В любом случае, бросать на самотек процесс выбора Марии Петровны Андрей не собирался. И в «джентльменство» Игоря не верил. Освободившись в районе восьми, он напрвился домой — освежиться под душем после трудового дня и переодеться. Потом заехал в гипер-маркет — не с пустыми же руками идти в гости. В очередной раз завис перед полками со сладостями. И решительно направился в сторону цветов. «Ведь я мечтаю о том, что и ты тоже, — разливались под потолком звуки знакомой песни. — Чтобы журавль в руках, а клинок в ножнах, иметь дочурку и сына к тридцати примерно, и быть не просто отцом, а быть примером». Андрей хмыкнул, вспоминая слова Егорова. Всё меняется. Полгода назад он был твердо убежден, что не существует женщины, которую бы он хотел пустить в свой дом и свою жизнь. Потому что они того не стоят. Но Олег был прав — нужно было просто встретить СВОЮ женщину. Шутки богов порой непонятны людям. Скажи Вереину год назад, что этой женщиной окажется представительница вражеского лагеря — «училка», — он бы послал умника лесом-полем. Забавно: теперь Андрей даже не считал преподавателей вражеским лагерем. Злейший враг человека — он сам, и не нужно искать источник бед в других.
Когда он вышел из машины, в небе светили звезды. Почти полная луна проглядывала сквозь ветви деревьев. Света в Машином окне не было. В душу Андрея заполз холодок сомнения: а что его ждет по ту сторону двери? Какая разница! С ним за эти самые полгода столько всего приключилось, на фоне чего «холодок сомнения» не воспринимался достойным внимания зверем. Вереин решительно направился к подъезду. Вопреки распространенному мнению, чтобы справиться с домофоном, много ума не надо. Силы достаточно. Андрей уперся ногой, потянул за ручку, напряг мышцы… Это же всего лишь магнит, а не полноценный замок. Дверь для виду посопротивлялась, но сдалась. Сердце бешено колотилось. Будем считать, что от физического напряжения. Кнопка звонка: цзынь! Цзынь! Цзынь!
Внутри послышались шаги.
Дверь открылась.
Маша жмурилась от света. На ней был уже знакомый шелковый халатик. Как же он соскучился по этому халатику. И по этой квартире. И по ее хозяйке.
— А у меня еще были сомнения, кому не спится в ночь глухую… — пробурчала Маша.
— Привет. Я был не прав.
— Знаю.
— Я был дважды не прав.
— Есть такое дело.
— И даже трижды.
— Охотно допускаю.
— Ты меня простишь?
— Вот так сразу?
— Можно не сразу. Для начала меня достаточно просто впустить.
— Ага, тебя впустишь, ты опять в мой ноут полезешь!
— Маш, я больше не буду.
— Конечно не будешь, — согласилась Горская. — Я пароль поставила.
— Хочешь, я тебя за свой комп пущу?
— Предварительно почистив историю?
— Мне скрывать нечего. Я даже тебе скажу, где у меня порно лежит.
— Думаешь, меня оно заинтересует?
— Надеюсь.
— Ты скотина, Вереин!
— Угу. Скотина. Осел. Баран. Домашнее животное. И ты в ответе за тех, кого приручила.
— Еще скажи, что Сент-Экзюпери читал.
— Не читал, — честно признался Андрей. — Но если это нужно, чтобы ты меня впустила, то я осилю.
Последовала мучительная пауза, и Маша отошла, открывая проход. Он вошел внутрь и протянул цветок.
— Это намек на меня или на тебя? — поинтересовалась хозяйка.
— В мою юность — как давно это было! — считалось, что кактусы вытягивают из компьютера всякую гадость. Так что это намек на будущее, — Андрей повесил куртку на вешалку. Как же он соскучился по этой вешалке! — Ты меня чаем напоишь? Кстати, что ты предпочитаешь к чаю? Я сегодня голову сломал, что взять.
— Поэтому ничего не взял?
— Почему «ничего»? Я взял цветы.
— Ты скотина, Вереин.
Горская направилась на кухню.
— Ты повторяешься. Маш, выходи за меня замуж.
Она остановилась и развернулась с отчетливым выражением удивления на лице:
— Вот так сразу?
— Ты опять повторяешься. Сразу не получится. Сначала нужно пойти в ЗАГС, потом месяц ждать.
— Всё-таки мужчины — стадные животные, — пробурчала Горская и возобновила свой путь.
— Много предложений поступило за в последнее время? — Похоже, скрыть нотку ревности Андрею не удалось.
— Нет, остальные объяснялись в любви. В этом ты оригинален. Если уж быть совершенно откровенной, то ты первый, кто делает мне… кхе… официальное предложение.
— Ты даже не представляешь, как приятно мужчине осознавать, что он у женщины первый.
Горская включила чайник, достала из посудного шкафа кружки и вынула из холодильника хлеб, сыр и колбасу. Только теперь Андрей сообразил, что поужинать впопыхах забыл.
— Ты же не думаешь, что я сейчас растаю и брошусь тебе на шею? — спросила Маша, сосредоточенно нарезая продукты.
— Даже не надеюсь. Так что ты скажешь на моё предложение? — Андрей оперся спиной о дверной косяк.
— А доводы привести в пользу своей кандидатуры?
Он подумал.
— Я тебе за это дам покататься на своем велике.
— Веский аргумент! Особенно учитывая, что я не умею кататься на велосипеде.
— Да ну! Так не бывает.
— Вот такая я особенная и удивительная.
— Тогда я научу тебя кататься на велосипеде.
— А вот это совсем не факт. По крайней мере, отцу это так и не удалось. Думаю, мне это просто не дано.
— Тю! «Не дано». Я тебе дам всё, что ты захочешь.
— «Я подарю тебе звезду!»
Андрей рассмеялся, вспомнив мультик.
— Так каким будет твой положительный ответ? — спросил он.
— Посмотрю на твое поведение.
— Оно будет безупречным! — Вереин сделал шаг к Маше.
Та выставила вперед ладони:
— Даже не мечтай!
Андрей отступил
— Всё, понял. «Барсик, ты наказан!» Сегодня никакого сладкого.
Щелкнул чайник.
— Верин, ты сам знаешь кто! — сказала Маша, разливая кипяток по кружкам.
— Знаю, — согласился он, устраиваясь за столом и собирая из нарезки бутерброд. Потянулся укусить, но передумал и протянул его хозяйке. Горская рассмеялась. Она села напротив. — Маш, ты даже не представляешь, как я по тебе соскучился! Я тебя почти три месяца не видел.
— А кто в этом виноват?
— Я, разумеется. Но факт это не отменяет. Расскажи, как ты. До меня дошли слухи, что у тебя много нового в жизни.
— Ага, — фыркнула она. — И интересного…
— Интересное у тебя начнется теперь.
Валерий Владимирович Залесский наблюдал из окна, как его коллега Мария Петровна Вереина усаживалась в Range Rover мужа. Прошло уже больше года, как они расстались, а на душе у Валеры по-прежнему саднило: вырвать из памяти шесть лет практически совместной жизни не так легко, как хотелось бы.
