которые вышли на дело сообща.
- Только не говори мне, что ты с отцом разговаривал о... нас... – запинаясь, прошептала Юля.
- Не разговаривал, правда, - для достоверности Богдан поднял вверх руки. В тот же миг на крыльце стало неожиданно шумно. Юлька мотнула головой в сторону дома, откуда к ней уже мчался Андрюшка, на всю округу вереща: «Ма-а-а!» А следом бежала и Лизка: «Стой! Упадешь! Тетя Юля, лови!»
Она только и успела, что присесть, раскинуть в сторону руки и обхватить сына, едва тот влетел в ее объятия. Потом она быстро поцеловала его макушку, прикрыла глаза и позволила себе на мгновение быть полностью поглощенной его присутствием – запахом, маленьким тельцем и тем, как он дышит.
- Привет, - сказала она ребенку, а он еще крепче прижался к ней, что-то очень быстро лопоча. Она только надеялась, что это не его хваленый навык считать по-английски.
Тем временем Лизка уже повисла на Богдане, и во всей этой кутерьме определенно было что-то сумасшедше прекрасное, как если бы всем разом отказали тормоза. Лишь тень отца Гамлета, читай Романа Романовича, нависла над ними на том самом крыльце, с которого кутерьма начиналась.
- Ну полюбуйся, - проворчал он Женьке, стоявшей рядом, на ухо. – Он и вырастет – такой же будет. Сама же видишь.
- Не начинай с порога, - устало проговорила она в ответ, сутки сдерживающая закусившего удила Романа. – В конце концов, мы понятия не имеем, что произошло на самом деле.
- Женечка, тебе уже достаточно годиков, чтобы понимать, откуда берутся детки, - хмыкнул Роман. – Давай я уведу Богдана, а ты забирай Юльку куда-нибудь.
- Я же не это имела в виду! – негромко рыкнула Женька. – И сейчас мы все спокойно пообедаем. А я тебе в тысячный раз обещаю. Я поговорю с Юлькой. Сегодня. Обязательно. Зови всех в дом, не лето.
- То есть война войной, а обед по расписанию?
- Ты с кем воевать собрался, а? – воззрилась на него благоверная.
- За внука – святое дело, - пожал плечами Моджеевский и от греха подальше быстро поцеловал ее нос. А после, сунув руки в карманы, как и положено хлебосольному хозяину, двинулся к честной компании, на ходу вещая самым бодрым тоном: - Так, а ну-ка живо все в дом! Не май на дворе! И Ленушкины пироги стынут!
- Да я только Андрюшу забрать и все, - попыталась пискнуть Юлька.
- Ну вот именно Андрюшке обедать и пора! – ласково рявкнул Моджеевский, наградив ее взглядом, которым можно было и пригвоздить к месту.
- Идем, - подтолкнул ее Богдан в сторону дома и перекинул через плечо визжащую Лизку. – Ты его все равно просто так не заберешь.
Этот его жест от Моджеевского не укрылся, и он быстро посмотрел на Женьку: видишь, мол?
А потом снова включился:
- Конечно, не заберет. Там грузовик нужен, чтобы все увезти, что они успели купить, пока ее не было.
- К-какой грузовик? – икнула Юлька.
- Ну ладно, может, я погорячился. Но минивэн точно лишним не будет.
И с этими словами Роман двинулся в сторону дома, а Андрюша из Юлькиных рук рванулся на землю. Пришлось ставить его на ноги и наблюдать, как он засеменил за Моджеевским. Похоже, ее сын себя в этом доме чувствовал значительно свободнее, чем она вообще когда бы то ни было почувствует. Пятое колесо в телеге. Лишняя.
Все еще храбрясь, она махнула Женьке рукой, а когда подошла ближе, проговорила:
- Что вообще здесь происходит, а?
Женя тем временем пыталась образумить Богдана:
- Поставь этого мамонтенка на землю, - кивнула она на дочь, весело болтающую ногами в воздухе.
- Ничего она не мамонтенок, - заявил тот, продолжая невозмутимо топать к дому.
Женька, смирившись, вздохнула и глянула на сестру.
- Нормальный сумасшедший дом. Тут всегда так последнее время. Это еще Таня с Реджепом в отпуск уехали… - она обняла Юльку и спросила: - Как съездила?
- С пользой, - ответила та. – Привезла тебе шикарный гарнитур от Эдуара Рембо и Лизке бусы. Жек, я устала, дорога... домой хочу, мне еще в магазин надо, холодильник же пустой. Ну какой обед? Что вы придумали?
- Идем, - потащила ее за собой старшая сестра, объясняя по дороге: - Поедим, отдохнешь. Елена Михайловна приготовила просто фантастическое азу. У них с Реджепом профессиональные баттлы. А с холодильником у тебя все в порядке. Но это папа со Стешей постарались.
- Я вообще не понимаю, что творится вокруг меня в последнее время, - пожаловалась Юлька, но все же пошла за Женей. – Все почему-то уверены, что лучше меня знают, что мне надо.
- Ты слишком долго отсутствовала, Юль. И нам тебя очень не хватало. Но… - Женя остановилась на мгновение и посмотрела ей в глаза. – Есть еще кое-что. Мне обязательно надо с тобой поговорить. И если бы это не было крайне важно, я бы первая настояла на том, чтобы прямо сейчас отвезти тебя домой.
- Что-то случилось?
- Ничего смертельно опасного.
- Вот теперь мне совсем страшно, - рассмеялась Юлька и прошла в дом, тут же оказавшись подхваченной моджеевским смерчем, царившим в нем. Может быть, потому что количество Моджеевских внутри зашкаливало, а она от них давно отвыкла. А может, потому что даже Жека в значительной степени пропиталась их духом и боевым настроем, и такой подставы Юлька не ожидала.
Но после команды мыть руки, посещения по этому поводу санузла и строгого Роминого «У нас в столовой жарко, свитер можно снять, если есть во что переодеться» - она сама не поняла, как оказалась в полосатой тельняшковой расцветки футболке за большим обеденным столом аккурат между Андреем и Женькой и прямо напротив Богдана. А в ее тарелке обнаружилось внушительное количество татарского азу, которое источало божественный запах. И огромный кусок грибного пирога в руке.
Ожидаемо за столом господствовали дети, и весь мир крутился вокруг них. Хотя этому Юлька, пожалуй, была даже рада. Задача накормить Андрюшку хотя бы немного отвлекала от того, что Богдан продолжал пожирать ее взглядом, будто бы она была его обедом. Это слишком сильно бросалось в глаза, чтобы она не чувствовала, как от стыда и смущения заливается краской. Спасали ситуацию и Роман с Женей. Женька продолжала спрашивать про Париж. Роман Романович монотонно бухтел сыну про какой-то стадион, из-за чего
