Не позднее начала 1205 г., а возможно и в конце 1204 г., венецианцы овладели Адрианополем, поставив там свой гарнизон.[1654] Тогда же был занят, вероятно, и Аркадиополь. По крайней мере, когда в апреле 1205 г. болгары от Адрианополя направились к Аркадиополю, то венецианский гарнизон, не будучи в состоянии отстоять города, покинул его, — следовательно, он успел занять его еще до этого времени.[1655] О Бульгарофле мы не имеем таких сведений, но уже по самому своему положению между только что названными городами он не мог остаться вне венецианских рук. Это все города в западной от Константинополя части Фракии.
На берегах Пропонтиды были заняты Гераклея и Родосто[1656], затем Ганос, Пактия, Галлиполи и Мадита. Георгий Акрополит, рассказывая об опустошениях болгар в 1205 и 1206 гг., называет Мадиту и Галлиполи городами, «платившими дань итальянцам».[1657] Автор «Летописи великого логофета» не называет здесь прямо венецианцев, но то обстоятельство, что он не выделяет Галлиполи и Мадиты среди других городов Пропонтиды, из которых некоторые несомненно находились в зависимости от венецианцев, позволяет сделать заключение, что Венеция успела реализовать и эту часть программы своих захватов. За это же говорит и то обстоятельство, что мы не имеем никаких данных об уступке Венецией кому-либо этих своих владений.
Таким образом, реализация венецианцами своих прав на территории, непосредственно примыкавшие к столице, протекала вполне успешно, но это продолжалось недолго. Мы уже видели выше, как вызывающее поведение завоевателей повлекло за собою весной 1205 г. всеобщее восстание во фракийских владениях крестоносцев и как восставшие в союзе с болгарским царем едва не положили конец латинскому господству на севере Балканского полуострова в первые же месяцы этого господства. Возвращение потерянных земель при Генрихе восстановило и венецианское обладание приобретенными территориями, но венецианские политики поспешили сделать практический вывод из только что полученного урока. В Венеции поняли, что защита далеких материковых владений, не представлявших для венецианских купцов к тому же и большой ценности, экономически себя не оправдывает, и мы уже говорили о том, как республика уступила Адрианополь на ленных началах Феодору Вране, одному из греческих магнатов, которого и Генрих был вынужден привлечь на свою сторону, инфеодировав ему Дидимотику.[1658] Венеция оставила за собой, однако, все приморские пункты, и потери здесь начались позднее, в период общего распада Латинской империи.
Из всего этого видно, что венецианцы на ближайшие десятилетия смогли сохранить за собой из первой группы владений, доставшихся им по разделу, одно только побережье Пропонтиды и Геллеспонта. Эти владения вместе с Лампсаком, расположенным на противоположном берегу, были для них особенно важны: они гарантировали им господство на Мраморном море и в Константинополе, открывали свободный доступ к Черному морю и торговле с его берегами, которая начала здесь быстро развиваться. Позднее они прочно обоснуются в самом отдаленном углу Приазовья.
Значительно хуже сложилась обстановка для венецианцев на юге Балканского полуострова и на его западном побережье, где им по разделу достались обширные территории Пелопоннеса, Акарнании, Этолии и Эпира.
Пелопоннесом им пришлось поступиться, как мы увидим далее, в пользу Бонифация Монферратского, с согласия которого здесь возникло зависимое от него княжество Ахейское. Но Венеции здесь все-таки нужны были опорные пункты, так как здесь, вблизи южной оконечности полуострова пролегала морская дорога на Восток. В 1206 г. венецианский флот под начальством Райнерия Дандоло и Руджерио Премарино появился перед гаванями Корона и Модона и, встретив слабое сопротивление со стороны гарнизона княжества Ахейского, овладел ими.[1659] Этими «важнейшими глазами Венецианской Коммуны» республика владела несколько столетий.
Еще хуже сложилась обстановка для венецианских территориальных притязаний на восточном побережье Адриатики. Возникший здесь сильный Эпирский деспотат превратил договор о разделе в этой его части в простой клочок пергамента. Еще летом 1204 г. Михаил Ангел, действовавший первоначально совместно с Бонифацием, овладел Никополем и Артой, которыми управлял византийский наместник, и положил начало Эпирскому княжеству. Он захватил все побережье от Коринфского залива до Сербии, за исключением территории города Драча.
