Вскочив, я направилась в ванную и включила душ. Я шагнула в душевую кабинку в трусиках и бюстгальтере и рухнула на колени. Вода хлынула на меня. Я умоляла капли воды перетащить мою вину в канализацию, чтобы чувство разочарования ушло. Но этого не случилось. Душ лил на меня, смешиваясь со слезами, а я сидела в ванной, пока не потекла холодная вода. Я поежилась и закрыла глаза.
Еще никогда я не чувствовала себя так одиноко.
Несмотря на протесты Таннера, я решила, что Тристан может ухаживать за моим газоном.
Каждую субботу он приходил стричь траву и затем отправлялся в город работать с господином Хэнсоном. Иногда он работал до утра, а иногда до вечера. Мы не разговаривали с той моей пьяной ночи, но я думала, что все в порядке. Эмма обычно играла с Зевсом во дворе, пока я на крыльце читала любовный роман. Даже когда сердцу больно, можно найти нечто оптимистическое, читая книгу о любви. Страницы были напоминанием о том, что нужно жить сегодняшним днем. Может, однажды все у меня и будет в порядке.
Каждую неделю я пыталась заплатить Тристану, но он отказывался. Каждую неделю я приглашала его перекусить, но каждую неделю он отвечал «нет».
Однажды в субботу он пришел в тот момент, когда у Эммы был эмоциональный срыв.
– Нет! Мама, мы должны вернуться! Папа не знает, где мы! – плакала Эмма.
– Я уверена, он знает, детка. Я думаю, мы просто должны немного подождать. Дать папе время.
– Нет! Он никогда не пропадает надолго! Нет перьев! Мы должны вернуться!
Она кричала очень громко, я пыталась схватить ее в объятия, но она вырвалась и убежала в дом.
Я вздохнула и, когда посмотрела на Тристана, заметила его угрюмый взгляд. Я пожала плечами.
– Дети… – Я улыбнулась. Он продолжал хмуриться.
Он повернулся, чтобы идти к дому.
– Куда ты?
– Домой.
– Что? Почему?
– Я не собираюсь торчать здесь и слушать, как твой чертов ребенок ноет все утро.
Значит, теперь Тристан вернулся полностью.
– Боже. Иногда я заставляю себя поверить, что ты порядочный человек, но потом ты делаешь что-то и сам напоминаешь мне, какой ты придурок.
Он не ответил и исчез в тени дома.
– Мама! – На следующее утро я проснулась от того, что гипер-Эмма подпрыгивала на моей кровати. – Мама! Это папочка! Он пришел! – закричала она, потянув меня, чтобы я села.
– Что? – пробормотала я, протирая со сна глаза. – Эмма, мы спим по воскресеньям, помнишь?
– Но, мама! Он появился! – воскликнула она.
Я выпрямилась, когда услышала снаружи газонокосилку. Надевая на ходу спортивные брюки и майку, я последовала за моей взволнованной девочкой в переднюю часть дома. Когда мы вышли, легкий вздох сорвался с моих губ, я уставилась на веранду, которая вся была покрыта белыми перьями.
– Видишь, мама! Он нашел нас!
Я, прикрыв рот, смотрела на белые перья, которые летали вокруг от порывов ветра.
– Не плачь, мамочка. Папа здесь. Ты сказала, что он найдет нас, и он это сделал, – объяснила Эмма.
Я улыбнулась:
– Конечно, дорогая. Мама просто счастлива, вот и все.
Эмма принялась собирать перья и улыбнулась.
– Сфотографируешь? – спросила она.
Я поспешила внутрь за старым полароидом Стивена, чтобы в сотый раз сфотографировать знакомую картину – Эмма держит перо для ее «папиной» коробки. Когда я вернулась, Эмма сидела на крыльце с яркой улыбкой в окружении десятков перьев.
– Ладно, улыбочку!
– Чи-и-из! – закричала она.
Картинка распечаталась, и Эмма умчалась, чтобы добавить ее к своей коллекции.
Я смотрела на Тристана, который стриг траву, будто понятия не имел, что здесь происходит. Подойдя к нему, я заглушила газонокосилку.
– Спасибо, – сказала я.
– Какого черта ты мне это говоришь, я не пойму.
– Тристан… спасибо.
– Может, просто дашь мне поработать?
Он пошел включить газонокосилку, но я положила свою руку поверх его. Его руки были теплые. Шершавые и теплые.
– Спасибо.
Когда наши глаза встретились, я ощутила еще больше теплоты в прикосновении наших рук. Он улыбнулся искренне. Я и не знала, что его губы способны на такую улыбку.
– В этом нет ничего сложного. Я нашел чертовы перья в магазине мистера Хэнсона. Это не трудно. – Он помолчал. – Она хорошая, – сказал он, указывая на дом, говоря об Эмме. – Хороший ребенок. Немного раздражает, как все дети, но хорошая.
– Останешься на завтрак? – спросила я.
Он покачал головой.
