Но дело было не только в этом. Брейди подпустил Эйне к себе ближе, чем кого бы то ни было. Она словно ослепила его, и он перестал видеть остальной мир.
– Все равно, я не должен был…
– Что? – усмехнулась она. – Воспользоваться мной? Если ты хочешь извиниться за это, не стоит. Я вполне способна сказать «нет». Но мне кажется, мы нашли общий язык. Ты так не считаешь?
Брейди уставился на нее. Это был самый странный разговор, который он вел после секса. Конечно, Эйне Донован только что доказала, что в постели, как и вне ее, она является самой необычной женщиной, с которой ему довелось встретиться. Вот еще одна причина для разрыва. Она его интригует и слишком часто заставляет думать о ней.
– Ты по-прежнему хмуришься, – заметила она.
– Я пока тебя не разгадал, – сказал Брейди, тут же пожалев о своем признании.
– Так это здорово, – мило улыбнулась Эйне. – Спасибо.
– Это был не комплимент.
Женщина пожала плечами:
– Для тебя – возможно. Я же воспринимаю твои слова как комплимент.
Вот она, плата за потерю самоконтроля. Никогда прежде Брейди не рисковал. Никогда прежде он не позволял себе быть безрассудным. До этого вечера. Сегодня он уступил своей страсти. В его душе вспыхнул гнев. На самого себя.
Не сводя глаз с Эйне, Брейди медленно произнес:
– Тогда подумай вот о чем: мы были настолько увлечены, что забыли предохраняться.
Эйне побледнела. Брейди только что показал ей рай – для того, чтобы затем сбросить ее вниз и любоваться, как она грохнется на землю.
Всего несколько секунд назад она не сомневалась, что ее настигла любовь, что он пробудил ее сердце. Не важно, что Брейди не будет принадлежать ей; достаточно того, что она смогла полюбить. Она обрела то, что многим вообще не дано познать.
Теперь же… к ее восторгу примешивались другие чувства. Эйне была в ужасе и одновременно полна странной надежды. Это лишний раз доказывало, что мыслить здраво она была не в состоянии.
– Что ж, – с кривой улыбкой сказал Брейди, – теперь тебе понятно, почему я хмурюсь.
– Ты прав.
В животе Эйне все перевернулось, а мысли понеслись вскачь, когда она осознала возможные последствия того, что произошло между ними. Скоро она уедет. Вернется на родину, к любимой семье, работе. А если она забеременела? Что тогда?
Беременна?! Эйне встала, подтянула к себе покрывало и закуталась в него. Она подошла к окнам, затем вернулась к кровати. Однако заговорить она не успела. Брейди ее опередил.
– Я виноват. Еще ни одна женщина не интересовала меня так, что я забыл про чертов презерватив.
Эйне могла бы улыбнуться, потому что это был еще один чудесный комплимент. Она могла бы сказать о себе то же самое, но, поскольку Брейди был слишком занят посыпанием головы пеплом, вряд ли он услышал бы ее. Поэтому она поступила по-другому.
– Ну, – спокойно проговорила она, – что сделано, то сделано, поэтому нет смысла трепыхаться.
– Трепыхаться? – Брейди встал и подошел к ней, не испытывая смущения из-за своей наготы.
Единственное, о чем могла думать Эйне, это о том, как он великолепен – сильный, загорелый, с потемневшим лицом. При взгляде на него у нее сильнее забилось сердце и участилось дыхание.
Схватив ее за плечи, он поинтересовался:
– Значит, по-твоему, я трепыхаюсь?
– Конечно нет. Я понимаю, ты расстроился. Я тоже. Но что мы можем поделать? – Она покачала головой и вздохнула. – Лошадь уже сбежала, так что бесполезно волноваться, закрыта ли дверь конюшни.
– Сбежавшие лошади и двери конюшни, – повторил Брейди. – Ты чертовски права: уже слишком поздно. Но нам нужно обсудить то, что может произойти.
– Мы оба знаем, что может произойти. Или ты хочешь, чтобы я это сказала? Хорошо, скажу: я могу забеременеть.
Ноги у нее подкосились. Она тут же забыла о том, как взволнованно билось ее сердце всего несколько секунд назад. Как она могла поступить так безответственно? Ведь она не робкая девственница, которая впервые была близка с мужчиной. Она умна, она умеет отвечать за свои поступки. Эйне была потрясена до глубины души, но показывать это Брейди не собиралась. Из гордости.
– А что еще можно сказать по этому поводу? – спросила она, приподнимая плечико.
– Много чего, – обронил Брейди и добавил, прежде чем выйти из спальни: – Мужчина не может вести такие разговоры голышом.
Эйне сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться. Увы, ничего не помогало.
Брейди вернулся и начал:
– Если ты беременна…
– Позволь тебя поправить: если я вообще беременна.