Здесь уже в 1205 г. утвердились венецианцы. Венецианская традиция связывает овладение этим городом с именем Томаса Моросини, который совершил этот «подвиг» по дороге из Венеции в Константинополь, куда он направлялся в качестве патриарха.
В Венеции рассчитывали превратить Драч в центр большого административного округа, почему наместник дожа получил здесь титул дуки. Однако дука — это был Марино Валерессо — наткнулся на упорное сопротивление албанцев, во главе которых стал некто Димитрий, именуемый в источниках то как «судья», то как «князь», и являвшийся одним из племенных албанских вождей в районе города Арбана. Хуже всего было то, что он нашел поддержку у деспота Эпира Михаила, а венецианские попытки противопоставить ему и его покровителю несколько славянских, очевидно сербских князей — Георгия, Младина и Петра, — не дали положительных результатов.[1660] По этой причине владения венецианцев на западном побережье Балканского полуострова вместо большой полосы земель от Коринфского залива до Дрина свелись к территории одного только города.
Несколько позднее в Драче водворен был и архиепископ — венецианец, которого, как и дуку, окружали представители знатных венецианских фамилий — Бароции, Дандоло, Премарино. Архиепископ был обязан своими советами содействовать венецианскому дуке в делах управления городом.[1661]
Все это продолжалось очень недолго. Через 10 лет Драч был потерян Венецией. В 1215 г. брат и преемник Михаила Ангела, Феодор Ангел, расширяя владения деспотата в направлении Фессалии и Пелопоннеса, овладел также и Драчем.[1662] При этих условиях ровно никакого значения не имело то обстоятельство, что на один момент незадолго перед этим Венеции удалось было поставить от себя в ленную зависимость и самого владыку Эпира.[1663]
Не закрепился в венецианских руках и ни один из островов Ионического моря, хотя Венеция и приложила к этому делу значительные усилия.
Остров Корфу в тот момент, когда венецианские уполномоченные подписывали акт о разделе империи, находился в руках генуэзского пирата Ветрано, который сделал это приобретение не без поддержки своих соотечественников. Упомянутая выше экспедиция Райнерио Дандоло и Руджерио Премарино должна была между прочим реализовать и на Корфу права венецианцев по разделу. Венецианский флот в 1206 г. справился с этой задачей вполне успешно: остров был взят, Ветрано захвачен в плен и повешен, но торжество венецианцев не было продолжительным, хотя они и поспешили поселить на островах своих колонистов.[1664] Быстро возросшая мощь Эпирского деспотата лишила их этого владения: в самом начале своего правления Феодор Ангел вырвал из рук венецианцев эту добычу и долго, — целых два столетия, — Венеция не могла здесь осуществить своих прав наследника Византийской империи.
Кефалония и Занте, равно как и Итака, еще до четвертого крестового похода сделались собственностью апулийской фамилии Орсини.[1665] В тот момент, когда корабли Дандоло и Премарино показались у берегов острова, граф — палатин этой островной группы, опасаясь участи Корфу, признал себя вассалом республики. По-видимому именно этот эпизод кратковременной вассальной зависимости Кефалонии от Венецианской республики имел в виду граф этого острова Николай, когда столетием позднее, в 1320 г.,[1666] желая при помощи Венеции овладеть деспотатом Арты, он решил стать в вассальную зависимость от Венеции, «как это было при его предшественниках».[1667] Ленная зависимость Кефалонии и Занте от республики св. Марка была лишь кратковременным эпизодом: в ближайшие же годы осторожному графу Кефалонии и Занте пришлось признать себя ленником князя Ахейского, сильнейшего из феодалов Латинской империи.
Судьба четвертого большого острова Ионического моря, Левкады или С. Мауры, как он именовался в это время, была аналогичной истории Корфу лишь с той разницей, что венецианцы не владели ими и тех десяти лет, в течение которых они держали в своих руках Корфу. Виновником нарушения их прав был в это время все тот же Феодор Ангел, деспот Эпирский.[1668]
Таким образом, венецианская плутократия, обеспечив за собою по акту о разделе обширнейшие владения в Ионическом море и по западному побережью Балканского полуострова, не была в состоянии практически овладеть этою частью византийского наследства: к 1216 г. в руках Венеции здесь не было более никаких владений.
