из учредителей Русского фотографического общества в1894 г. Сохранившиеся фотографии Мазурина служат сегодня оригинальными памятниками, передающими незабываемую атмосферу старой Москвы.
Дом купцов Мазуриных, сооружен в 1862 г. по проекту архитектора Р.А. Гедике. В 1927 г. надстроен двумя этажами
Но не все Мазурины оставили добрую память о себе. 5 марта 1867 г. в московских газетах в разделе криминальной хроники появилось сообщение о том, что найден труп известного ювелира Ильи Ивановича Калмыкова. Ювелира искали уже полгода. Но где же нашли тело? В магазине купцов Калмыковых на Тверской. Полиция, проникшая в дом купца Василия Федоровича Мазурина, обнаружила, что «труп Калмыкова, почти истлевший и издававший невыносимый запах, лежал в маленькой комнатке за магазином, дверь в который была заставлена шкафом, а единственное окно было закрыто внутренними створками. По всей вероятности, убийца обливал труп какою‑нибудь жидкостью».
Как установило следствие, «преступник вынул из конторки бритву и между лезвием и ручкой положил палочку, обернул ее бумагою и потом, связав крепко бечевочкой, чтобы бритва не шаталась и чтобы удобнее было ею действовать, спокойно вошел в комнату, взял его левой рукой за плечо, а правой так сильно нанес бритвой рану по горлу своей жертвы, что Калмыков, не вскрикнув, повалился на пол и захрипел». Читатели узнали и еще одну жуткую подробность – труп убитого преступник поливал специальной «ждановской» жидкостью, дабы избежать жуткого запаха.
Среди множества читателей газет был и Федор Михайлович Достоевский, собиравший материал для своей новой книги. Наткнувшись на сообщение о том, что представитель известной купеческой семьи, потомственный почетный гражданин, обладатель двухмиллионного состояния просто взял и убил человека, писатель понял, что нашел прототипа для героя романа «Идиот» – купца Парфена Рогожина.
Достоевский не пропускал ни одной публикации с начавшегося судебного процесса над Мазуриным, изучая подробности дела: и то, как тело убитого было спрятано купцом в нижнем этаже дома, а затем накрыто купленной им американской клеенкой. И как Мазурин покупал «ждановскую» жидкость, и как нашли окровавленный кухонный нож, купленный Мазуриным «для домашнего употребления» и т. д. и т. п. Возможно, что писатель намеревался во всех деталях перенести на страницы своего романа обстоятельства ужасного преступления. По крайней мере, упоминание о нем мы встречаем уже в первой части романа. Настасья Филипповна говорит: «А то намотает на бритву шелку, закрепит да тихонько сзади и зарежет приятеля, как барана, как я читала недавно». Слова эти, вложенные Достоевским в уста своей героини, кажутся нам мрачным предзнаменованием ее обреченности.
Как «бред» воспринимает князь Мышкин и письмо Настасьи Филипповны: «Эти глаза [21] теперь молчат (они все молчат), но я знаю их тайну. У него дом мрачный, скучный, и в нем тайна. Я уверена, что у него в ящике спрятана бритва, обмотанная шелком, как и у того московского убийцы; тот тоже жил с матерью в одном доме и тоже перевязал бритву шелком, чтобы перерезать одно горло. Все время, когда я была у них в доме, мне всё казалось, что где‑нибудь, под половицей, еще отцом его, может быть, спрятан мертвый и накрыт клеенкой, как и тот московский, и так же обставлен кругом стклянками со ждановскою жидкостью, я даже показала бы вам угол. Он всё молчит; но ведь я знаю, что он до того меня любит, что уже не мог не возненавидеть меня. Ваша свадьба и моя свадьба – вместе: так мы с ним назначили. У меня тайн от него нет. Я бы его убила со страху… Но он меня убьет прежде… он засмеялся сейчас и говорит, что я брежу; он знает, что я к вам пишу».
Почему Достоевский среди множества криминальных сюжетов, которыми и тогда была наполнена московская пресса, остановился именно на деле Мазурина? Что пленило его в этой истории? Вероятно, незаурядная личность убийцы. Таким он выписал и образ Парфена Рогожина, человека необычного, страстного и страшного, как купец Василий Мазурин.
Тверская ул., дом 23
Кинотеатр «Арс» для Ипполита Матвеевича
В основе дома – особняк XIX в. Здесь летом 1869 г. открылась типография еще одного московского издателя И.Н. Кушнерева, которая тогда называлась «Скоропечатня».
«Скоропечатня» занимала всего три комнаты на первом этаже: пригласительные билеты, плакаты, этикетки для московских предприятий. Изделия кушнеревской типографии пользовались большим спросом среди предпринимателей.
Под одним номером прекрасно уживаются два, в общем‑то, разных здания. Слева расположился драмтеатр им. К.С. Станиславского, который вечно путают с его полутезкой – Музыкальным театром им. Станиславского и Немировича‑Данченко на Большой Дмитровке, а справа когда‑то были меблированные комнаты Шаблыкиных, владельцев соседнего Английского клуба.
Потом Кушнерев приступил здесь к изданию «Всеобщей газеты» (она вскоре была переименована в «Московскую биржевую газету»).
Сам Иван Николаевич Кушнерев родился в 1828 г. в небогатой помещичьей семье. Закончив лицей, он пробовал заняться литературным трудом: сочинял стихи, писал рассказы и пьесы. Но увлечение это было кратковременным, хотя в дальнейшем вся его деятельность в той или иной степени была связана с литературой.
Еще в 1862 г. Кушнерев основал в Петербурге журнал «Грамотей», а затем «Народную газету». Но перспективы эти издания не имели. И лишь в Москве дела его пошли в гору. Впоследствии он открывал типографии на Малой Дмитровке, на Пименовской улице. Открыл он и литографию, завел собственный книжный магазин на Никольской улице. В 1876 г. образовал «Товарищество на вере» и с 1878 г. начал издавать и печатать книги. Скончался в 1896 г.
Нынешний дом построен в 1916 г. по проекту архитектора П.В. Заболотского и предназначался для кинотеатра «Арс». В чем, собственно, не было ничего необычного, поскольку, как мы уже выяснили, Тверская очень даже кинематографична.
Именно в «Арс» на Тверской улице привел Ипполит Матвеевич Воробьянинов, герой романа «Двенадцать стульев», свою новую знакомую – Лизу Качалову:
«Ипполит Матвеевич слушал и соображал. Демоны просыпались в нем. Мнился ему замечательный ужин. Он пришел к заключению, что такую девушку нужно чем‑нибудь оглушить.
– Пойдемте в театр, – предложил Ипполит Матвеевич.
– Лучше в кино, – сказала Лиза, – в кино дешевле.
– О! При чем тут деньги! Такая ночь и вдруг какие‑то деньги.
Совершенно разошедшиеся демоны, не торгуясь, посадили парочку на извозчика и повезли в кино «Арс». Ипполит Матвеевич был великолепен. Он взял самые дорогие билеты. Впрочем, до конца сеанса не досидели. Лиза привыкла сидеть на дешевых местах, вблизи, и плохо видела из дорогого двадцать четвертого ряда».
Тверская улица, дом 23
Да, действительно, синематограф того времени был устроен так, что лучше всего кино было смотреть
