«Не свободен». Энджел все еще не могла этого осознать.
Алекс ощущал, как чувство вины сжимает все его внутренности, но не собирался растягивать эту сцену. Он совершил огромную ошибку. Конец истории.
– Я думала…
Он резко прервал ее:
– Прошлой ночью у нас был просто секс. – Он говорил медленно, словно объяснял что-то ребенку или полной тупице. Холод в его глазах, как и сами слова, смутили Энджел.
– Но прошлой ночью…
– Как я уже сказал, прошлая ночь была великолепной, но это была ошибка. – Огромная ошибка, и он не поддастся соблазну повторить ее.
Энджел молча смотрела, как он пытается справиться со своей рубашкой, потом натягивает брюки, и автоматически потянулась за предметом, вывалившимся из его кармана и с металлическим звуком упавшим на пол как раз возле ее ног. Наклонившись, чтобы поднять его, она увидела, что это кольцо.
– Твое?
Он был чрезвычайно осторожен, чтобы не задеть ее пальцы, когда забирал кольцо.
– Ты женат?
Алекс подумал о том, чтобы сказать ей правду, сказать, что совсем недавно он был женат, что кольцо лежит у него в кармане, потому что друзья твердят ему, что он должен двигаться дальше. Но потом он понял, насколько легче и менее болезненно будет соврать. Это не облегчит чувство вины, прочно поселившееся в нем, но сделает проще их расставание, да и ей даст возможность пожаловаться своим подругам, что «этот мерзавец, оказывается, был женат».
– Прости.
Ее невероятные зеленые глаза вспыхнули огнем, когда она с королевским достоинством поднялась и презрительно произнесла:
– Ты – просто отвратительное ничтожество!
Последовавшая за этим пощечина заставила его зажмуриться. Открыв глаза, он увидел, как она исчезла в ванной комнате, громко хлопнув дверью.
* * *
Энджел ворвалась в ванную, прижав руки ко рту, надеясь добежать до унитаза раньше, чем ей станет совсем плохо.
Когда она вернулась в комнату, там уже никого не было. Энджел почувствовала к нему такую ненависть, какую в себе никогда не подозревала. Она ненавидела его даже больше, чем того мерзавца – маминого дружка, – который пытался лапать ее, когда ей было шестнадцать лет. Но единственным человеком, которого она ненавидела больше, чем Алекса, была она сама. Как можно быть такой глупой? Он поступил с ней как с гулящей женщиной, потому что она себя вела именно так.
К тому времени, когда она покинула комнату в отеле, ее слезы высохли, а на лице застыло решительное выражение. Энджел поклялась, что никогда, никогда больше даже не вспомнит о нем. О нем и о прошлой ночи. Ничего не было. Его просто не существовало. Это самый лучший выход.
Она могла жить дальше.
– Это же вторая крупнейшая в Европе рекламная компания, и…
– Ну а тебе-то что с того? – спросил Алекс, который слушал Нико, одновременно читая контракт.
Молодой человек пожал плечами:
– Ну, я слышал, там можно пройти практику.
Алекс закончил читать, поставил свою подпись на последней странице и положил бумаги в стопку документов, прежде чем откинуться на спинку стула и вытянуть длинные ноги. Размяв плечи, он с сожалением подумал о пробежке, которую обещал себе в качестве награды за утро, проведенное за работой. Не то чтобы ему было жалко времени для юноши – Нико был очень нетребовательным родственником, в отличие от других, которые воспринимали его как персональный банк. Он философски относился к этому, семья для него была очень важна.
– Я тебя слушаю.
Нико чувствовал себя не в своей тарелке под взглядом этих глаз. Их пронзительный голубой цвет, как и у его собственной матери, был очень необычным. Ему с самого детства казалось, что эти глаза могут прочитать его мысли. Он уже давно не был ребенком, но со своим дядей всегда оставался предельно честным – на всякий случай.
– Ты ведь знаешь, что отец предложил мне работу, и я очень благодарен за это, – торопливо заверил он.
– Но?…
– Но я бы хотел заняться чем-то, что никак не связано с тем, что я – его сын или твой племянник.
Благодаря Алексу кораблестроительная империя, основанная его греческим прапрадедушкой, возродилась после многих лет неграмотного управления и стала одной из самых известных историй успеха.
Но даже и без этого его дядя был бы баснословно богат, так как Алекс унаследовал нефтяную компанию своего прапрадеда из России, которого Нико даже никогда и не видел. Именно тогда Алекс передал повседневное управление своим корабельным бизнесом своему зятю, отцу Нико.
