смогу убедить Фила не ходить завтра на шоу, и Стиви победит. Да, почему нет? У него есть для этого все предпосылки: талант, мастерство, желание. А после того, как он победит, все мы сможем вернуться домой, и все будет…
