Устраивались ли соревнования по плаванию, неизвестно. Как бы то ни было, среди греков были великолепные пловцы. Физическая подготовка у этого народа моряков и корабелов включала в себя и плавание, как об этом свидетельствует тот же Лукиан. Герой его диалога „Лексифан, или Краснобай“, щеголяя на каждом шагу новообразованными словами, рассказывает о посещении гимнасия: „Сей занялся руколомом, оный — горлохватом и рукопашью, третий, жирно намазавшись, ловчился, четвертый тяжелою мошною махал, а пятый, нагорставши свинцовых голышков, гремками рукометал их. Потом, потершись и захребтив друг друга, побаловавшись в гимнасии, мы с Филином в горячей ванне мокли и вышли вон, а остальные кувырками задельфинили в холодную купель и плавали вокруг с пронырством дивным!“ (Лукиан. Лексифан, или Краснобай, 5).
Когда программа Олимпийских игр уже расширилась и к соревнованиям допустили молодежь, все торжества и состязания были распределены по трем дням; впоследствии период игр был удлинен.
День первый: торжественное открытие игр; жертвоприношения на алтаре Зевса Олимпийского.
День второй: состязания молодежи — бег, прыжки в высоту и в длину, метание короткого копья в цель и на расстояние, метание диска на расстояние, борьба, кулачные бои.
День третий: та же программа для взрослых.
День четвертый: состязания на колесницах — самый элитарный вид олимпийских соревнований.
День пятый: раздача наград, объявление победителей и исполнение хвалебных песен в их честь.
Наградой был венок из оливковых ветвей, который победитель вешал потом у своего домашнего очага. Этот скромный венок приносил его обладателю необыкновенный почет и славу не только в родном городе, но и во всем государстве, во всей стране, а его семье — честь и уважение всех соотечественников.
Вот он, смотри, Феогнет, победитель в Олимпии, мальчик,
Столь же прекрасный на вид, как и искусный в борьбе,
И на ристалищах ловко умеющий править конями.
Славою он увенчал город почтенных отцов.
Милона славного это прекрасная статуя; в Писе
Семь одержал он побед и поражений не знал.
Симонид. Победителю на Олимпийских играх
Награды присуждали и раздавали судьи — элланодики. На играх создавали три судейские коллегии: для пентатлона, для состязаний на колесницах, для прочих видов соревнований. Когда игры заканчивались и судьи принимали решение, глашатай объявлял результаты, выкрикивая имя победителя и название той местности, откуда он прибыл в Олимпию. Олимпионики обладали правом возложить принесенные по обету дары Зевсу на его алтарь в священной роще, а также поставить от своего имени статую в Олимпии, аллегорически изображавшую тот вид спорта, в котором особенно выделился победитель олимпиады; ему позволялось и увековечить на статуе свое имя, тем самым навсегда входившее в историю общегреческих игр. Знаком особого отличия было позволение придать лицу статуи сходство с лицом увенчанного оливковыми ветвями победителя. Поначалу статуи были деревянные, лишь со временем их стали делать из камня или бронзы. Иногда эти изваяния бывали произведениями выдающихся скульпторов, которые приезжали на игры и там работали: существовала, например, знаменитая мастерская Фидия в Олимпии. Есть мнения, что скульпторы все же чаще всего не заботились о сходстве, а создавали идеализированные образы, предназначенные для того, чтобы сохранить память о победе на играх. Художник не всегда даже знал лично победителя, доблесть которого он хотел увековечить, только изредка он располагал словесным портретом олимпионика. Обычай, по которому спортсмен, одержав три раза победу на Олимпийских играх, получал право иметь в Олимпии свою статую, наделенную его чертами лица, сложился несомненно во времена более поздние. Ведь вплоть до V в. до н. э. греки рассматривали победу на играх не столько как проявление личных способностей олимпионика, сколько как знак особой божественной милости, дарованной победителю. Добавим еще, что сооружением памятника привилегии олимпионика не исчерпывались: он мог также занимать почетное место в театре и на всю оставшуюся жизнь был освобожден от уплаты налогов.
В Спарте победителей Олимпийских игр чествовали на свой лад — по-военному: во время войны олимпионики сражались в первых рядах бок о бок со спартанским царем. В Афинах после» 500 г. до н. э. установили для олимпиоников дополнительную денежную премию.
Однако в священной роще в Олимпии наряду с почетными памятниками, прославившими победителей, стояли и такие, на которых в назидание и предостережение потомкам были высечены имена тех, кто нарушил присягу и запятнал себя нечестной игрой. С нарушителей олимпийских правил взимали большой штраф, и деньги шли не в казну, а на сооружение статуй, где на постаменте можно было прочесть имена виновных.