– Ладно, забудь об этом, – пробормотал Нико. – Я знал, что… Думаю, я знал, что тебе это не понравится. Просто мне хотелось произвести впечатление на того типа из рекламной компании. Надо было видеть его лицо, когда я упомянул твой остров, Саронию. Он засиял прямо как медный таз!
– Ты пытался произвести на него впечатление, за что тут извиняться? Или у тебя там есть личный интерес? Могу представить, что новое лицо этой косметической компании далеко не уродливое – возможно, кто-то из твоих подруг-актрис? Вы встречаетесь?
Пытаясь вспомнить ее имя, он рассматривал сайт этого косметического гиганта, который как раз и запускал новые духи. Алекс был не очень хорошо знаком с этим миром.
– Большое событие эти новые духи, да?
– Огромное! – заверил его племянник. – Они собираются запустить серию рекламных роликов, в которых будет участвовать одна и та же пара, всего шесть роликов, все очень красивые и очень высокого качества. У каждой серии будет свой захватывающий сюжет. Они наняли очень известного режиссера и одного актера из Голливуда на главную роль, хотя ему уже лет тридцать пять.
Алекс с трудом сдержал улыбку.
– Какой старый! – Приятно осознавать, что у него есть еще три года, прежде чем его запишут в категорию престарелых.
– Они хотят снять первые три ролика в экзотическом месте – песок, солнце, пальмы, как райский остров.
Понятно, почему Сарония так заинтересовала их.
В свое время остров был знаменит грандиозными приемами, которые там устраивал его дед. Спирос Теакис – известный любитель старлеток – щедро тратил доходы своей греческой судостроительной империи на вечеринки, которые считали за честь посетить все звезды того времени. Фотографии с тех легендарных празднеств до сих пор всплывали то тут, то там, так же как и истории о тех диких вечеринках, горячих романах и небывалых излишествах. Однако большинство людей упускало из виду тот факт, что особняк позже сгорел от удара молнии. Никто из гостей чудом серьезно не пострадал, но дом так и не был восстановлен. Состояние его деда таяло на глазах, и это место постепенно стало необитаемым.
Алекс из любопытства съездил туда. Эмма, которая составила ему компанию, была очарована островом. Они даже планировали построить там дом, но потом Эмма заболела и слегла.
Через несколько месяцев после ее смерти он снова поехал на Саронию, планируя прожить на берегу несколько дней, но пробыл там несколько недель. Потом он решил построить там дом, но не семейное жилище, а совсем простой дом, без каких-либо изысков, хотя его сестра и назвала его монашеской кельей. Это было его личное убежище, место, куда он сбегал раз или два в год, чтобы подзарядить свои батарейки.
Как бы он ни восхищался идеей своего племянника, он скорее впустил бы камеры в собственную ванную, чем позволил бы съемочной группе попасть в свое личное убежище.
– Луиза, – вдруг сказал молодой человек, усевшись на край большого стола. – У нее было очень строгое воспитание, и она думает, что я… избалованный.
– Она снимается в вашем сериале?
Нико кивнул.
– И ты теперь хочешь произвести на нее впечатление. – Алекс, лениво просматривающий страницы сайта, вдруг замер. – Кто это?
В его голосе явно чувствовалось напряжение, но Нико, полностью поглощенный собственными проблемами, не придал этому никакого значения. Алекс наклонился, чтобы разглядеть фотографию на экране. Это была студийная съемка потрясающе красивой молодой женщины, провокационно улыбающейся в камеру. Все в ее облике было притягательным, начиная с темных волос, искусно уложенными волнами падающих на лицо, до манящей улыбки в ее глазах, которые, казалось, приглашали разделить секрет, таившийся в их сияющей изумрудной глубине.
– Энджел. Или, точнее, Анджелина. Она модель.
– Модель? – Его это ничуть не удивило. Удивил моментальный эффект, который произвело на него лицо. Последний раз он видел эту девушку шесть лет назад. Случай, который не делал ему чести, который он оставил в прошлом. Но неожиданное напряжение, скрутившее сейчас его внутренности, было очень даже настоящим.
Его племянник был поражен его невежеством.
– Как ты мог ее не видеть? Она в прошлом году участвовала в рекламе нижнего белья и была практически везде.
– Как-то я это пропустил, – задумчиво проговорил Алекс, представляя прекрасную брюнетку без белья… вообще без одежды. Он собрался было встать, но понял, что лучше не привлекать внимания к тому, какую реакцию вызвала у него эта фотография, чувствуя себя подростком с бушующими гормонами, который не в состоянии контролировать себя.
