Октябрьской революции? – пошутила я.
– Зачем? – моргнул Юрий Николаевич.
Я фыркнула:
– Чувство юмора прокачивайте, полезная опция.
– Ах, это! – мой И.О. расслабился и, распрямив плечи, принялся отчитываться дальше: – Хорошая шутка, Любовь Αлексеевна! Кредиты выплачены. Годовой и квартальный отчёты сданы, бюджет на следующий год рассчитывает Марина Αндреевна, потом вам покажет черновики. Подписан контракт с локальной сетью «Троечка», это значит, нам надо увеличивать объём производства и расширять склад.
– А чего ждёте? Почему не договорились об аренде? – вообще похвалить надо было, но очень уж рычать хотелось.
– Сегодня назначена встреча с владельцем соседних с нами территорий в Саларьево, Мустафой Хоризом.
Саларьево. Моё сердце болезненно дрогнуло. Но ответила я по-прежнему с львиным рыком:
– Давно пора. Во сколько?
– В пятнадцать сорок. Вы хотите поехать?
Сердце в груди снова кольнуло. Хотя что же я, теперь свои сырки заброшу? Нет, просто объеду тот участок седьмой дорогой. А то опять он будет думать, что навязываюсь. В глазах зачесалось. Вообще хотелось сесть за руль Феденьки и погнать куда глаза глядят по трассе. Я глотнула остывшего чаю и строго спросила:
– А с поставщиками сегодня нет встреч?
– Так всё порешали уже. Вы недовольны, Любовь Алексеевна?
– Да нет, всё нормально. Спасибо за работу!
Юрий Николаевич просиял.
– Рад стараться! Как ваши семейные дела, утряслись? Выглядите вы сегодня, как никогда, потрясающе!
– А значит потрясающе я никогда не выгляжу?! – Я сразу посуровела и сдвинула брови.
И он попятился:
– Ясно, я потом зайду. За договорами с подписью.
Молодец, спас голову. Глаза мои всё ещё чесались.
Я уже вторые сутки не вижу Ρафа… Я умираю без него. Но если бы он ещё раз назвал меня Ташей во сне, я бы умерла скорее. Я снова нажала на кнопку внутренней связи:
– Лида,тащи сюда все сырки, какие есть, кофе со сливками. Мою пол литровую кружку. И напечатай официальное письмо по расторжению временного трудового договора с Рафаэлем Гарсия-Гомесом.
– Причина какая, Любочка?
– Мы больше не нуждаемся в услугах охранника, – буркнула я. – Сформулируй как-нибудь сама. И в бухгалтерию отдай для расчёта.
– Утрата доверия подойдёт? – ляпнула Лида.
– Ты хоть когда-нибудь головой будешь думать?! – рявкнула я от души. – Лида, какая утрата доверия?! Я что, президент Российской Федерации?!
– А я б только за! А что, Собчак можно, а вам нет? – начала секретарша, видимо утратив чувство самосохранения, но услышав моё пыхтение, переходящее в раскатистый рёв, быстро пришла в себя: – Всё-всё, Любовь Алексеевна, молчу-молчу… Хотя я за!
И отключилась.
Вот жеж! У всех секретари, как секретари, а у меня клоун… Распустила! Закручу гайки! Дресскод введу и никаких больше розовых прядей, дредов и обращения «Любочка» к директору. Тем более что хорошего настроения в ближайшее десятилетие у меня не предвидится! Он даже не искал меня! Он…
Нет, работать,только работать!
Я взяла из стопки договоры, ожидающие моей подписи, и застыла, от неожиданности раскрыв рот. Я же больше не Соколова, а Гарсия-Гомес. И российского паспорта у меня пока нет, только заграничный, да ещё и дипломатический! И что теперь с этим делать?! С подписями, с документами?! Разводиться?.. Боже! Я громко вздохнула и уронила голову на руки. В приёмной раздался шум.
– Подождите, Любовь Алексеевна занята, стойте!!! – Это Лида.
Дверь распахнулась, и появился КАМ всея Руси, мой бывший Влад. Только его тут не хватало!
– Люба! – с ходу выкрикнул он. – Ты куда пропала?! Я звоню-звоню… Хоть бы раз перезвонила.
Ух ты, какие мы гусары!
– Где ты была?! – возмущённо продолжил Влад.
А я подумала, что обещала Вселенной не врать, но вот пока прообещалась, начать, что ли, сегодня? Как говорится, живём настоящим. И я ответила:
– В Иране.
– Где?! – Импозантность с Влада слетела мигом,и выражение его лица стало глуповатым.
– В Иране, – повторила я, – прокатилась от Тебриза, к Исфахану, а потом уже через Дубай в Москву.
– З-зачем? Что ты там делала?
– Замуж выходила, – ответила я, и тут моё сердце упало в желудок,или в пятки,или вообще на пятый этаж, к соседям снизу, – в дверном проёме, за спиной Влада показался Раф. Красивый невероятно, бледный, но расчёсанный, чисто выбритый, в элегантном костюме и бежевом пальто из верблюжьей шерсти. В руках тонкие кожаные перчатки. Смерти моей хочет…
– За кого? – не унимался Влад, опускаясь в кресло для посетителей.
Я только собралась царственным кивком указать на Рафаэля, как тот вошёл уверенно, почти не сгибаясь,и, глядя мне прямо в глаза, заявил своим бесподобным бархатным баритоном:
– За меня.
В раскрытые двери заглядывала ошарашенная Лидочка, Марина Андреевна, как всегда увешанная бижутерией, как выставочный стенд в стиле Нью-Эйдж, и лохматый Вася из снабжения.
– Люба, я не понимаю, кто это?! – подскочил с кресла Влад. – Как ты могла? Как он посмел?
Одним движением Раф вдавил его плечо так, что атлетически сложенный Влад плюхнулся обратно в кресло.
– Посмел. Я – Рафаэль Маркович Гарсия-Гомес, – и не сводя с меня глаз, спросил: – Кто это, Любовь Алексеевна? Не изволите представить?
Взгляд Рафа действовал на меня гипнотически, я будто уплыла в тоннели за его карими радужками. Стоило взять себя в руки, чтобы вернуть полный достоинства тон и сказать:
– Это Владислав Андреевич Мартынюк, мой бывший жених, менеджер по ключевым клиентам компании Тримм-Тиль-Бан.
Огненные всполохи мелькнули в глазах Рафа.
– Уж не вашего ли конкурента?
И до меня вдруг дошло. Я с прищуром посмотрела на Влада:
– Послушай, Влад, а не ты ли слил мою базу данных своим, а?
Влад гордо вскинул подбородок.
– Что за ерунда, Люба? С чего бы мне этим заниматься?
Воспоминания того вечера, когда я встретила Рафа в метро, вспыхнули ярко и чётко.
– Ты меня подвозил, Влад, помнишь? А ведь флэшку я так и не нашла потом. Думала, потеряла в метро. Ты точно не находил, а? Такую зелёненькую…
Влад покрылся красными пятнами и всё-таки встал. Дёрнул себя за кончик уха, он всегда так делает, когда врёт.
– Никаких флэшек я не видел!
– Ну, ты даёшь, Влад, – пробормотала я, опешив, – не пойму, зачем? Мы же были друзьями!
Влад поджал губы:
– Какие там друзья?! Ты должна вернуться ко мне, Люба! Ты знаешь меня давно. Я не
