Заккео поджал губы, но в его глазах промелькнуло сочувствие.
– Ты обвиняешь меня?
– Нет. Мы с тобой знаем, что оказались в нынешней ситуации только из-за моего отца. – Она облизнулась. – Он совершил преступление, но он может умереть из-за стресса, Заккео. Я наблюдала, как умирает моя мать, и не могла ничем ей помочь. Думай обо мне все, что хочешь, но я не собираюсь позволять моему отцу загонять себя в могилу, переживая очередной стресс. Я вышла за тебя не ради своей фамилии или проклятой родословной. Я поступила так, потому что не могу поступить иначе с людьми, которых я люблю.
– Даже если они тебя не любят? – Он усмехнулся, смотря на Еву как на глупого ребенка. – Даже если они почти всю жизнь относятся к тебе как к человеку второго сорта?
На Еву нахлынула грусть.
– Невозможно выбирать тех, кого ты полюбишь. Или тех, кто полюбит тебя.
Их взгляды встретились, и Заккео раздул ноздри.
– Но ты можешь сделать выбор и сказать правду, какой бы горькой она ни была. Ты можешь отказаться вступать в брак, основанный на лжи.
– Да. Прости, – с сожалением ответила она.
Заккео резко взмахнул рукой, отвергая ее извинения. Он закрыл дверь и кивнул Еве на диван. Подождав, когда она сядет, он медленно подошел к ней.
– Расскажи мне о своей болезни.
Ева смотрела на свои сложенные на коленях руки, ей было тяжело выдерживать взгляд Заккео.
– Это называется эндометриоз. – Она перечислила ему факты, не вдаваясь в подробности. – Это началось перед моим поступлением в университет, но я так волновалась из-за матери, что не обратила внимания на свою болезнь. Я думала, у меня все пройдет. Но боль усиливалась. Однажды я упала в обморок, и меня отвезли в больницу. Мне поставили диагноз и сказали, что не смогу забеременеть естественным путем.
Ева подняла голову и увидела, что Заккео сидит напротив нее, опершись локтями о колени.
– Продолжай! – приказал он.
Ева пожала плечами.
– Что тут еще скажешь? – Она рассмеялась. – Я не подозревала, что из-за своей болезни мне придется отказаться от будущего, которого я хочу, и смириться с неизбежным. Ты обвинил меня в том, будто я вступила в брак, основанный на лжи, но я не знала, что ты хотел настоящую семью. Ведь ты женился на мне, чтобы отомстить моему отцу, помнишь?
Заккео вскочил и снова начал вышагивать по комнате. Он с трудом сдерживался.
Бежали минуты, а он молчал. Атмосфера стала невыносимо напряженной.
– Ты можешь делать со мной все, что угодно, но я хочу, чтобы ты пообещал мне не наказывать мою семью из-за меня.
Он замер и прищурился, его взгляд стал ледяным.
– По-твоему, я решил удовлетворить свое больное самолюбие за счет твоих страданий?
Ева вскочила:
– Я не знаю! Ты постоянно ставишь условия. Или отдаешь приказы и ждешь их исполнения. Скажи мне, чего ты хочешь.
Ее испугала его улыбка.
– Я хочу уехать отсюда, – произнес он. – Нет смысла оставаться на острове, когда медовый месяц закончился.
Полет назад заметно отличался от перелета на остров. Как только Заккео окунулся в работу, Ева взяла планшет и закрылась в спальне на борту самолета.
Она бросилась на кровать и разрыдалась в подушку. К тому времени когда самолет приземлился в Лондоне, Ева была полностью измотанной. Ей хотелось свернуться калачиком и укрыться от всего мира.
Ее настроение ухудшилось, когда она спустилась по трапу самолета и увидела, что на взлетно-посадочной полосе стоит лимузин Заккео и черный внедорожник.
Заккео в темно-синем костюме в тонкую полоску подошел к Еве и посмотрел на нее отстраненно и недружелюбно.
– Я еду в офис, – сказал он. – Ромео отвезет тебя в пентхаус.
Сев во внедорожник, Заккео уехал.
Ева понимала, что во время их беседы на острове она совершила прежнюю ошибку, позволив себе надеяться на чудо. Она с трудом сдержала рыдания.
– Ева? – Ромео открыл для нее дверцу автомобиля.
Она поспешно отвернулась, заметив его осуждающий взгляд, и села в лимузин.
Пентхаус не изменился, но Еве показалось, что она не была в нем лет сто.
Распаковав вещи и приняв душ, Ева бродила из комнаты в комнату, не находя себе места. Когда она бросилась к двери в третий раз, подумав, будто пришел Заккео, и обнаружила, что ошиблась, Ева взяла планшет и заставила себя работать над своими композициями.
Однако у нее не было подходящего настроя. Ей стало еще хуже, когда Ромео нашел ее лежащей на диване и объявил, что Заккео будет отсутствовать ближайшие две недели, потому что вернулся в Оман.
