– А ты поедешь со мной? А как насчет того, чтобы сегодня поплавать со мной в лодке?
Он понимающе поднял брови, но затем криво усмехнулся:
– Не для того ли они устраивают этот семейный сбор, чтобы нас увидеть?
Это предположение заставило ее внутренне вздрогнуть, но внешне она осталась спокойной и продолжала валять дурака:
– Я-то откуда знаю, что они там решают?
– Смею предположить, тебя зовут не просто поболтать.
Он подался вперед и сложил руки на небольшом столике. Их лица разделяло всего несколько дюймов. По ее телу снова пошли теплые волны. От его близости нервные импульсы побежали прямо под ее кожей.
Орех. Его глаза были цвета лесного ореха.
Несколько секунд, под впечатлением от этого открытия, она ничего не отвечала.
Она думала, что у него глаза карие. Конечно, они познакомились в сумерки, при слабом свете масляных светильников. В парке она не могла подойти к нему поближе, а в полутемной комнатке для переодевания смотрела только на его мощную грудь. Но теперь, при ярком дневном свете и с такой близи, увидела желтые и зеленые крапинки на коричневом фоне.
– Нет. Никакого скрытого смысла там нет, – заверила она. – И я хочу показать тебе, где обычно в детстве рыбачила. Я правда хочу увидеть, как горожанин управится с веслами и лодкой в луизианской глуши.
– Еще одно тестирование?
Она улыбнулась:
– Возможно. Подумай – ты справишься?
– Справлюсь со всем, что ты предложишь.
Самый колючий ответ из всех, что она от него слышала.
Ее брови взлетели еще выше.
– А не много на себя берешь?
Он откинул голову и расхохотался. Ее взгляду снова открылась его сильная шея и даже белые зубы. Морщинки у глаз при смехе не такие глубокие, как у всех в тридцать лет. Наверное, не часто ему доводилось улыбаться, подумала Калли.
– Просто я такой парень, что на скользкий вопрос даю определенный ответ.
– Разумно.
– Ладно, – он встал, – хватит мусолить эту тему.
Когда они вернулись в ресторан, тетушка Билли, конечно, не позволила ему заплатить. Калли еле сдерживала смех, когда Мэт десять минут пытался все же рассчитаться, но безуспешно. Наконец, она усмехнулась, когда тетушка Билли скрылась на кухне, а Мэт воспользовался этим, чтобы положить на стол плату по счету плюс щедрые чаевые. Этот мужчина еще никогда не сталкивался с проблемой, которую не смог бы решить.
И что с ней станет, если его целеустремленность будет направлена на нее?
Слегка колеблясь и уперев руки в бедра, Мэт смотрел сверху вниз на лодку из стеклопластика, привязанную к деревянному причалу.
– Думаешь, она нас выдержит?
– Конечно.
Легконогая, проворная Калли, не обращая внимания на лесенку у края, с кошачьей грацией юркнула в лодку. На ней были шорты, а на загорелых ногах – сандалеты. На прекрасных плечиках – легкая футболка. В отличие от вечера пятницы она распустила волосы.
Как и обещали синоптики, выше дельты Миссисипи установилась жара. Духота стояла невыносимая. Но, несмотря на мокрую футболку и раскрасневшееся лицо, Калли выглядела спокойной.
Боже, как только эта женщина может выносить такой зной и держаться столь хладнокровно?
Она повернулась и, с улыбкой на губах и вызовом в глазах, посмотрела снизу вверх на него:
– Ты мне не доверяешь?
У него дернулась губа.
– Только до определенного предела.
Подмигнув, Калли ничего не сказала и одними бровями заверила его, что бояться нечего. После секундного колебания Мэт презрительно усмехнулся и залез в лодку.
– Расслабься, – сказала она. – Сдается мне, что тебе по нраву всегда держать правильный курс.
– Это метафора? – Мэт сел на сиденье рулевого.
– Точно.
К их удивлению, навесной мотор плоскодонки завелся с полоборота, и Мэт убедился, что, несмотря на почтенный возраст, лодка хорошо управляема. Исходя из недавнего разговора с тетушкой, он пришел к выводу, что Калли плавала на ней частенько.
Размышляя над этим, он повел суденышко по протоке и одновременно наблюдал за женщиной перед ним. Калли вытянула ноги на скамейке, закрыла глаза и подставила лицо ветру, очевидно наслаждаясь тем, как набегающий воздух развевает ее волосы.
В ярком солнечном свете среди них виднелись золотистые пряди.
Кипарисы по берегам протоки отбрасывали тень, но все же жара стояла неописуемая, пахло влажной землей. Как новогодняя мишура, с деревьев свисал испанский мох, добавляя атмосфере скорее мрачности, чем праздничности.
