Она кивнула.
– Да.
– Ладно. Тогда покажите, что вы делали сегодня в своем кабинете. Вы вчера пообещали, помните? – И прежде чем она успела возразить, он взял ее руку и поднял с кресла. Не желая устраивать сцену перед Наташей, она быстро пошла к своему кабинету. Корбет закрыл дверь.
– Корбет, я…
– Подождите минуту, прежде чем скажете что-нибудь. Пожалуйста. – Он сел в кресло и по-доброму посмотрел на нее. – Почему вы не садитесь?
Она села, как послушная школьница, испытывая облегчение от того, что он не схватил ее в объятия, вопреки ее ожиданиям.
– Прежде чем вы скажете мне то, что думаете, – продолжал он, – позвольте мне сказать то, что я уже знаю. Я прошел через это. Мне это все знакомо. И это ужасно, так что разрешите, по крайней мере, поделиться своим опытом. Если я не совсем выжил из ума, то прошлой ночью я ушел отсюда, и вы были столь же счастливы, как и я. Но в какой-то момент, возможно, ночью или утром, а может быть, только к вечеру, хотя я сомневаюсь в этом, вы стали думать. О вашем муже, о том, что было, о том, что вы еще замужем. Вы испытали чувство вины, испуг, безумие.
Изабелла с изумлением, не отрываясь, смотрела на него широко раскрытыми глазами, не произнося ни слова.
– Вы даже не могли понять, почему поступили так; вы с трудом вспоминали, кто я такой. Но позвольте сказать вам, дорогая, это естественно. Вам придется пройти через это. Теперь вам от этого не убежать. Вы одиноки, но ничто человеческое вам не чуждо, и вы не совершили ничего ужасного. И если бы тогда похитили вас, а не его, то ваш муж в данный момент испытывал бы то же самое. Требуется примерно столько времени, чтобы вновь начать чувствовать, оттаивать, и тогда к вам возвращаются все чувства, которые вы испытывали прежде, но их не с кем разделить. Но сейчас у вас есть я. Вы можете или попробовать, потихоньку, постепенно, или умчаться со всех ног и до конца жизни прятаться за свое чувство вины и ощущение, что вы все еще замужем. Это не ультиматум. Вы можете просто не хотеть меня. Возможно, я не тот человек, который вам нужен. Если вы так считаете, то я пойму. Но не бегите от того, что вы чувствуете, Изабелла… Вы не можете вернуться в прошлое. – Он остановился, почти задохнувшись, а Изабелла, пораженная, смотрела на него.
– Но как вы узнали?
– Я прошел через это. И когда я в первый раз поцеловал женщину, у меня возникло такое чувство, как будто я осквернил память Бет, как будто я предал ее. Я разрывался на части. Но разница заключалась в том, что она меня вовсе не интересовала. Просто я был одиноким и похотливым, уставшим и печальным. Но вы для меня имеете большое значение. Я люблю вас и очень надеюсь, что вы сможете ответить на мое чувство.
– Как вам удается все понимать? – Она с изумлением смотрела на него из другого конца комнаты. И он улыбнулся ей, с любовью, легко, от всей души.
– Просто я очень умный.
– Ах, и скромный! – Она неожиданно вновь заулыбалась, с удовольствием подтрунивая над ним.
– В таком случае мы идеально подходим друг другу. Именно поэтому вы ушли гулять без меня?
– Я хотела убежать от вас. Совершить прогулку до того, как вы появитесь здесь.
– Это было благоразумно. – Он не был ни обиженным, ни удивленным. Он просто понял.
– Прошу прощения.
– Не стоит. Хотите, чтобы я сейчас же ушел? Это нормально, Изабелла, я пойму.
Но она покачала головой и протянула ему руку. Он подошел к ней и взял за руку, глядя в бездонные черные очи.
– Я не хочу, чтобы вы уходили. Теперь я чувствую себя глупой. Наверное, я была не права. – Она прильнула к нему, как это делали дети, а он нежно взял ее за руки и опустился на колени рядом с ней.
– Я сказал, что мы будем продвигаться медленно. Я не тороплюсь.
– Я рада. – С этими словами она нежно обняла его за шею и по-детски прижалась к нему. Казалось, они очень долго обнимали так друг друга, и на этот раз Изабелла медленно провела рукой по его худощавому красивому лицу, коснулась его подбородка и глаз. На сей раз она сделала первый шаг, и ее уста коснулись его губ, сначала нежно, затем с жадностью.
– Полегче, дорогая.
Но она снова улыбалась.
– Что ты там говорил насчет изнасилования?
– Если ты изнасилуешь меня, то я побью тебя. – Он изобразил оскорбленную невинность, и она засмеялась. Тогда он опять заулыбался. – Хочешь поехать покататься? – Он смотрел с надеждой, не желая давить на нее.
– Ты приехал на машине?
– Нет, я собирался украсть какую-нибудь. Конечно, я на машине. А что?
