куда мы бегали зимой с коньками и санками.
Триумфальная площадь (тогда площадь Маяковского) в 1941 г. Художник И. Павлов
Сегодня эта неприютная, наглухо заасфальтированная, без единого деревца площадь празднично нарядна. Легкий ветер надувает алые паруса транспарантов и плакатов. Белые буквы вгибаются, шевелятся, кажутся живыми, звучащими:
Я всю свою звонкую силу поэта
Тебе отдаю, атакующий класс!
На здании Театра сатиры огромный портрет, так знакомый с детства. Этот портрет много лет висит над моим письменным столом, я взглядываю на него, и сразу площадь кажется мне большой комнатой, обжитой и уютной.
Триумфальная площадь после вырубки сквера. 1936 г.
Народ все прибывает – идут делегации московских заводов, фабрик, учреждений, Красной армии.
Я протиснулась в центр площади, поближе к сколоченной наспех трибуне. Прямо передо мной маленький пестрый островок анютиных глазок, а среди цветов – прямоугольный гранитный камень, бережно завернутый в яркий бархат и перепоясанный алой лентой.
Стрелка на площадных часах деление за делением, минута за минутой прыгает к двум часам. На трибуну поднимаются люди. Прежде всего, разыскиваю взглядом Николая Николаевича. Да, я выросла, а он постарел, при ярком свете дня это особенно заметно. Волосы, расчесанные на косой пробор, поседели и поредели, морщины легли под глазами и в уголках губ, – недавно он отпраздновал свое пятидесятилетие. Но во взгляде по‑прежнему молодая неуемность, пальто песочного цвета по‑мальчишески распахнуто, он мнет в руках светлую кепку.
Следом за Асеевым на трибуну поднимается Александр Фадеев. Я с ним не знакома, но несколько раз слышала его выступления. Фадеев – это «раппы». «Лефы» не любят «раппов», и у нас дома о них говорят примерно так, как писал Аполлон Григорьев о писателях, группировавшихся вокруг некрасовского «Современника». Но мне Фадеев нравится – высокий, ладный, с развернутыми широкими плечами и темно‑красным (когда он успел загореть?) обветренным лицом. Большими руками он перекладывает какие‑то бумажки на перилах трибуны. С интересом разглядываю сестер Маяковского – они очень похожи на брата, крупные, тяжеловесные. Еще какие‑то люди в темных негнущихся пальто и мягких шляпах толпятся на трибуне.
Митинг проходит быстро. Звучит высокий, глуховатый голос Фадеева, разворачивают бархат, и на скромном камне открывается надпись: «Здесь будет поставлен памятник лучшему и талантливейшему поэту советской эпохи – Владимиру Владимировичу Маяковскому».
Толпа редеет медленно. Люди подходят к камню, перечитывают вслух надпись, переговариваются. А Николая Николаевича все нет. Вот я уже одна на площади, милиционер поглядывает на меня подозрительно. Может, Асеев забыл? Я пристально смотрю на часы, стрелка прыгает рывками, упруго. Минута, две, три… Вот он! Асеев спешит через площадь, пальто все так же по‑молодому распахнуто, в руках маленький букетик привядших крымских цветов.
– Все по форме! – весело говорит он. – На свидание положено приходить с цветами. Но, оказывается, в апреле в Москве это не так‑то просто!
Мы смеемся и кладем цветы на ровный край камня. Николай Николаевич смотрит на часы и говорит торжественно и насмешливо:
– Запомним: четырнадцатого апреля одна тысяча девятьсот сорокового года в пятнадцать часов восемь минут по московскому времени состоялось первое свидание у памятника гениальнейшего поэта современности – Владимира Маяковского!».
Сам же памятник был открыт летом 1958 г. по проекту скульптора А.П. Кибальникова.
Памятник В. Маяковскому
На постаменте скульптуры высечены слова поэта:
И я,
как весну человечества,
рожденную
в трудах и в бою,
пою
мое отечество,
республику мою!
Несмотря на то что автор памятника был удостоен Ленинской премии, его работа не у всех вызывала восторг, в том числе и у коллег поэта по перу. Например, у Александра Твардовского, который часто, проезжая мимо памятника в редакцию «Нового мира», где он дважды был главным редактором, выражал свое неприятие самим местом и позой, в которой стоит поэт. Особенные неудобства доставляло некоторое противостояние этого монумента с памятником Пушкину, находящимся, как известно, на другой стороне улицы. Именно это сопоставление и порождало различного рода толки у тех, кто не считал Маяковского фигурой, равной Пушкину.
Почти сразу же памятник стал неформальным центром сбора московской творческой интеллигенции. У его подножия читали свои стихи Е. Евтушенко, А. Вознесенский, Р. Рождественский, Б. Окуджава и многие другие. Саму же площадь москвичи стали все чаще называть «Маяком», у которого часто назначали свидание.
На Триумфальной площади заканчивается наше путешествие по Тверской улице, но не заканчивается Москва, хранящая еще немало интересного…
1. Пупшева М. Концерн мальчика из книжной лавки // Полиграфист и издатель. 2001. № 5.
2. Широков В. Собиратели и меценаты // Литературная газета. 2002. № 43.
3. Гранюк С.Д. и др . Резиденция московских властей. Тверская, 13. М., 1996.
4. Русские писатели. 1800–1917: Биографический словарь. М., 1992.
5. Крюкова А.М. Алексей Николаевич Толстой. М., 1989.
6. Православная Москва. М., 2001.
7. Либсон В.Я. Возвращенные сокровища Москвы. М., 1983.
8. Зодчие Москвы. М., 1988.
9. Либединская Л.Б. «Зеленая лампа» и многое другое. М., 2000.
10. Зайцев М. Судьба памятников «Белому генералу» // Московский журнал. 2000. № 3.
11. Ульянов А. Московский щит // Московский журнал. 2001. № 1.
12. Сытин И.Д. Жизнь для книги. М., 1985.
13. Кончин Е. Скребков А.И. – собиратель коллекции Опекушина // Московский журнал. 1999. № 1.
14. Вострышев М. Клубная жизнь старой Москвы // Московский журнал, 2004. № 10.
15. Третьяков Е. Из рода Сорокоумовских // Московский журнал. 1999. № 8.
16. Гаврюшенко О. Есаул Ханжонков – борец за русский синематограф // Культура. 2002. № 31.
17. Бычков Ю.А. С.Т. Коненков. М., 1985 (Жизнь замечательных людей).
18. Устинов Г. Мои воспоминания о Есенине // Сергей Александрович Есенин. М., 1926. С. 150.
19. Кудрявцева Н. Три лика святого Георгия // Литературная газета. 2002. № 47.
20. Мариенгоф А. Роман без вранья. М., 1989.
Речь идет о гостинице «Москва».
Каникулы.
Выпускные испытания в пансионе приходились, как правило, на декабрь.
Речь идет о Москве.
Ростопчин.
Ручаюсь честью, государь (фр .).
Ныне Институт имени Н.В. Склифосовского.
Сын С.Т. Аксакова.
Я надеюсь, мой князь, что все в Москве так же хорошо себя чувствуют, как вы (фр .).