Мэт откинулся на своем сиденье и любовался величественными пейзажами. Кроме поднимаемых лодкой волн и стрекота моторчика, ничто вокруг не двигалось и не издавало звуков. Несколько минут лодка виляла по извилистой протоке. После одного из поворотов перед ними открылось озеро. А еще через десять минут Калли показала на небольшой причал на сваях, закрытый деревьями:
– Вот мы и на месте.
Мэт вскочил на крыльцо, которое служило и причалом. У деревянного дома, между двух дубов, висел большой веревочный гамак, неожиданный рядом с этой древней хибарой. Привязав лодку, Мэт протянул руку Калли и помог ей взобраться на причал.
– Не думал тратить в Новом Орлеане время на экскурсии. – Однако теперь он забрался в самую глушь, и все потому, что не нашел в себе сил возразить Калли. – Если бы подумал, наверняка бы выбрал что-то менее… – он оглядел обрамленное кипарисами озеро, вокруг ничего, кроме воды и деревьев, – пустынное.
Калли усмехнулась:
– Обещаю, что, когда вернемся, отвезу тебя в Новый Орлеан посмотреть все самое в нем интересное. Например, где можно хорошо поужинать. Или потанцевать. А если будешь хорошо себя вести, побываешь в моем гнездышке. Но пока… – Она медленно подошла к краю причала, сбросила сандалеты и, к недоумению Мэта, сняла с запястья часы. От блеска в ее глазах он почувствовал себя на краю чего-то такого, что не укладывается в голове.
– Куда ты собралась? – Его охватила тревога, он посмотрел на воду. – Неужели…
– Кричи во все горло, если увидишь крокодила. – С этими словами Калли согнулась и нырнула в воду.
Поднялся фонтан брызг, капли долетели до лица и рубашки Мэта, и он едва не простонал довольно от прохладной воды. Калли, в футболке и шортах, подплыла к берегу с кипарисами, встала на дно и, разводя руками воду, улыбнулась ему.
– Ты окунешься? Это будет последний тест Лабью.
– А что я, черт возьми, получу в награду за прохождение всех этих тестов?
Она лукаво улыбнулась:
– Постоянное место за семейным столиком в «Клеменсбургере».
– А если тебя там не будет – какой в этом смысл?
Она выстрелила в него взглядом, означавшим «не валяй дурака», и он решил оставить эту тему.
– К тому же, – продолжил он, – не уверен, что моя пищеварительная система выдержит оказанную мне честь.
– Я просила тетю, чтобы она для тебя приготовила поострее.
Уяснив смысл ее слов, он наклонил голову:
– Так это только для меня так приготовили? А для тебя по-другому?
– Да. Я не выношу, когда слишком остро. Прошу перчить поменьше. – Теплый свет в ее глазах почти компенсировал его страдания от обжигающих как уголья креветок.
Почти.
– Искупнешься?
Он, подбоченясь, взглянул на нее, и его губы тронула улыбка.
– Обещай, что это будет последняя пытка от Лабью.
– Последняя, клянусь.
– Лады.
Она здесь была в своей стихии. Тогда как он в этой луизианской глуши чувствовал себя немного не в своей тарелке, хотя и старался ни в коем случае не ударить лицом в грязь. И вдруг ему захотелось во что бы то ни стало показать себя перед очаровательной мисс Лабью с лучшей стороны.
Да и подурачиться вместе с ней он был не прочь.
После долгих лет тревоги, страха и самоотверженности ему захотелось немного пожить для себя. Побыть не только врачом и всегда готовым прийти на помощь братом. У него давным-давно не было секса, и теперь он собирался выйти из всех привычных ролей и сыграть лишь одну – полного жизни мужчины в компании с красивой женщиной.
Он щелкнул замочком молнии. К ее чести, Калли никак не отреагировала, только чуть подняла брови и продолжала водить по воде руками. Когда она на него взглянула, он возился с молнией, стараясь не выглядеть слишком озабоченным. Он ждал, что она произнесет хоть слово. Выразит недовольство. Или одобрение. Съязвит. Или, на худой конец, отведет взор.
Ничего подобного.
Калли продолжала гладить воду и посматривала на Мэта, который сунул руки в шорты, стянул их и бросил в сторону. Плавки прилегали к его бедрам, и на долю секунды он подумал снять их тоже. Но плавать голышом все же был не готов. Еще он мысленно попенял себе, что не захватил презервативы. Но именно в это время его спину жгли солнечные лучи, между лопаток выступил пот, а вода манила прохладой. И, что важнее, Калли всем своим видом звала его к себе.
Он чуть подпрыгнул, описав дугу, вошел в воду и вынырнул в двух футах от Калли.
