Утилитаризм, лежащий в основе неолиберального государства, сводится к девизу «сделать счастливым большинство», при этом меньшинство вынуждают приспосабливаться к нормам большинства с помощью санкций, подталкивания и слежки. Это тирания большинства, выведенная на новый уровень мощности. Утилитаристам это сходило с рук, пока они имели дело с малочисленными низшими слоями общества и пока доходы низов общества в худшем случае замораживались. Но с тех пор как появился прекариат и доходы начали резко снижаться, недовольство утилитаристской программой и усиливающимся неравенством стало взрывоопасным.
Пора пересмотреть роль трех великих понятий: свободы, равенства и братства – в развитии прогрессивной повестки дня с точки зрения прекариата. Для начала полезно было бы оживить республиканскую свободу, способность действовать сообща. Свобода – нечто проявляющееся в коллективных действиях.
Прекариату нужна свобода и основные гарантии безопасности. Как сказал Кьеркегор, беспокойство – часть свободы. Эта цена, которую мы платим за свободу, и может служить показателем того, что свобода у нас есть. Однако если беспокойство ничем не умерено, если отсутствует безопасность, стабильность и контроль, беспокойство может вылиться в иррациональный страх и неспособность рационально действовать или выработать связный нарратив для жизни и работы. Именно в таком положении сейчас находится прекариат, он хочет контролировать свою жизнь, хочет возрождения общественной солидарности и рациональной автономии, отказываясь при этом от старых лейбористских форм защиты и государственного патернализма. Он также хочет видеть свое будущее экологически безопасным: это чистый воздух, отказ от загрязнения окружающей среды, отсутствие угрозы для растений и животных. Прекариат больше всех страдает от ухудшения экологической обстановки. А еще он хочет возрождения республиканской свободы, а не отчужденной индивидуальной свободы коммерциализованного общества.
Хотя прекариат не стал еще классом «для себя», он уже класс в процессе становления, все более осознающий свои цели – за что борется и что хочет построить. Необходимо возродить дух социальной солидарности и универсализма – ценности, отвергнутые сторонниками утилитаризма. Как самоуверенно заметил один из их лидеров во влиятельной газете Financial Times (2010b): «Универсализм – невыгодный принцип». На самом деле как раз наоборот: он самый важный из всех. Это единственный принцип, способный повернуть вспять процесс роста неравенства и экономической нестабильности. Единственный принцип, который поможет приостановить проверку нуждаемости, обусловленность пособий и патерналистское подталкивание. Только этот принцип позволит нам сохранить политическую стабильность в условиях, когда мир приспосабливается к кризису глобализации, ведущему к ухудшению жизненного уровня для подавляющего большинства людей в промышленно развитых странах.
Лейборизм двадцатого века прекариату не интересен. В свое время социал-демократический проект способствовал прогрессу, но суровый «третий путь» завел его в тупик. Политики социал-демократы боялись даже упоминать о неравенстве, не говоря уже о том, чтобы с ним бороться, приветствовали гибкие незащищенные виды труда и пренебрегали свободой, создавая государство паноптикона. Они утратили доверие прекариата, когда стали говорить о себе как о среднем классе и делать жизнь нонконформистов все более трудной и незащищенной. Пора двигаться дальше.
Нужна новая политика рая, пусть даже слегка утопичная. Момент для этого самый подходящий, поскольку, похоже, в начале каждого столетия возникает новая прогрессивная концепция. В начале девятнадцатого века появились радикальные романтики, требовавшие новых свобод, начало двадцатого сопровождалось бурным развитием передовой мысли с требованием свободы для промышленного пролетариата. И хотя дело зашло слишком далеко, все же дискредитация лейборизма вкупе с моральным банкротством неолиберальной модели глобализации дает надежду на освободительный эгалитаризм, связанный с прекариатом.
Для того чтобы представить, как это может выглядеть, давайте вспомним: то, что сегодня кажется невозможным, обычно становится не только возможным, но и в высшей степени реальным. В предисловии к изданию 1982 года книги «Капитализм и свобода» (Capitalism and Freedom), написанной еще в 1962 году, когда монетаризм и неолиберализм были лишь предметом насмешек, архимонетарист Милтон Фридман заметил: «Наша главная задача – разработать альтернативы существующей политике, сделать их жизнеспособными и доступными, пока политически невозможное не стало политически неизбежным» (Friedman, 1982: ix). Именно на таком этапе находится сейчас прогрессивная идея.