– Заходи на обед.
Он отказался.
– Ужин?
Он закусил нижнюю губу. Он смотрел в землю, обдумывая мою просьбу. Когда наши глаза снова встретились, я чуть не упала от единственного сказанного им слова:
– Ладно.
Соседи все судачили о том, что бы это значило и почему именно Тристан работает на моей лужайке. Но меня все меньше и меньше заботило то, что другие думают обо мне.
Я сидела на крыльце в окружении перьев, когда он закончил работать на лужайке. Эмма носилась наперегонки с Зевсом.
Тристан вспомнил, как улыбаться.
Мы сели за обеденный стол. Эмма болтала о мертвом жуке, которого она нашла на крыльце, а Зевс съел. Девочка была очень громкая и слишком неаккуратная со своими спагетти. Я сидела во главе стола, Тристан на противоположном конце. Ежеминутно я ловила его взгляд, но большую часть времени он улыбался краем губ Эмме.
– И Зевс пошел грызть! Словно это была самая вкусная вещь на свете! Теперь у него в кишках есть жук!
– Ты тоже ешь жуков? – спросил Тристан.
– Фу! Нет! Фу, это гадость!
– Я слышал, они – прекрасный источник белка.
– Мне все равно, Клещ. Фу-у-у, это гадко! – Она состроила гримасу, заставляя нас засмеяться. – У-у-а! У-а-а! – воскликнула она, подражая горилле.
Вот уже несколько недель она исследовала поведение горилл после просмотра «Тарзана». Я не знала, как объяснить ее поведение Тристану, но уже через пару секунд поняла, что делать этого не придется.
– О-у? – ответил Тристан. – Х-а? Ааааа! У-ааа! – Он улыбался.
А я думала: знает ли он, что в тот день заставил мое сердце пропустить как минимум несколько ударов.
– Ладно, Джейн из джунглей, я думаю, пришло время, чтобы надеть вечернюю пижаму. Пришло время сна.
– Но… – начала возражать она.
– Никаких «но», – я улыбнулась, кивнув ей на выход из комнаты.
– Ладно, но я могу в моей комнате посмотреть «Монстры на каникулах»?
– Только если обещаешь заснуть.
– Обещаю! – Она поспешила выйти, и, как только скрылась за дверью, Тристан поднялся со стула. Я встала вместе с ним.
Он кивнул.
– Спасибо за ужин.
– На здоровье. Ты не должен уходить. У меня есть вино…
Он замялся.
– Есть и пиво тоже.
Вот это было для него. Я не посмела сказать, что единственная причина, по которой я купила пиво, – надежда, что однажды он захочет остаться на ужин. После того как я уложила Эмму в кровать, Тристан и я со своими напитками уселись на крыльце, Зевс плюхнулся рядом с нами.
Время от времени одно из перьев подхватывал порыв ветра и проносил мимо нас. Тристан говорил немного, но я привыкла к этому. Рядом с ним было спокойно и хорошо.
– Я подумала, что должна оплатить твою помощь с лужайкой.
– Мне не нужны твои деньги.
– Я знаю, но… хорошо, я могу помочь тебе с твоим домом. С интерьером, – предложила я. Я рассказала, что окончила школу дизайна интерьера.
Его дом всегда казался таким темным, и мне очень нравилась мысль добавить в него чуть больше жизни.
– Нет.
– Просто подумай об этом, – сказала я.
– Нет.
– Ты всегда такой упрямый?
– Нет. – Он сделал паузу и чуть улыбнулся. – Да.
– Могу я задать тебе вопрос? – спросила я. Он повернулся ко мне и кивнул. – Что ты слушаешь? В наушниках?
– Ничего, – ответил он.
– Ничего?
– Аккумулятор умер несколько месяцев назад, а я не отважился поменять его.
– А что ты слушал?
Он прикусил свой палец зубами.
– Джейми и Чарли. Несколько лет назад они записали, как пели. А я просто сохранил кассету.
– Почему ты не поменял батарейки?
Его голос зазвенел.
– Я думаю, что, если я услышу запись, это убьет меня. А я и так уже достаточно убит.
– Мне очень жаль.
– Это не твоя вина.
– Я знаю, но все равно прости. Но я не могу не думать… если бы у меня был шанс услышать голос Стивена, я бы использовала его.
– Расскажи мне о нем, – прошептал он, к моему удивлению.
Тристан, похоже, не тот тип, который выслушивает из вежливости, но я использовала любую возможность, чтобы поговорить о Стивене. Я не хочу его забывать в ближайшее время.
В ту ночь мы долго оставались на крыльце, делясь воспоминаниями. Он рассказал мне все о Джейми и ее глуповатом чувстве юмора, а я пригласила его в свое сердце, чтобы он узнал о Стивене. Во время разговора были моменты, когда мы молчали, что тоже было замечательно. Тристан был сломлен именно в тех местах, где была сломлена я, но сильнее, потому что потерял жену и сына.
