В 1829 состоялась первая общероссийская мануфактурная выставка. Проводилась она и далее, регулярно, в Москве, Петербурге, Варшаве.
В 1851 г. Россия участвовала в Лондонской всемирной выставке. Как показала эта выставка, в производстве изделий из драгметаллов, парчи и глазета, кумача и ситца русские уже не уступают Европе. В хлопчатобумажном прядильном и ткацком производстве русские еще не дотягивали до уровня английских и французских производителей, но превосходили бельгийских и американских.
В 1850 г. были приняты умеренно-охранительные таможенные тарифы, поощрявшие ввоз в Россию сырья и полуфабрикатов. В это же время происходит отмена таможенной границы между Царством польским и остальной империей.
Вот несколько цифр, свидетельствующих о хорошей динамике русской внешней торговли (и соответствующих производств), в тыс. пуд.
1811–1820 1841–1850 шерсть 34,8 582,7 лен 1175 3369 сахар 705 1815 сало 1967 3668 медь 75,8 158,7 свинец 42,4(1831) 55,2 цинк 89, 3(1833) 176,9 пшеница 11088 34971 рожь 6039 11082При Николае ежегодный сбыт хлеба внутри государства в 9 раз превышал вывоз в зарубежные страны, до либерального лозунга «недоедим, а вывезем» было еще далеко.
Общий доход от внешней торговли вырос с 1820-х до 1850-х гг. более чем в два раза.
Экономика России в царствование Николая I не была застойной, как уничижительно пишут современные авторы-неучи, а развивалась быстрыми темпами. Опираясь в этом развитии исключительно на собственные силы. Рост городской промышленности сочетался с высвобождением рабочих рук на селе. Крепостные отношения уходили ровно с той скоростью, с какой прибывали возможности для отношений вольных, чисто экономических. Если бы развитие нашей страны продолжалось в «николаевском» ключе, т. е. осуществлялось бы в национальных целях, для себя, а не для иностранного капитала, то сегодня мы бы жили в огромной и процветающей стране.
Увы, экономическая политика в последующее «перестроечное» время Александра II стала проходить под либеральными флагами «открытости», привлечения иностранных займов и инвестиций. Она определила долговое закабаление России, усиление всех видов зависимости от западных стран, разорение и пролетаризацию крестьянства, наращивание дешевого сырьевого экспорта в ущерб продовольственной обеспеченности населения, уход средств, которые могли использоваться для собственного развития, в западные банки.
Причем такие экокономические тенденции были заданы не объективными обстоятельствами, а идеологическими предпочтениями власть имущих — «западнической партии».
Усиление имущественного расслоения и социальной розни будет действовать самым разрушительным образом на русское национальное строительство. А по контрасту, на Западе, из сословий и этнических групп, будут собираться и обретать общие интересы единые нации; наиболее грубые формы эксплуатации уйдут за пределы метрополий. Без nation-building (нациестроительства), в общем, невозможно было выдержать переход к промышленному обществу, с его механистическими отношениями между капиталом и пролетариатом.
А. Тойнби: «Индустриализм и национализм суть две силы, которые фактически господствовали в западном обществе в течение (19) века… Промышленная революция и нынешняя форма национализма действовали тогда сообща, создавая «великие империи», каждая из которых претендовала на универсальный охват, становясь как бы космосом сама в себе… Приблизительно до 1875 г. два господствовавших тогда института — индустриализм и национализм — действовали сообща, созидая великие державы.»[300]
Капитализм, который был на Западе «индустриализацией плюс национализм», стал в России «индустриализацией минус национализм». Поэтому «отлиберализованная» экономика России увеличивала национальные капиталы других стран, более чем свои собственные. В конце 19 века русские имели большую смертность, чем в начале того же века, падало среднедушевое потребление продуктов питания. Ситуация была сравнима с колониальной Индией и полуколониальным Китаем.
Монархия, пытавшаяся скрепить распадающееся социальное и национальное пространство, стало мишенью целенаправленных атак самых разных сил, от анархистов до нуворишей. Отказ от национальных основ экономической политики, в итоге, стал причиной краха российской государственности, с которым не могли сравниться не Батыев погром, ни Смута.
Настанет год, России черный год,
Когда царей корона упадет;
Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
И пища будет смерть и кровь;
Когда детей, когда невинных жен
Низвергнутый не защитит закон;
Когда чума от смрадных, мертвых тел
Начнет бродить среди печальных сел,
Чтобы платком их хижин вызывать,
И станет глад сей бедный край терзать…
После изучения реального содержания Николаевской политики, в том числе и экономической, можно сказать, что он сделал всё, чтобы предотвратить подобный исход для России.
Недобросовестные историки внушили нам мысль, что Николай I только и делал, что душил таланты. На самом деле, ввиду финансовой слабости предпринимательского сословия, николаевское правительство почти на 100 % финансировало исследования и разработки.
В начале своего царствования, в 1831 г., император Николай I дал поистине петровское указание российским посольствам в европейских столицах обращать особое внимание на все появлявшиеся изобретения, открытия и усовершенствования «как по части военной, так и вообще по части мануфактур и промышленности» и немедленно «доставлять об оных подробные сведения».
В 1831 государь велел построить астрономическую обсерваторию вблизи Петербурга. Министру народного просвещения, графу Ливену, было сказано, что «основание первоклассной обсерватории около столицы в высокой степени полезно и важно для ученой чести России».
В конце сентября 1839 г. император посетил и внимательно осмотрел полностью отстроенную и снабженную первоклассными инструментами Пулковскую обсерваторию.
Так Россия стала одной из ведущих «астрономических» держав.
Пулковские определения положений основных, фундаментальных звезд по точности превзошли все дотоле существовавшие и были приняты во всем мире за основу при исследованиях звезд.
Император также повелел создать астрономические обсерватории в Казани и Киеве. Была капитально переоснащена обсерватория в Москве; вчетверо увеличено финансирование обсерватории в Дерпте. Под руководством В. Струве она внесла большой вклад в изучение двойных звездных систем.
Было значительно увеличено финансирование исследований в смежных с астрономией областях, в геодезии и математической географии.
В 1834 г. правительство приняло решение о создании службы геомагнитных и метеорологических наблюдений. Появилась сеть геофизических обсерваторий — первая из них при институте Корпуса горных инженеров, получившая название Нормальная (ныне это Главная геофизическая обсерватория им. А. Воейкова). Благодаря им была собрана база данных для создания таких капитальных трудов, как «О климате России» К. Веселовского, «О температуре воздуха в Российской империи» Г. Вильда, «О вскрытии и замерзании рек Российской империи» М. Рыкачева.
В 1845 г. основано Русское географическое общество, президентом его стал вел. кн. Константин Николаевич, вице-президентом знаменитый мореплаватель Федор Литке.