И первейшая задача – отстоять то, что было отвергнуто лейбористами и неолибералами. Нужно доверять людям, надеясь, что они будут действовать в своих интересах и при этом считаться с остальными. Не следует относиться к ним как к лентяям, потенциальным преступникам, нарушителям закона, эгоистам по самой своей сути. Либеральным патерналистам с их подталкиванием нужно посоветовать больше думать о собственных делах и архитектурах выбора: паноптикон сворачивается. Надлежащее образование и «качественное время» помогут людям принимать решения самостоятельно. В противовес тому, что говорят либеральные патерналисты, большинство людей принимают оптимальные решения не потому, что они перегружены информацией, а потому, что у них не хватает времени и сил отсеять ненужную информацию, нет возможности посоветоваться со специалистом и нет «голоса», чтобы во всеуслышание заявить о своем выборе.
То же можно сказать и о рабочих местах. Тот факт, что люди отказываются от предлагаемых работ, вовсе не означает, что массы людей не хотят трудиться. Есть убедительные доказательства того, что трудиться хочет почти каждый. Это заложено в человеке. Но это вовсе не означает, что каждый должен получить работу, а если у него ее нет, то к нему будут относиться как к несчастному «закоренелому безработному».
Прекариат сталкивается с систематической незащищенностью. Было бы чрезмерным упрощением разделять его на «хороший» и «плохой» прекариат. Однако определенная его часть не собирается мириться с нестабильностью и хочет, чтобы политики и социальные институты перераспределили гарантии защиты и дали возможность каждому развивать свои таланты. Эта часть, преимущественно молодежь, не оглядывается с умилением на лейбористскую защиту занятости, которая была в эпоху, предшествующую глобализации.
«Плохой» прекариат, по контрасту, живет ностальгией по воображаемому золотому веку. Эти люди недовольны и злятся, наблюдая, как правительство печется о банках и банкирах, раздает субсидии любимчикам – элите и салариату – и допускает усиление неравенства за счет того же прекариата. Их привлекает популистский неофашизм, клеймящий правительства и демонизирующий тех, к кому правительство благоволит. И если с притязаниями «хорошего» прекариата не будут и дальше считаться, ряды «плохого» будут все активнее пополняться. Если это произойдет, общество окажется в опасности. И это уже происходит.
Самое главное, что нужно прекариату, – это экономическая защищенность, хоть какой-то контроль над планами и ощущение, что с потрясениями и опасностями можно справиться. Этого можно достичь, только если обеспечить гарантию дохода. Однако уязвимые группы также нуждаются в «посреднике», в возможности представлять свои коллективные и индивидуальные интересы. Прекариату нужна стратегия, которая будет учитывать это двойное требование.
Резидентство должно быть справедливым
Прекариат состоит из множества самых разных резидентов, с разным, но при этом ограниченным набором прав. Он только выиграет, если эта диспропорция уменьшится, а люди будут должным образом отстаивать свои права. Каждая часть прекариата заинтересована в том, чтобы у других резидентов было больше прав, даже если некоторые политические силы пытаются натравить одну группу на другую. Лозунг «Резиденты, объединяйтесь!» не так уж плох. Важно не забывать, что статус резидента не только у мигрантов. Все больше своих граждан государство превращает в резидентов.
Более того, оно отбирает права у криминализованных элементов. И в этом таится двойная опасность. Если преступление не носит явного политического характера или если законодательно не определено, что кто-то не имеет права голоса, лишение политических или социальных прав ничем не оправдано. Учитывая тот факт, что государство активно пытается упрятать за решетку и криминализовать все больше людей, этот вопрос заслуживает широкого общественного обсуждения.
Мигранты – главные резиденты. Высказывались разные предложения наладить процесс, позволяющий им получать гражданство с полным набором прав, включая «огражданствление» (citizenization), разрывающее связь с национальным гражданством. Идея «резидентства» больше поспособствовала бы интеграции мигрантов, поскольку в таком случае они после определенного периода времени автоматически становились бы полноценными гражданами, а не «натурализованными». Это отличается от «вида на жительство»: он защищает от произвольной депортации, но при этом закрепляет отношение к резидентам как к аутсайдерам. Универсальность заключается в преодолении таких различий в глобализирующемся мире. На самом деле правительства усложнили условия, необходимые для получения даже статуса резидента. В странах, которые ввели у себя «экзамены на гражданство» для тех, кто хочет получить постоянный вид на жительство, прекариат должен потребовать, чтобы всякий желающий занять политический пост тоже проходил такую экзаменационную проверку. Лучше, пока не поздно, упразднить ее как мошенническую, поскольку ее главная цель – создать барьеры для получения гражданства.