Дни стали серыми и тоскливыми. Решив не хандрить, Ева вернулась к работе официанткой.
Она работала каждую свободную смену и соглашалась на сверхурочные без оплаты.
Но она отказалась петь.
Музыка перестала быть ее душевным бальзамом. Ее сердце жаждало только одного: она хотела быть рядом с Заккео.
Он отсутствовал не две, а уже шесть недель, и не отвечал на ее телефонные звонки.
Когда было совсем тяжко, Ева проклинала себя за то, что не уезжает из его пентхауса. Но при мысли о возвращении в особняк Пеннингтонов у нее болезненно сжималось сердце.
Сегодня, когда Ромео принес ей утренний кофе и бросил на нее сочувствующий взгляд, Ева не выдержала.
– Если вам есть что сказать, говорите, Ромео.
– Вы сильная женщина. Один из вас должен на что-то решиться, рано или поздно, – произнес он.
– Да, но Заккео не отвечает на мои звонки. Передайте ему от меня сообщение, ладно?
Он с серьезным видом кивнул:
– Конечно.
– Скажите ему, что мое терпение небезгранично. Он может оставаться в Омане до конца жизни, мне все равно. Но пусть он не ждет, что я буду здесь, когда он соизволит вернуться.
Ева позвонила своей бывшей хозяйке, у которой снимала квартиру, и узнала, что та пуста. Пожилая женщина пригласила ее переехать в любое время.
– Ты уже пять минут трешь по одному месту.
Посмотрев вниз, Ева ойкнула.
Сибил, невозмутимая менеджер «Сирены», смотрела на нее:
– Тебе пора отдохнуть.
– Я не устала.
– Извини, милочка, – твердо сказала Сибил, – но таков приказ сверху. Новый владелец очень настойчив. Либо ты сейчас же берешь выходные, либо я лишаюсь месячной зарплаты.
Ева нахмурилась:
– Ты серьезно? А кто этот новый владелец?
Сибил округлила глаза.
– Ты не знаешь? – Ева покачала головой, и менеджер повела плечами. – Ну, я не собираюсь распространять сплетни. Кыш отсюда! Иди отдыхать. Я закончу уборку.
Ева неохотно передала Сибил моющие средства. Она остановилась, когда двери распахнулись, и вошел Зигги Престон.
– Привет, Зигги, – сказала она без улыбки.
Он улыбнулся:
– Я слышал, ты вернулась в город.
Еве стало любопытно, откуда он об этом узнал.
– Ты собиралась позвонить, когда вернешься. Я надеюсь, ты не подписала контракт с другим продюсером? Потому что я тогда просто умру, – пошутил он.
Ева снова попыталась улыбнуться, но не получилось.
– Я не знаю других продюсеров и вряд ли узнаю. Его лицо вытянулось.
– Почему нет?
У Евы была тысяча причин. Но она не собиралась раскрывать Зигги свою душу.
– Я решила временно не заниматься музыкой, – сказала она.
Зигги засунул руки в карманы пальто и призадумался.
– Слушай, у меня была назначена встреча с одним из моих артистов завтра после обеда, но ее отменили. Приходи в студию, побудь там немного. Тебе не нужно петь, если ты не хочешь. Но все равно приходи.
Ева уже хотела отказаться, но потом передумала. Завтра у нее выходной. И лучше она проведет его в музыкальной студии, чем в пентхаусе Заккео.
– Договорились.
– Отлично! – Зигги протянул ей еще одну визитку с личным телефонным номером и ушел.
Пару месяцев назад Ева мечтала, чтобы ее заметил музыкальный продюсер. Но теперь она не слишком этому радовалась. Особенно после того, как на следующий день Ромео подтвердил, что передал ее сообщение Заккео, но тот не прислал ей ответа.
Стиснув зубы, она натянула джинсы и свитер, борясь с бесконечной тоской, из-за которой ее даже стошнило сегодня утром.
В конце концов, пора взять себя в руки. Она не изнеженная дева!
Ева выжила, узнав свой диагноз. Она пережила смерть матери. Несмотря на все трудности, она старается наладить отношения с отцом и сестрой.
И она сумеет избавиться от любви к Заккео, которая была обречена с самого начала.
Она заставила себя приехать в студию Зигги в приподнятом настроении. Она была уверена, что отлично поет, пока Зигги не сдался после ее третьей попытки попасть в ноты какой-то веселой песенки.
– Давай попробуем твою песню? – предложил он с усмешкой.
Просмотрев композиции, Ева остановилась на одной из них и уставилась на ее текст. Это была песня, которую она пела для Заккео на острове.
Зигги кивнул. Ева запела первый куплет.
Он округлил глаза.
– Вот это да! – Он кивнул на звуковую будку. – Спой ее целиком.
Допевая песню, Ева вдруг осознала, что должна делать. Она покинула студию в оцепенении и уселась в ожидавший ее лимузин. Она была физически и эмоционально истощена, у нее путались мысли. Наконец она обратилась к Ромео.
