Более того, оно отбирает права у криминализованных элементов. И в этом таится двойная опасность. Если преступление не носит явного политического характера или если законодательно не определено, что кто-то не имеет права голоса, лишение политических или социальных прав ничем не оправдано. Учитывая тот факт, что государство активно пытается упрятать за решетку и криминализовать все больше людей, этот вопрос заслуживает широкого общественного обсуждения.
Мигранты – главные резиденты. Высказывались разные предложения наладить процесс, позволяющий им получать гражданство с полным набором прав, включая «огражданствление» (citizenization), разрывающее связь с национальным гражданством. Идея «резидентства» больше поспособствовала бы интеграции мигрантов, поскольку в таком случае они после определенного периода времени автоматически становились бы полноценными гражданами, а не «натурализованными». Это отличается от «вида на жительство»: он защищает от произвольной депортации, но при этом закрепляет отношение к резидентам как к аутсайдерам. Универсальность заключается в преодолении таких различий в глобализирующемся мире. На самом деле правительства усложнили условия, необходимые для получения даже статуса резидента. В странах, которые ввели у себя «экзамены на гражданство» для тех, кто хочет получить постоянный вид на жительство, прекариат должен потребовать, чтобы всякий желающий занять политический пост тоже проходил такую экзаменационную проверку. Лучше, пока не поздно, упразднить ее как мошенническую, поскольку ее главная цель – создать барьеры для получения гражданства.
В числе самых необходимых реформ, касающихся резидентов, – реформы, связанные с правом заниматься профессиональной практикой, правом человека на работу в соответствии со своими знаниями, умениями и призванием. Миллионы людей лишены этого права – из-за лицензирования и других правил. Освобождение профессий сделает их доступными для мигрантов, в противном случае попадающих в прекариат. Похоже, путь в этом направлении проложит Германия. В октябре 2010 года министр труда сказал, что для привлечения более квалифицированной рабочей силы из числа мигрантов Германии следует принять закон, признающий зарубежные степени и дипломы. Это локальный ответ на глобальный вызов. Что на самом деле нужно, так это международная система аккредитации, по которой правительства и профессиональные сообщества выработают взаимно признаваемые стандарты квалификации, с тем чтобы человеку, получившему профессиональную подготовку в одной стране, было проще работать по специальности в другой. Для большинства профессий лицензии не нужны. Система аккредитации могла бы обязать профессионала представить потенциальным покупателям услуг доказательства своей квалификации, в соответствии с принципом caveat emptor (да будет бдительным покупатель), и это было бы честно.
Мигрантам, в большинстве своем политическим беженцам, не хватает общественных механизмов для отстаивания своих интересов. Эгалитарная стратегия могла бы обеспечить представительским сообществам пространство, в котором они могли бы действовать и получать финансовую помощь. В 2010 году в Великобритании началась кампания под названием «Чужаков – в граждане», целью которой была «заработанная амнистия» для нелегалов по прошествии пяти лет. Если через два года после регистрации они трудоустроены и говорят по-английски, то автоматически получают гражданство. Конечно, тут есть к чему придраться, но государственно узаконенные представительские организации должны представлять все группы резидентов, пытающихся получить права де-юре и де-факто.
Многие другие теряют экономические или социальные права вследствие своего поведения в прошлом или из-за неких действий, в результате которых на них завели досье с черной меткой, о чем они сами не знают и что не могут опротестовать. Тони Блэр как-то сказал, что, если вы не сделали ничего плохого, вам нечего беспокоиться из-за увеличения масштабов слежки. Но это открывает мрачные перспективы. В том числе и потому, что неизвестно, какую информацию собирают о каждом из нас и достоверная она или нет. Прекариат больше других нуждается в защите и должен потребовать отмены резидентства, получаемого де-факто.
