произносит свои реплики, и голос его звучит все время сердито, как и положено. Затем, согласно сценарию, он уходит, оттолкнув меня с дороги. Сири произносит свои реплики следующей. Она собирается выйти вслед за братом, но я останавливаю её.
Однако я сосредоточен не на сцене и не на ней. Все мои мысли крутятся вокруг одного человека.
Она ушла и вернулась? Я так много хотел сказать. Начиная с того, что она всё ещё делает в Лондоне, и заканчивая тем, почему она решила разбить мне сердце.
Я не мог поверить, что она здесь. Стояла прямо передо мной. Красивая и нервная, она краснела, смотря на меня в ответ с тем же обожанием, которое всегда заставляло меня чувствовать, что я лечу. Её лицо выглядело немного осунувшимся, а под глазами были мешки.
Она ела? Она спала?
Я хотел задать ей несколько вопросов. Я хотел сказать ей, что я уже не тот, что прежде. Я не знаю, буду ли когда-нибудь.
Сири вырывает свою руку из моей хватки. Я не знаю, что она говорит, но я знаю, что должен сказать. Я произношу свои реплики. Слова полны боли и печали.
Когда я закрываю глаза, свежий пляжный аромат, который так любит Луна, проникает в мои чувства. Зеленые глаза продолжали наблюдать за мной, словно пытаясь запомнить каждую черточку моего лица. Но то, как её взгляд снова и снова возвращался к моим губам, вселяло в меня надежду.
Когда я сократил расстояние между нами, почувствовав, как её грудь прижимается к моей груди, я почти потянулся к ней, желая снова ощутить её сочные изгибы в своих руках. Я хотел зарыться лицом в эту упругую кожу, пососать нежные кончики, взять её в рот, чтобы свести её с ума. Она всегда оказывалась такой чертовски влажной для меня…
Предполагается, что я должен поцеловать Сири. Мой персонаж хочет этого. Я нет. Губы, которые я хочу почувствовать, принадлежат не ей. Но я все равно собираюсь это сделать. Поцелуй хорошо поставлен с помощью координатора интимной близости, поэтому я просто выполняю действия, о которых мы договорились. Мои руки на её плечах. Её руки прижаты к моей груди.
Я должен посмотреть ей в глаза, нежно сказать “Я люблю тебя”, а затем поцеловать её так, словно боюсь потерять.
— Я люблю тебя, — шепчу я, но не смотрю в карие глаза Сири. Я представляю зеленые глаза Луны.
Когда Луна схватила меня за руку, чтобы остановить, в моей груди вспыхнула надежда. Она передумала. Она знает, что совершила ошибку. Она хочет, чтобы я вернулся.
Но она прикасалась ко мне не поэтому. И всё же я не спешил уходить. Я хотел, чтобы она снова была рядом. Я всё ещё чувствую тепло её пальцев на внутренней стороне своей ладони.
Руки Сири на моей груди кажутся холодными. Когда я наклоняю голову, чтобы прижаться губами к её губам, невольная дрожь пробегает по моим плечам. Это всё неправильно. Я подумываю о том, чтобы отстраниться, но не хочу портить кадр. И вот я целую её, слезы выступают у меня на глазах, текут по лицу, потому что она, чёрт возьми, меня не хочет.
— Снято! — Ава выглядит заинтригованной и впечатленной. Я насухо вытираю лицо.
— У меня мурашки по коже, чувак, — Тадаши хлопает меня по плечу.
— Отличная работа, Хэнк, — Хейзел слегка ухмыляется. Очень отличается от той зубастой улыбки, которую я привык видеть на её лице.
Я заставляю себя улыбнуться и киваю, как будто ценю это. Но я ничего не говорю. Если я заговорю, мой голос сорвется, и они все поймут, что я не притворялся.
— Ещё раз!
Я вдыхаю и выдыхаю. Патрик подправляет мой макияж, и я позволяю боли снова вырваться на поверхность.
ГЕНРИ
Всё причиняет боль. Больно улыбаться, чтобы соблюсти приличия. Больно смеяться, притворяясь, что со мной всё в порядке. Просыпаться каждый день без неё больно.
Хотя я и хочу обвинить её, я сам во всём виноват. Я с самого начала был не в себе. Это моя вина. Я знаю это. Но это также и её вина. В том, что заставила меня так сильно влюбиться. В том, что она такая заботливая, умная и веселая. В том, что она красивая и сексуальная. В том, что слушала меня, подбадривала и никогда не осуждала. В том, что она чертовски идеальна.
Пока она не солгала мне. Пока она не разочаровалась в нас.
Она сдалась. И теперь я в аду.
В четверг, когда я с ужасом и нетерпением жду встречи с Луной, появляется курьер, чтобы доставить мой гардероб.
И вот оно.
Она не хочет меня видеть. Теперь, когда я знаю, что она здесь, она приняла решение.
В пятницу происходит то же самое. Такая сильная боль в середине груди…такое ощущение, что меня разрывают надвое.
Если бы я только мог поговорить с ней, попытаться понять, заставить её объяснить. Нет, это к лучшему. Для неё. Наталья должна вернуться к понедельнику, и Луна снова исчезнет из моей жизни. Тогда можно будет избежать неловких стычек. Мы не будем сталкиваться друг с другом. Оба прекрасно осведомлены о каждом движение друг друга. Мы не столкнемся друг с другом в пустом коридоре, где я смотрю прямо перед собой, как будто её там нет, и она делает то же самое. Но когда мы пройдем мимо друг друга, мы украдкой бросим взгляды друг на друга, когда думаем, что другой не смотрит. Я поймаю её взгляд, и, конечно, она тоже поймает мой. Нас не будет на съемочной площадке, где я буду делать вид, что разговариваю по телефону, пока она пытается починить самую раздражающую рубашку в истории мира. И тогда, может быть, я перестану чувствовать себя так ужасно и опустошено.
ЛУНА
Майя улыбается мне.
— Чего ты хочешь?
— Кхе-кхе. Хэнк. Кхе-кхе, — бормочет Хейзел, прикрываясь кулаком.
Я бросаю на неё неодобрительный взгляд.
— Ты только что…неважно. Хм, я не очень голодна. Но вы, ребята, берите всё, что захотите. Я угощаю.
— Мы должны заставить тебя заплатить, — зевает Хейзел. — За то, что ты такая грустная, унылая и чертовски тоскующая. Ты выводишь меня из себя, бро.
С тех пор, как я больше не живу в отеле, я не провожу столько времени с Хейзел и Майей. Я почти никуда не выхожу. У
