В связи с четвертым крестовым походом стоит и установление венецианского господства над Дубровником. Хроника Дандоло изображает подчинение этого города, как первый акт патриаршего служения Томаса Моросини, который совершил этот «подвиг» по дороге в Константинополь, тотчас после того, как он получил паллий от Иннокентия III[1643], т. е. в 1205 г. Дубровницкие источники решительно отвергают это известие венецианцев.[1644] Мало вероятно, конечно, чтобы прелат, который только что с трудом добился паллия от папы, начал свою «пастырскую деятельность» на Востоке с этого разбойного нападения. Иннокентий III еще не освободился от тягостного впечатления, произведенного на него разгромом Задара и папа не преминул бы попенять патриарху за такое начало его «пастырского служения»; но переписка Иннокентия III сохраняет по отношению к Томасу неизменно дружественный тон. Это заставляет взять под подозрение венецианское известие, если не с точки зрения самого факта датирования венецианской супрематии над Дубровником со времени четвертого крестового похода, то со стороны тех подробностей, которыми сообщение этого факта сопровождается. Нам думается, что из всего этого можно сделать такой положительный вывод: при обстоятельствах, которые нам неизвестны, Дубровник был вынужден еще раз признать венецианское верховенство в годы, последовавшие за образованием Латинской империи и превращением Венеции в великую Средиземноморскую державу. Это было вскоре после 1205 г., что подтверждается между прочим тем, что в 1208 г. в качестве комита мы видим в Дубровнике венецианца Лоренцо Квирини, в 1214 г. в этом же звании там состоит Джиованни Дандоло.[1645]
Таким образом, в начале XIII в. Венеция утвердилась в Задаре на севере Далматинского побережья и в Дубровнике — на юге. Мы не имеем известий о каких-либо попытках Венеции обосноваться в других пунктах Далматинского побережья в это время, — разрушение дворца и башни, возведенных епископом Сплитским Бернардом на одном из островов вблизи Сплита, было простым актом мести за помощь, оказанную архиепископом Задару в 1203 г., но не попыткой распространить свое господство на центральную часть далматинского побережья.[1646]
Истрийские города, по-видимому, сохраняли в это время «лояльность» по отношению к своему сюзерену, мощь которого была только что столь внушительно продемонстрирована на Востоке. Документ, идущий из Паренцо и относящийся к 1205 г., с несомненностью свидетельствует о продолжающейся зависимости этого города от республики св. Марка.[1647]
Гораздо более хлопот Венеции доставили западные ее соперники, вернее один из них, именно Генуя: пизанцы, получив отпор в конце девяностых годов истекшего столетия, в начале XIII в. более не решались серьезно беспокоить венецианцев и встали с ними даже на дружественную ногу. Есть основания утверждать, что в 1206 г., когда пизанцы еще продолжали враждовать с генуэзцами, а Венеция уже имела основания заподозрить Геную во враждебных намерениях, Пиза и Венеция заключила между собою союз с обязательством военной помощи друг другу против Лигурийской республики.[1648]
Ожесточенная вражда Генуи и Пизы, растянувшаяся на многие десятилетия, помешала им принять участие в четвертом крестовом походе. Автор «Деяний Иннокентия III», сообщая о бесплодности всяких попыток примирения враждовавших республик, пишет: «Они не были сынами мира и мирных слов не принимали».[1649] Вражда между ними продолжалась и далее, и в то время, как их противники с лагун добывали на Востоке новые территории и новые сферы влияния. Ревнивым взором следили в Генуе за успехами Венеции в восточных водах. Один из продолжателей Кафаро деловито, но с явным недоброжелательством к Венеции, изложил события четвертого крестового похода в Генуэзских анналах, отметив факт приобретения венецианцами ряда греческих островов с «некоторой частью земель Романии».[1650] Надо было создать для счастливого конкурента в восточных водах затруднения.
