Бикон.
— Ты злишься, что я позвонила Дэвиду? — виновато спросила она.
— Нет, но не мешало бы предупредить меня.
— Я просто хотела напомнить тебе, что кроме меня тебя еще кое-кто любит. Как и ты напомнила мне тогда насчет Джеймса и Джиллиан.
— Я это поняла. И знаешь, мы хорошо поговорили, — помахала я рукой Стелле, проходя мимо ее комнаты. — Я поняла кое-что важное. И сдаваться не собираюсь.
Харпер молчала. А потом настороженно спросила:
— Ты насчет Калеба?
— Нет! — я даже вздрогнула, услышав это имя. — С ним кончено. Ты была права. Даже если он что-то ко мне и чувствует, я не могу быть с ним после того, на что он пошел ради собственного спокойствия. Нет… Я не собираюсь терять веру в любовь! — я запнулась, смущенно потирая нос. — Вслух это звучит как-то чересчур патетично.
Харпер засмеялась:
— А конкретней? Что это значит?
— Это значит, что я не собираюсь всю жизнь быть одна. Я хочу семью. И для этого придется рискнуть, несмотря на любые страхи. Пора начать бороться за то, чего мне действительно хочется.
Моя подруга затихла.
— Харпер?
— Когда… у тебя все это будет, — а я знаю, что будет, потому что ты потрясающая и парни не могут этого не видеть, — так вот, когда ты найдешь своего мужчину и начнешь нянчить свою маленькую копию… ты же не забудешь меня?
Она рассмеялась, как будто это была шутка, но я услышала печаль в ее голосе.
— Ну конечно нет! Но ты в это время тоже будешь занята — своим собственным мужем и своими маленькими копиями.
— Да нет, Эва. Я не по этой части. Так что вряд ли.
Я подумала о психотерапевте, докторе Рэн, к которому Харпер собиралась на прием в конце недели. Поскольку это было в мой обеденный перерыв, я могла пойти с ней в качестве группы поддержки и подождать в приемной.
— Это мы еще посмотрим, — загадочно сказала я.
Я почти видела, как она закатила глаза:
— Мне придется привыкать к твоей оптимистичной версии.
— Мне и самой придется к ней привыкать. Пока что она меня пугает, — хихикнула я.
Но Харпер не смеялась. А сказала то, от чего у меня на глаза навернулись слезы:
— Я думаю, она смелая.
Глава двадцать девятая
Фред Руссо как раз показывал мне новые ткани для штор, и я охала и ахала, восхищаясь красотой переливающейся шелковой тафты, когда зазвонил мой телефон.
— Это Стелла, — сказала я Фреду, извинившись, и отошла в другой конец склада, где было меньше народу. — Стелла, я у Фреда. Что случилось?
— Спроси у него, что там по заказу Лолы Перейры.
— Спрошу.
— Я звоню, чтобы сказать, что пять минут назад в офис заходил твой симпатичный друг. Он очень хотел тебя видеть и, кажется, не поверил, когда я сказала, что тебя нет. Что у вас там, гром в раю?
Калеб заходил ко мне в офис? В середине рабочего дня?
Мой желудок судорожно сжался при мысли, что я могла с ним столкнуться. Что ему надо?
— Он сказал, что не может дозвониться тебе, поэтому послал сообщение на рабочий номер. Не будешь ли ты так добра ответить ему?
— Спасибо, — сказала я ровным голосом. — Меня зовет Фред.
— Эва…
Но я довольно грубо сказала, что мне надо идти, и отключилась.
Минуту я таращилась на свой телефон, решая, готова ли я услышать его голос. Но поскольку я все утро твердила себе и другим, что могу посмотреть в глаза своим страхам, то у меня не было другого выбора. Я включила рабочую голосовую почту.
— «У вас три новых сообщения».
Я нетерпеливо перемотала два первых сообщения от клиентов и… сердце мое остановилось при первых звуках его низкого раздраженного голоса:
— «Эва, где тебя носит? Я был у твоего дома в воскресенье и вчера. Нам надо поговорить. Срочно позвони мне».
Я перемотала и снова прослушала его сообщение. Я раньше даже не догадывалась о том, что можно испытывать такие сильные чувства, просто слушая чей-то голос. Пускаться в догадки, зачем Калеб хочет меня видеть, было слишком опасной игрой, и я запретила себе думать на эту тему.
Но я позволила себе прослушать сообщение и в третий раз, прижав руки к груди, чтобы унять боль, возникшую во мне при звуках его голоса.
— Все хорошо? — окликнул меня Фред.
Нет. Все было плохо. Но когда-нибудь…
Я отключила телефон и спрятала его в карман.
Все будет хорошо. Без вариантов.
* * *
Несмотря на все усилия, я не могла выкинуть голос Калеба из головы и разрывалась от сомнений, стоит или не стоит перезванивать ему. Даже сидя в тихом уютном кафе с клиентом, я не могла сконцентрироваться на обсуждении переделки его миниатюрной квартирки, параллельно ломая голову над вопросом: что делать с Калебом? Встретиться с ним, выслушать все, что он хочет сказать, и со спокойной совестью двигаться дальше? Или решить, что он не заслуживает этого шанса, и вычеркнуть его из своей жизни?
Оба варианта пугали меня своей неопределенностью, и я никак не могла прийти к какому-то решению.
После встречи с клиентом настало время обеда. Я предпочла не возвращаться в офис, боясь, что Калеб может снова туда заглянуть (и не желая отвечать на неизбежные вопросы Стеллы), поэтому зашла в закусочную «Ёрл ов Сэндвич» в парке Коммон и купила сэндвич с тунцом и чай со льдом навынос.
Последние дни у меня не было аппетита — мешала тошнота, которая не проходила с момента нашего разговора с Калебом. Но я заставляла себя есть по чуть-чуть. Вот и теперь я шла из Коммон в Паблик-Гарден, потихоньку жуя сэндвич, как вдруг дорогу мне преградила рослая мужская фигура.
— Эва?
Вздрогнув от неожиданности, я не сразу его узнала.
А когда узнала, то