Такие проступки, нарушения регламента игр, освященного многовековой традицией, стали часты в IV в. до н. э. и особенно в эпоху эллинизма, когда политическая ситуация в Греции ухудшилась, а весь уклад жизни, обычаи и нравы древних греков испытали немало перемен под влиянием восточных цивилизаций. В играх участвовали теперь и представители соседних с греками народов — спортсмены из Александрии, из Смирны, а несколько веков спустя, в 385 г. н. э., победу на играх одержал один из правителей Армении. Греческая агонистика утратила постепенно свой традиционный характер, связь с идеалами доблести, добродетели — «аретэ». Агонистика оказалась достоянием состязавшихся между собой профессиональных танцоров, актеров, музыкантов, а также и спортсменов, стремившихся к первенству не ради почетного, но скромного венка, а ради платы. На символические знаки отличия, раздававшиеся на олимпиадах прошлых столетий, стали смотреть так же иронически, как скиф Анахарсис у Лукиана. Одновременно во многом были утрачены и понятия честной игры, благородных соревнований.
Известно, что одним из первых, кто нарушил регламент Олимпийских игр, греческая традиция называла некоего Эвпола из Фессалии: в 388 г. до н. э. он подкупил трех участников состязаний, которые должны были сразиться с ним в кулачных боях. И Эвпол, и те, кто дал себя подкупить, понесли наказание, заплатив денежный штраф. И все же полвека спустя афинянин Каллипп вновь прибег к подкупу, введя в искушение своих соперников, на этот раз в пентатлоне. На деньги, взысканные с Эвпола и других виновных, удалось поставить в Олимпии шесть статуй Зевса; так же поступили и с деньгами, выплаченными разоблаченным Каллиппом. В надписях на статуях рассказывалось о характере проступка, приводились имена виновных; надписи предостерегали всех от попыток играть нечестно.
Весьма некрасивый и прежде небывалый случай произошел на играх значительно позднее. В 92 г. до н. э. Аполлоний из Александрии Египетской был исключен из числа участников состязаний за то, что не явился в Олимпию вовремя — к началу игр. Опоздавший приводил разные уважительные причины своей задержки, однако другой житель Александрии, Гераклид, раскрыл судьям истину: Аполлоний задержался в пути, решив принять участие и в других соревнованиях — ради вознаграждения. Гераклиду присудили венок победителя. Увидев это, Аполлоний впал в такую ярость, что, обмотав руку ремнем, как для кулачного боя, бросился неожиданно на Гераклида, которому пришлось искать защиты у элланодиков. Виновный был приговорен к большому денежному штрафу, однако в эпоху, о которой идет речь, подобный поступок — участие в состязаниях из корыстных побуждений — уже не был чем-то исключительным, из ряда вон выходящим.
Жители Элиды долго гордились тем, что среди них никто не нарушал освященных традицией правил Олимпийских игр. И все же случилось так, что и их соотечественник, некий Дамоник, в 12 г. до н. э. запятнал честь свою и своего города. Здесь виновными оказались не сами участники соревнований, а их не в меру честолюбивые отцы, пренебрегшие принципами честной игры. Сын Дамоника должен был состязаться со спортсменом из Смирны. Обуреваемый жаждой успеха, Дамоник подкупил соперника своего сына или, может быть, его отца, обеспечив своему сыну победу. Наказание понесли отцы, о чем свидетельствовали надписи на статуях, воздвигнутые на деньги, выплаченные виновными. Добавим еще, что однажды некий участник соревнований проявил трусость: на борца из Александрии его будущий противник произвел столь сильное впечатление, что он за день до схватки сбежал. Он также не избежал наказания денежным штрафом. Так постепенно размывались этические и культурные основы греческой агонистики старых времен.
Были в древности и те, кто возражал против спортивных игр, но к их голосу греки прислушивались мало. Некоторые философы критиковали односторонность физического воспитания, которая, по их мнению, наносила ущерб всестороннему развитию человеческой личности, особенно развитию интеллектуальному. Врачи предостерегали молодых людей, говоря, что чрезмерные физические усилия могут стать причиной истощения и раннего ослабления организма, прежде всего юного. В сохранившемся фрагменте элегии Ксенофана из Колофона (VI–V вв. до н. э.) философ осуждает обычай воздавать победителям игр непомерные почести, хотя заслуги их гораздо меньше, чем у людей ученых; нельзя превозносить силу и ловкость выше, чем мысль философа; от достижений бегунов или копьеметателей в Олимпии не наполняются житницы, не богатеют города.