Шумиха вокруг мультикультурализма и идентичности непосредственно затрагивает прекариат. Характерная особенность всех резидентов – это отсутствие прав. Гражданин имеет право на идентичность, то есть право знать, кто он и с кем разделяет общие ценности, общие устремления. У прекариата нет четкой идентичности. Но в глобализирующемся мире никуда не денешься от мультикультурализма и множественной идентичности.
Государства должны разрешить множественную идентичность: каждый в том или ином смысле резидент, поскольку имеет права в пределах одних саморегулирующихсягрупп, а в других не имеет. Любая идентичность дает определенный набор прав. Так, человек может иметь идентичность как верующий или как атеист, что дает ему в сообществе права, которых другие не имеют (право на выходной в определенные дни, право молиться или не молиться и т. п.). Главная трудность здесь связана с механизмами иерархии, подавления и отлучения от сообщества; кроме того, нужно, чтобы осуществление тех или иных прав сообщества не ущемляло права или идентичность остальных.
Еще важнее для прекариата права, связанные с принадлежностью к определенному профессиональному сообществу. Если человек работает слесарем или сиделкой, у него должны быть права, соответствующие тем, что есть у других представителей той же профессии, в том числе право утверждать, что он имеет квалификацию и ее подтверждают знающие люди. Но это совсем не то же самое, что сказать: если профессиональное сообщество вас не принимает, то вы не имеете права выполнять эту работу, а именно так многие и попадают в прекариат. Вот почему профессиональная идентичность должна основываться на системе аккредитаций, а не на лицензировании, подразумевающем конкуренцию, и должна опираться на демократические структуры управления внутри профессиональных групп, где будут учитываться все интересы (подробнее об этом см.: Standing, 2009). Профессиональная демократия – основа свободы двадцать первого века.
Если говорить о политическом аспекте идентичности, то современный неофашизм категорически не желает признавать идентичность и культуру других. Неолибералы также против самой идеи идентичности, на том основании, что индивидуумы в рыночном обществе не имеют общих черт. Неолибералы признают лишь некую общность, плавильный котел наций, как подразумевается в конституциях США и Франции. И та и другая позиции, мягко говоря, бесполезны. Куда разумней было бы признать, что идентичностей много, каждый может определить для себя что-то свое, и нам нужно создать такие общественные институты и такую политику, которые помогали бы защищать и развивать их.
Прекариат больше всех страдает от кризиса идентичности. Он не должен бежать от мультикультурализма или легитимизации множественных идентичностей. Он должен сделать другое, гораздо более серьезное, что позволит ему заявить о своих интересах во всех структурах и институтах идентичности. Это не требование новой формы корпоративизма. Это призыв к прекариату стать классом «для себя».
Те, кого оттесняют в прекариат, должны дать отпор превращению образования в товар. Нужно покончить с университетами без преподавателей, напичканными техникой паноптикона, – этому помогут демократичное и прозрачное регулирование, включая профессиональные ассоциации и законы, устанавливающие, что третичное образование, а также другие его уровни, не должно быть «без учителей».
Содержание учебных программ следует доверить профессионалам – преподавателям и ученым, – а «потребители», студенты, должны иметь право голоса в том, что касается структуры и задач образования. Также надо дать прекариату возможность получать образование на долговременной основе, а не просто проходить подготовку в качестве «человеческого капитала». Это вовсе не идеализм. Конечно, студенты не знают, что для них лучше. Никто из нас не знает. Что нам нужно, так это система управления, которая уравновесит силы, формирующие этот процесс. В настоящее время его полностью контролируют сторонники коммерциализации. И это ужасно.
Нужно что-то сделать с отупляющим образованием в процессе подготовки «человеческого капитала». Эксперты в США отмечают, что люди отвыкают читать, все более распространенным становится синдром дефицита внимания. И такое происходит не только в США. Нужно освободить образование ради его же пользы, а сторонников коммерциализации как-то урезонить. Устранить их совсем невозможно, но баланса в сторону либерализации образования можно добиться институциональными мерами.
