— У тебя болит голова?
— Да.
— Ты и вправду хочешь, чтобы я ушла?
— Да.
— Эрик, дорогой, я не знаю, что там тебе наговорили, но это неправда, поверь мне.
— Я скажу Томасу, чтобы он отвез тебя домой.
— Нет.
— Да. Он отвезет тебя домой. Пока, Джуд, до завтра.
Он не смотрит на меня, не двигается, и я в конце концов покоряюсь. Разворачиваюсь и с тяжелым сердцем ухожу.
Раздается какой-то шум, подскакиваю на кровати и понимаю, что звонит телефон.
Смотрю на часы: половина шестого утра.
В испуге лечу к телефону. Если кто-то звонит в такое время, значит, случилось что-то плохое.
— Да?
— Булочка… это я.
Сестра?
Я убью ее… Убью! Но когда слышу всхлипывания, мне становится страшно:
— Что такое? Что с тобой?
— Мне плохо… очень плохо. Я поссорилась с Хесусом. Он ушел из дому в девять и до сих пор не вернулся, посмотри, который час…
Она безнадежно рыдает в трубку, а я пытаюсь ее успокоить:
— А где Лус?
— Она ночует у подружки. Джуд, пожалуйста, приезжай!
— Ладно… сейчас приеду.
Кладу трубку и тяжело вздыхаю. Опять сестра со своей истерикой… Хорошо еще, что сегодня суббота и мне не нужно ехать на работу. Может быть, позвонить Эрику? Может, он уже проснулся? Все же решаю его не беспокоить. Зная его, можно быть уверенной, что он будет злиться целый день. Быстренько умываюсь, чищу зубы, натягиваю джинсы, майку и пиджак, так как на улице прохладно.
Завожу двигатель, включаю радио и напеваю песенку. Сестра живет недалеко, но в такое время пешком лучше не ходить. Вижу свободное место для парковки, останавливаюсь, включаю заднюю передачу и, когда смотрю в зеркало заднего вида, у меня замирает дыхание при виде того, как позади меня виляет машина и в конечном итоге врезается в меня…
Бормотание… бормотание… я слышу бормотание.
Не могу открыть глаза, мои веки такие тяжелые… Я не понимаю, ни где я, ни что со мной. И тут вспоминаю, как мою машину протаранил какой-то автомобиль. Значит, я попала в аварию. Шум сирен заставляет меня резко открыть глаза. Я в машине скорой помощи, и на меня смотрят двое мужчин, держа в руках марлевые тампоны, испачканные кровью.
— Вы нормально себя чувствуете, сеньорита?
— Да… не… не знаю…
— Как вас зовут?
— Джудит.
— Очень хорошо, Джудит, не пугайтесь. Парни, которые немного перебрали, столкнулись с вашей машиной. Мы отвезем вас в клинику на осмотр.
— Это моя кровь?
Один из фельдшеров кивает.
— Да, но не волнуйтесь.
— Откуда эта кровь?
— С носа и губ. У вас не открылась подушка безопасности, и вы ударились о руль, но не переживайте, ничего серьезного.
Вдруг я слышу крики и быстро их узнаю. Это моя сестра! Пытаюсь приподняться, чтобы она меня увидела и знала, что я в порядке, но не могу. У меня чертовски болит шея.
— Пожалуйста, там визжит моя сестра. Вы можете ее впустить, чтобы она увидела меня и успокоилась?
Молодой человек улыбается:
— Конечно. Если хотите, она может поехать с вами в машине «скорой помощи».
Через пару секунд появляется сестра, бледная как стена. Она видит меня, и ее крики переходят в жалобные стоны.
— Ай, боже мой!.. Ай, боже мой! Булочка… что же с тобой произошло? Ты в порядке? Это моя вина, моя вина! Это я попросила тебя приехать ко мне. О боже мой! Когда я услышала сирены и увидела машину… О боже! Если бы с тобой что-то случилось, я бы умерла, я бы умерла!
Увидев ее истерическое состояние, один из фельдшеров обращается к ней:
— Если вы не успокоитесь, нам придется лечить вас. С вашей сестрой все хорошо. Ее машину ударили сзади, но девушка в норме, успокойтесь.
— Ракель, — сквозь боль бормочу я. — Угомонись, ладно?
Она кивает, но по ее щекам льется поток слез, она берет меня за руку, и машина трогается. Приехав в отделение неотложной помощи, поворачиваюсь к ней и говорю:
— Возьми мою сумку и не звони папе. Не нужно его тревожить, договорились?
Всхлипывая, сестра кивает, а фельдшеры увозят меня в приемную. Мне делают несколько рентгеновских снимков шеи и плеча. У меня все болит, я очень устала, мне хочется поскорей отсюда уехать, но все идет так медленно… так медленно.
Когда через три часа я выхожу с ортопедическим воротником на шее, шишкой на лбу и с распухшими губами, к своему удивлению, вижу сестру, Хесуса и… Эрика.
Первым ко мне подходит Эрик. На его лице страх. Он осторожно меня обнимает, но ничего не говорит. То, как он меня держит, многое мне объясняет. Его объятие так долго длится, что мне приходится произнести:
— Эрик, дорогой, я в порядке, честно.
Сестра наблюдает за нами, и когда Эрик отпускает меня, она снова разражается слезами.
— Ладно тебе, иди сюда, перестань плакать, ничего страшного не произошло.
Ракель обнимает меня и безутешно рыдает. Ко мне подходит Хесус:
— Как ты?
Улыбаюсь, как могу:
— Нормально, и пожалуйста… пожалуйста, перестаньте ссориться. Вы меня чуть в гроб не вогнали.
— Мне очень жаль. Это все из-за меня, — извиняется Хесус.
Отстраняюсь от сестры и беру зятя за руку:
— Не говори глупостей. Это произошло, потому что должно было произойти. Кстати, вы же не звонили папе?
Сестра отрицательно машет головой. Слава богу.
Они хотят отвезти меня домой, но Эрик настаивает на том, чтобы поехать в отель. Наконец я вскрикиваю:
— Я хочу домой, услышьте меня, пожалуйста!
Ракель кивает, но перед тем как уйти, говорит:
— Отдохни. Я заеду к тебе после обеда, и мы позвоним папе.
Они уезжают, и к нам подъезжает машина Эрика. Увидев, в каком я состоянии, Томас быстро выходит из машины и спрашивает:
— Как вы себя чувствуете, сеньорита?
— Хорошо, Томас, не волнуйся. Все не так плохо, как кажется.
Оказавшись в машине, я закрываю глаза и откидываю голову на сиденье. Мне больно, и я обессилена. Эрик целует меня в лоб, и я открываю глаза.
— У тебя перестала болеть голова?
— Да, дорогая, не беспокойся об этом, и ни о чем другом. Все, что сейчас важно, — это ты. И только ты.
Я понимаю, что ссора забыта. Улыбаюсь и нежно глажу его по лицу.
— Тебе позвонила сестра?
Он берет меня за руку и целует.
— Я отправил тебе сообщение, и она позвонила мне, — придвигается еще ближе. — Никогда в жизни я не чувствовал себя так ужасно, дорогая. Когда позвонила твоя сестра и сквозь рыдания я смог различить только Джудит… «скорая помощь»… авария… я чуть не умер.
— Ты преувеличиваешь.
— Нет, не преувеличиваю. Я люблю тебя и не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. То время, пока я тебя не увидел, стало для меня настоящей пыткой. Я был растерян. Не пожелал бы такого и врагу. Я чувствую себя виноватым. Если бы я тебя не выгнал, ничего этого не произошло бы.