Еще не кончена была война с Пизой, — мирные переговоры начались только в 1208 г. и только в 1209 г. закончились заключением мира, — но генуэзцы уже начали интриговать против Венеции в водах восточного Средиземноморья. Первоначально они действовали скрытно, противопоставляя венецианцам в этих водах различных проходимцев, которыми кишела тогда средиземноморская часть Европы. Сначала это был пират Ветрано, потом мальтийский граф Энрико, основным занятием которого был также морской разбой, только в еще более широких масштабах. Лишь после того, как генуэзцы сбросили с плеч заботы пизанской войны, они решили начать открытые враждебные действия против республики св. Марка, оказав значительную военную поддержку Мальтийскому графу, что повлекло за собою открытый разрыв и военные действия.[1651] Враждебные столкновения торговых республик протекали преимущественно на Крите и в водах этого острова и являлись для Венеции одним из эпизодов ее борьбы за реализацию византийского наследства.
Делая общую оценку международной обстановки, в рамках которой Венеция должна была овладевать доставшеюся ей по разделу частью Византийской империи, приходится еще раз подчеркнуть отсутствие у Венеции серьезного противника, который встал бы на путях ее к созданию на Востоке обширной торговой империи. Греческая империя была теперь повержена в прах, возникшие на ее территории отдельные политические миры и мирки были пока совершенно безвредны; восточные мусульманские государства после Саладина не могли обрести политического единства; у Запада были свои заботы; венгерский король собирался в крестовый поход и мирной политикой старался сохранить свои далматинские владения, принеся в жертву своей крестоносной авантюре несчастный Задар, который столько раз сражался под его знаменем против Венеции; противники на континенте были бессильны или смиренны; Пиза стала дружественной, а Генуя, истощенная годами войны с этим городом и рядом внутренних причин, не была пока в состоянии вести большой войны.
2. Венецианская «четверть и полчетверти империи Романии»
Ход реализации договора о разделе империи очень скоро показал венецианцам, что горделивый титул дожей и их подеста в Константинополе лишь в некоторой степени приближался к действительному объему их территориальных приобретений в результате четвертого крестового похода. Осуществление программы земельных захватов на Востоке оказалось делом настолько сложным и трудным, что, несмотря на сравнительно благоприятную международную обстановку для Венеции в начале XIII в., она смогла реализовать лишь незначительную часть своих притязаний.
Венеция приступила к реализации приобретенных ею прав на византийскую территорию, как и ее партнеры, сейчас же после совершения акта о разделе. Она началась, естественно, с самого Константинополя и территорий в непосредственной от него близости.
В Константинополе республика св. Марка имела право на три восьмых города. Мы не располагаем точными данными относительно того, в какой мере она использовала это право. Несомненно одно: владения венецианцев в Восточной столице значительно расширились, а их колония численно сильно возросла. Право на такое заключение дает быстрый рост различных доходных статей в Константинополе, принадлежавших венецианской церкви и монастырям. Владения патриарха Градо увеличились в несколько раз по сравнению с тем, чем располагала венецианская патриархия в XII в. Торговый дом Майрано арендовал тогда различные доходные статьи патриарха Градо в Константинополе за 50 веронских фунтов, что приблизительно соответствовало 100 перперам; но в 1206 г. доходы патриарха в несколько раз превышали эту сумму: дома «подле городской стены» приносили патриарху в виде ежегодной аренды 86 перперов, другая группа зданий apud Drongarium давала ежегодно 48 перперов, дома «вдоль морского берега» — 139 перперов, дома около церкви св. Акиндина — 13 перперов, еще одна группа зданий — 36 перперов и т. д. Различные мелкие статьи давали патриарху от половины до 20 перперов каждая в отдельности. Весовые сборы и сборы за измерительные приборы давали 72 перпера и т. д.[1652] Дож Пьетро Циани имел возможность в 1207 г. пожаловать монастырю св. Георгия в Венеции значительный участок побережья вдоль Золотого Рога.[1653] К прежним церквам, которыми венецианцы владели на основании старых договоров с византийскими императорами — св. Марка, св. Николая, св. Марии и св. Акиндина, — теперь, после раздела, были присоединены монастырские церкви Марии Привлепти, Пантеноптос, Пантократора. Один из преемников первого подеста выстроит в конце 20–х годов обширный новый венецианский фондако в Константинополе. Все это говорит за то, что венецианцы во всяком случае серьезно улучшили свои позиции в Восточной столице.