– Тогда с удовольствием. – Она помолчала. – А что мы скажем Наташе?
– Что мы собираемся покататься. Неужели это так плохо?
Они махнули Наташе на прощание и поехали на Уолл-стрит, к Клойстерс, а потом через парк. Откинувшись на покрытое плюшем сиденье рядом с Корбетом, она чувствовала себя защищенной от всего мира.
– Я не знаю, что произошло со мной сегодня, – сказала она.
– Не волнуйся об этом, Изабелла. Все в порядке.
– Полагаю, да. Как ты думаешь, я когда-нибудь буду снова нормальной? – Она смотрела на него, улыбаясь, спрашивая то ли в шутку, то ли всерьез.
– Надеюсь, что нет. Ты мне нравишься такой.
Она нежно улыбнулась ему.
– Ты мне тоже нравишься.
Но две недели спустя, когда Наташа уехала с мальчиками на выходные, Изабелла поняла, что он ей не просто нравится.
– Ты хочешь сказать, что они бросили тебя? – Он явно огорчился, когда зашел к ней на чай в субботу днем. Корбет собирался посидеть с ней несколько часов и, может быть, прогуляться, но также надеялся, что, возможно, Наташа куда-нибудь уйдет. Ему нравилось проводить время наедине с Изабеллой, и это было еще более ценным для него, потому что такие моменты выдавались редко. Их всегда окружали дети, Наташа или Хэтти. – Куда они отправились?
Изабелла весело улыбнулась, подавая ему чашку чая «Граф Грей».
– К каким-то Наташиным друзьям в Коннектикут. Мальчикам это пойдет на пользу.
Он задумчиво кивнул, но подумал вовсе не о мальчиках, нежно беря ее руку.
– Ты чувствуешь, как здесь тихо и как редко мы бываем одни?
Она сидела задумавшись, и постепенно ее мысли уносились в Рим. Там в ее доме было так много места, принадлежавшего только ей, так много собственного времени.
– Мне бы хотелось, чтобы ты был знаком со мной тогда, – мечтательно произнесла она, а он следил за ее глазами.
– Когда, Изабелла?
– В Италии… – тихо произнесла она, а потом посмотрела на него, слегка покраснев от смущения. – Но это неразумно, не так ли? – В Италии, в добрые времена, она была бы замужем. Корбету не нашлось бы места в ее жизни.
Но он понял, о чем она думала. Вполне нормально, что на нее то и дело накатывала тоска по дому.
– У тебя там чудесный дом?
Она улыбнулась и кивнула, а затем с сияющими глазами рассказала ему о рождественской карусели для Алессандро. Она так замечательно выглядела, когда говорила об этом, что он поставил чашку и заключил ее в объятия.
– Как бы мне хотелось отвезти тебя туда… домой, если это – твое заветное желание. – А затем очень тихо добавил: – Но, может быть, когда-нибудь твой дом будет здесь? – Но в действительности она так не думала. Изабелла не могла представить, что проведет остаток жизни где-либо, кроме Рима. – Ты очень скучаешь по дому?
Она пожала плечами и улыбнулась.
– Италия – это… просто Италия. В мире нет ничего похожего на нее. Темпераментные люди, сумасшедшее движение, хорошие макароны, чудесные запахи…
Говоря это, она думала об узких улочках недалеко от «Сан Грегорио», о женщинах, кормящих детей на порогах своих квартир, о ребятах, выбегающих из церкви, о птицах, поющих на деревьях в ее саду… даже при мысли об этом на глаза наворачивались слезы.
– Ты же знаешь, я не могу вернуться туда.
Он на мгновение задумался.
– Пожалуй, можешь.
– Ты серьезно?
– А почему бы и нет? – В его глазах заплясали шаловливые искорки. У него появилась идея. – В деловой части города есть забавный маленький итальянский ресторанчик, в который я частенько захаживал. Респектабельные посетители никогда не заходят туда. – Он усмехнулся. – Мы могли бы быстренько съездить туда поужинать, и никто бы не догадался, кто ты. А он настолько итальянский, что ты почувствуешь себя там как дома. – На миг он засомневался, не будет ли от этого хуже, но у него было такое чувство, что это не тот случай, и он собирался устроить так, чтобы она прекрасно провела время.
Как соратник-конспиратор он подождал в гостиной, пока она оденется. Она вышла, хихикая, в черных брюках, свитере и черной мягкой шляпке от Борсалино, надвинутой низко на один глаз.
– Я выгляжу таинственно? – Она смеялась, и он тоже.
– Даже очень!
Он даже припарковал свой «Роллс» не у самого подъезда, и они проскочили в ресторан никем не замеченными. Там они с жадностью набросились на еду, а Изабелла радостно болтала с официантом, пока они пили недорогое итальянское вино.
– Пообещай, что не скажешь Наташе! Она убьет меня за это! – У нее сверкали глаза, и он согласился.
