Джада молча сжала ее руку.
– Ну а если провал? – не унималась Энджи. Джада горько усмехнулась:
– Хуже уже не будет.
– По крайней мере, – выпалила Мишель, – ребята будут знать, что ты не предала их, что ради них ты даже преступила закон!
– Верно, – согласилась Джада. Энджи тяжело вздохнула:
– Ладно, я тоже с вами. – Она окинула взглядом свою располневшую фигуру. – Интересно, полосы на тюремной робе вертикальные или горизонтальные? Горизонтальные здорово толстят.
– Как я, на ваш взгляд? Толстая? – спросила Энджи, покрутившись перед зеркалом.
Мишель с Джадой в унисон кивнули:
– Отлично!
Расчет был именно на то, чтобы выглядеть раздобревшей, но не беременной. Сценарист, режиссер, художник по костюмам и актриса в одном лице, Энджи избрала для своей героини самую непривлекательную внешность. По возможности пригладив непокорные кудри, она стянула их в хвост на затылке и полностью отказалась от косметики. Так-с… Лизе перезвонила, встречу назначила, столик в ресторане заказала. Что еще?
– Ой! Чуть самое главное не забыла! – Она обошла кровать и взяла с тумбочки пустую коробочку с золотым тиснением «Шрив, Крамп и Лоу».
– Перстень я купила, – сказала Мишель, облаченная в свой новый костюм – очень правдоподобную версию наряда от Шанель, и при макияже, которого вполне хватило бы на всех троих. При этом подруги сошлись во мнении, что выглядит она не дешевой и доступной, но баснословно дорогой и доступной. – Прошу! – Фамильная драгоценность. Подделку лучше ни за какие деньги не купишь, уж я-то знаю.
– Только не вздумай вытащить ее при дневном свете, – предупредила она Энджи. – Стекляшка есть стекляшка; на солнце никого не обманет.
Джада уже облачилась в апельсиновый свитер с глубоким вырезом и донельзя узкие кожаные брюки. Ради такого случая она посетила парикмахерскую, где ей соорудили на затылке умопомрачительный пучок из десятков тонюсеньких косичек. Помаду она выбрала под цвет свитера и сотворила что-то колдовское с глазами. Колдовство это, похоже, потребовало пару килограммов косметики, но выглядела Джада потрясающе.
– Тебе нужно всегда так одеваться, – одобрительно заметила Энджи.
– Было время – и одевалась, но в банке такой вид вряд ли оценили бы. Вот в своем супермаркете я, пожалуй, стала бы кассиршей года!
– Обувь уже выбрала? – спросила Мишель.
– Нет еще. Что посоветуешь, подруга? Туфли на шпильках или ботинки?
Мишель задумалась, оглядев Джаду с головы до ног.
– Я буду на шпильках, так что тебе, думаю, стоит надеть ботинки. Вдруг мистер Уэйкфилд – любитель разнообразия?
– Ну да! Хочешь, чтобы я выглядела как лесби?! – театрально возмутилась Джада.
Энджи рассмеялась.
– Именно! – Она взглянула на часы. – Итак, девочки, дети пристроены у Майкла, выглядим мы классно. Вперед! Сейчас главное – не опоздать на самолет.
Мишель впорхнула в офис Рэйда Уэйкфилда и сразу поняла, что действительно выглядит классно, – с полдюжины секретарш проводили ее завистливыми взглядами. В этот миг она чувствовала себя Золушкой, над которой крестная уже взмахнула волшебной палочкой. В джинсах и блузе было бы, конечно, гораздо привычнее и комфортнее, но чего не сделаешь ради подруги!
Войдя в кабинет экс-супруга Энджи, она улыбнулась. Поднявшийся при ее появлении хозяин кабинета оказался очень высоким и в высшей степени привлекательным. «Не мой тип, – отметила Мишель, – но на его внешность природа не поскупилась. И он это знает. Красуется, сразу видно. И что в нем Энджи нашла? Впрочем, понятно – что… все мы падки на мальчишеское обаяние».
– Мистер Уэйкфилд! – Мишель протянула руку.
Рэйд наклонился через стол чуть дальше, чем было необходимо, и задержал ее ладонь в своей на долю секунды дольше принятого. Ха! Парень явно не промах. Мишель даже пожалела его невесту, но лишь на миг, пока не вспомнила, что эта девица получит то, что заслужила.
Рэйд предложил ей устроиться на диване, а сам, плотно закрыв дверь, уселся напротив и весь обратился в слух.
– Мистер Уэйкфилд, – с застенчиво-простодушной полуулыбкой начала Мишель, – сразу признаюсь: по телефону я вам солгала.
– Вот как?.. – Густая золотистая бровь словно по собственной воле поползла вверх. – В чем именно? И зачем?
– Антея Карстерс – не настоящее мое имя. Я назвалась так только потому, что замужем за очень известным человеком, а мне не хотелось давить на вас до личной встречи.
Рэйд стер с лица улыбку.
– Видите ли… Брачное право – не моя специализация; в основном я занимаюсь контрактами, но…
Мишель подалась вперед и произнесла всего три слова:
– Чарльз Хендерсон Мойер.
У Рэйд а глаза полезли на лоб. Еще бы – кто ж не слышал о семействе Мойер с их баснословным состоянием, доставшимся от давно почившего отца, и немилосердной враждой между тремя оставшимися отпрысками. Их богатство было сравнимо лишь с их же ненавистью друг к другу.
– Старший из братьев? – выдохнул Рэйд. Мишель кивнула:
– Вы правы. Самый богатый и самый старший из них. Впрочем, его возраст меня не волновал, мистер Уэйкфилд. Мы прожили вместе одиннадцать лет, и я ни разу ни о чем не пожалела.
Мишель потупилась, словно эти слова дались ей с трудом, потом, подняв голову, она в упор посмотрела на Рэйда. Тот прочистил горло.
– И что же, гм-м-м, в чем сложность на данный момент?
– Видите ли, перед свадьбой я подписала брачный контракт. И одно из его условий гласит, что я не получу ни пенни, если пересплю с другим мужчиной. Обещания я не нарушила, мистер Уэйкфилд! Вы мне верите?
Он медленно кивнул, как зачарованный глядя в синие озера глаз Мишель, точно кролик на удава. Вот здорово! Мишель вовсю наслаждалась своей властью, своей ролью и всем спектаклем в целом. Пожалуй, водить за нос этого прохиндея даже приятнее, чем наводить чистоту. Чуть приоткрыв рот, она смочила кончиком языка губы и мысленно отругала себя за то, что хватила через край. Ничего подобного, как оказалось. Ее визави заерзал на стуле и спешно сменил позу, скрестив ноги. Прячешь возбуждение, красавчик? Ну-ну…
– А теперь Чарльз требует развода, – сообщила Мишель. – У него появилась другая женщина. Все бы ничего, но его условия меня нисколько не устраивают. Можете себе представить – он обвиняет в измене меня и на этом основании собирается оставить ни с чем! И это благодарность за одиннадцать лет верности!
Рэйд сурово сдвинул брови.
– Но его состояние оценивается в миллиарды долларов.
– А я честна перед ним, – напомнила Мишель. – И тем не менее… У Мойеров, мягко говоря, странное отношение к деньгам. Помните ту историю пятнадцатилетней давности, когда похитили его дочь, а он не пожелал заплатить выкуп? Если не ошибаюсь, ему прислали… силы небесные, только подумайте! – три пальца Мередит. По пальцу в неделю – ужас! Бедняжка Мередит. – Мишель со вздохом покачала головой. – Она ведь была виолончелисткой.
