с самых дальних рядов. Зажиточные москвичи считали для себя недостойными первых рядов, где обычно садились полуголодные студенты.
Хозяином кинотеатра «Арс» в 1920‑х гг. был один из ярких представителей нового слоя людей, возникшего в результате провозглашенной Лениным новой экономической политики. Короче говоря, нэпман. С нэпманом связана одна интересная история.
В одно прекрасное утро направляющиеся в соседний музей сотрудники обнаружили, что на входных воротах нет воспетых Пушкиным каменных львов. В музее начался переполох, был объявлен розыск, львов искали по всей Москве – все было безрезультатно.
Наконец кому‑то пришла мысль заглянуть в кинотеатр. И каково же было изумление этого человека, когда на тумбах, с двух сторон широкой мраморной лестницы, ведущей в зал, он увидел мирно дремавших львов, которых он, впрочем, не сразу узнал, потому что львы стали ярко‑зеленого цвета.
Хозяин не поскупился на краску, и, когда львы, несмотря на уверения хозяина, что это совсем другие львы, были возвращены законным владельцам, пришлось очень долго отмывать и отскребать краску, въевшуюся в пористый камень, прежде чем львы снова оказались на воротах…
«В кинотеатр «Арс» мы ходили по вечерам с родителями. Чарли Чаплин, Пат и Паташон, Монти Бенкс, Бестор Киттон под звуки пианино, извлекаемые худым и длинным тапером с пышной седеющей шевелюрой, с экрана развлекали зрителей. Моим любимым героем был задумчиво‑грустный Гарольд Ллойд в соломенном канапе, очках и узких брючках. Было что‑то непередаваемо трогательное в том, как он нелепо и рассеянно размахивал большим сачком. В его походке и движениях ощущался человек, не приспособленный к существованию в окружающем его мире. Я не всегда понимала, почему в зале смеются, когда он попадал в нелепые ситуации, мне казалось, что его надо жалеть, а не смеяться над ним», – вспоминала Лидия Либединская.
После закрытия кинотеатра в здании открылся первый в Москве Детский театр под руководством Н.И. Сац. Довольно долгое время в репертуаре был лишь один спектакль, «Негритенок и обезьяна», тем не менее всегда собиравший переполненный зал.
Затем, в 1936–1948 гг., в здании работал Театр юного зрителя.
В 1948 г. на базе оперно‑драматического театра был создан Московский драматический театр имени К.С. Станиславского, располагающийся здесь и по сей день. В разные годы театром руководили М.Н. Кедров, М.М. Яншин, А.А. Попов и другие.
Что же касается правой части здания, то она предназначалась его владельцами Шаблыкиными для сдачи внаем. Ныне о Шаблыкиных никто и не вспомнит, а когда‑то им принадлежала чуть ли не треть всей Тверской улицы. Они же числятся владельцами и здания бывшего Благородного пансиона на Тверской.
Иван Павлович Шаблыкин происходил из военного сословия, участвовал в подавлении польского восстания в 1831 г., за что был удостоен ордена Святого Владимира 4‑й степени с бантом. С 1840 г. перешел на гражданскую службу, став управляющим Владимирской, а затем и Московской губернской удельной конторой. Два года, с 1848 по 1850 г., пробыл он предводителем дворянства Владимирской губернии. Дослужившись до тайного советника, выйдя в отставку в 1858 г., он поселился в Москве. Ему не было тогда и пятидесяти лет. Общественная жизнь, вероятно, занимала его куда больше государственной службы. С головой окунулся Шаблыкин в атмосферу Английского клуба, став его дежурным старшиной, а 1872 г. он и вовсе приобрел его здание.
Среди прочих обязанностей, исполняемых Шаблыкиным с превеликим удовольствием, была одна святая – проба клубных обедов и ужинов. Сохранилось меню одного из обедов, состоящее из следующих блюд: «Навар из ершей с пельменями из судака, севрюжка стуфат, филейчики наваги, орли, соус томатный». Под меню стоит подпись: «Дежурный старшина покорнейше просит уведомить контору клуба, возможно ли Вам участвовать в обеде. Дежурный старшина И.П. Шаблыкин».
До середины 1960‑х гг. здесь были квартиры. По воспоминаниям проживавшего в 1950–1960‑х гг. в одной из коммунальных квартир ученого‑геолога Г.П. Вдовыкина‑Чурикова, жильцы дома представляли собой народ самый разнообразный: от сотрудников партийного аппарата до простых советских людей. А после расселения дома в 1968 г. в подвале обнаружили клад.
Тверская ул., дом 28
Здесь жил Шехтель
Франц Шехтель (имя Федор он получил в 1915 г. при крещении) родился 26 июля 1859 г. в Санкт‑Петербурге. Вскоре после его рождения семья переехала в Саратов, где пребывали братья отца и имелась семейная недвижимость: крахмальный завод, ткацкая фабрика, театр. Об отце Шехтеля известно немного, лишь то, что он был инженером‑технологом. Мать же будущего архитектора Дарья Карловна (Розалия Доротея) происходила из Саратова, из богатой купеческой семьи Жегиных, хорошо знакомой с семьей тех самых Третьяковых, у которых она служила экономкой.
Доходный дом Пороховщиковых построен в 1871 г. по проекту архитектора А.Е. Вебера, имя которого уже встречалось нам в историях Дома актера и Елисеевского магазина. Но сейчас речь пойдет о другом не менее выдающемся зодчем, творческим почерком которого был создан новый облик Москвы на рубеже веков. Это Федор Шехтель, живший в этом доме с 1886 по 1889 г.
В 1871 г. Франц поступил в мужскую гимназию. Интересно, что рисованию и черчению он учился у того же педагога, что и Михаил Врубель (за пять лет до него). Родители Врубеля и Шехтеля принадлежали к довольно небольшому кругу саратовской интеллигенции, имели общих знакомых. Спустя годы Врубель и Шехтель не раз работали вместе. Так, «Шехтель первый пропагандировал М.А. Врубеля и пригласил его для росписи кабинета в доме А.В. Морозова и для панно и стеклянных витражей в строившемся тогда доме Саввы Морозова на Спиридоновке», – писал впоследствии работавший у Шехтеля архитектор И.Е. Бондаренко. По признанию самого Врубеля, с помощью Шехтеля ему «удалось много поработать декоративного и монументального». В 1873 г. Шехтель стал одним из сорока трех «казеннокоштных» воспитанников римско‑католической семинарии, после окончания которой в 1875 г. он переехал в Москву, в дом Третьякова.
Затем было Училище живописи, ваяния и зодчества, где он проучился в 1876–1877 гг. в третьем «научном» классе. Но Шехтель не получил законченного профессионального образования, начав профессиональную деятельность помощником у видных московских зодчих А.С. Каминского и К.В. Терского. Работая у последнего, Шехтель не просто помогал ему в проектировании театра «Парадиз» на Большой Никитской (ныне театр имени В. Маяковского), но и составил проект фасада. Позднее описываемый период жизни Шехтель характеризовал так: «Профессии не выбирал – было решено давно: конечно же архитектурное отделение училища живописи, ваяния и зодчества. Однако и работал: не птица Божия – кормиться надо. Жалею: был отчислен за непосещаемость. Зато у Каминского, Терского работал. С 24 лет самостоятельно».
Влияние Каминского на Шехтеля оказалось весьма велико. Талантливый проектировщик, акварелист, знаток русского и западных средневековых стилей, Каминский