– Почему ты не нервничаешь? – Он подозрительно прищурился.
Эйне нервничала, но где-то в глубине ее души раздался тихий голос, спрашивающий: а так ли уж плохо, в самом деле, если она беременна? Да, ситуацию идеальной не назовешь, но ведь она всегда мечтала о семье. Нет, это сумасшествие. Для Брейди ребенок никогда не станет счастливой случайностью.
– Как бы я ни нервничала, ничего уже не исправишь, – спокойно ответила Эйне. – Или ты хочешь, чтобы я начала стенать и причитать, а может даже, немного подвывать, как банши, к которым ты, похоже, неравнодушен?
– Твоя правда. – Брейди поднял руки, признавая поражение.
Для мужчины, который привык все контролировать, должно быть, нелегко свыкнуться с положением, в котором он оказался. Эйне сочувствовала ему, однако собиралась переживать, только если для этого будет причина. Брейди привык к тому, что мир крутится вокруг его персоны, а она, наоборот, привыкла к разрешению аварийных ситуаций.
– У меня другой подход к жизни, – мягко произнесла молодая женщина.
– Какой?
– Выждать, конечно. Какой смысл тревожиться о том, что еще не произошло? – Эйне нетерпеливо откинула волосы назад. – В Ирландии бытует старый афоризм: «Если волнуешься, ты умрешь. Если не волнуешься – тоже умрешь». Так зачем волноваться?
– И что, черт возьми, он означает? – чуть ли не выкрикнул Брейди.
– Не волноваться! – Эйне чувствовала, что сама готова вспыхнуть, и приказала себе успокоиться. – Это случилось только раз, Брейди. Я почти уверена, что твоя тревога яйца выеденного не стоит.
– Иногда бывает достаточно и одного раза, – натянуто сообщил Брейди.
– Только в романах и в кино, – отмахнулась Эйне. – У меня есть подруга, которая пыталась забеременеть четыре года. Реальная жизнь непредсказуема – в отличие от вымышленных историй, поэтому я считаю, что глупо тревожиться заранее.
– Недооценивать риск тоже нельзя.
«Странно», – подумала Эйне. Брейди надеется на то, что она не забеременела, тогда как ее появление ребенка не пугает. Запланированный или нет, малыш – это дар небес.
Брейди был недопустимо красив. Не сводя с него глаз, Эйне снова решила, что так мог бы выглядеть пират – с жестким блеском голубых глаз и сжатыми губами.
Молчание затягивалось, в воздухе чувствовалось возрастающее напряжение. Сейчас их, казалось, разделяли тысячи миль. Эйне коснулась его руки:
– Это не поможет, Брейди.
От прикосновения он окаменел, а его лицо стало непроницаемым, как у мраморной статуи. Почему ей вдруг стало холодно? Может, потому, что его голубые глаза превратились в льдинки?
Брейди начал метаться по комнате, как лев в запертой клетке.
– Ты права, – наконец сказал он, – это не поможет. Есть только один способ решить нашу проблему. – Он запустил руки в волосы и бросил на нее быстрый взгляд.
Эйне пронзила боль. Брейди сожалеет о том, что между ними было. Наверное, ей тоже следует испытывать сожаление. Но она познала в его объятиях невероятное наслаждение. И полюбила Брейди, хотя знала, что он не ответит ей взаимностью.
Эйне вздернула подбородок, сжала у горла покрывало и ждала, что еще он скажет. Но Брейди никогда не узнает, какие чувства он в ней вызывает и как его реакция разрывает ей сердце.
Брейди снова стал холодным и отстраненным, каким был, когда они познакомились. Брейди Финн, которого она полюбила, исчез.
– Думаю, тебе пора вернуться в Ирландию.
– Что? – Эйне непонимающе взглянула на него.
– Ты хотела вернуться домой. Думаю, тебе так и следует поступить. Не откладывая.
Эйне не верила своим ушам. Она в любом случае вернулась бы домой, но он выгоняет ее из Штатов, чтобы избежать щекотливого положения.
– Ты отсылаешь меня?
– Не придавай этому большого значения, – посоветовал Брейди. – Сегодняшний вечер не имеет к этому никакого отношения. Ты хорошо поработала. Пора вернуться домой. С прибавкой к зарплате.
– С прибавкой… Вот как? – звенящим голосом поинтересовалась Эйне.
Если бы Брейди ее ударил, она не была бы так шокирована.
Ярость и боль сплелись в тугой узел. Ее прогоняют. Брейди пытается купить ее молчание. Или, хуже того, он откупается от нее, как от продажной женщины.
Щеки ее запылали. Ей дали понять, что она дешевка. Она чуть не задохнулась от стыда.
– Я хорошо поработала? – повторила Эйне. – Где именно? Над замком или здесь? – Она указала на смятую постель.
