Более тщательное ознакомление с германскими документами, доступными теперь для изучения, а также с приказами и инструкциями самого Людендорфа проливает свет на этот вопрос. Создается впечатление, что действительная ошибка Людендорфа заключалась в том, что он не сумел на практике применить новые принципы, к которым он пришел в теории, и не сумел понять или испугался полностью на деле применить свою новую теорию стратегии. Поэтому фактически он распылил слишком значительную часть своих резервов, пытаясь поправить тактические неудачи, и слишком долго раздумывал, прежде чем решился развить достигнутый тактический успех.
Стратегия Людендорфа на Востоке была так искусна, дышала таким мастерством и обладала такой дальновидностью, что его нерешительность и близорукость на Западе просто трудно себе объяснить. Быть может он сам выдохся, руководя столь большим числом операций. Быть может ему не хватало стратегического вдохновения и рассудительного взгляда Гофмана, который, находясь у него под рукой в течение всей кампании 1914–1916 годов, остался на Востоке, когда Людендорф был назначен германским главнокомандующим. Модный порок «старшинства» помешал Германии полностью использовать возможности человека, который, видимо, был ближе к гениальности в военной области, чем любой иной генерал Мировой войны.
Как бы то ни было, но кампания 1918 года оставляет впечатление, что Людендорф не обладал прежней своей настойчивостью в преследовании определенной цели и не смог так же блестяще справляться с меняющимися условиями обстановки.
Но в деле организации наступления способности его остались на том же высоком уровне. Внезапность должна была стать ключом, открывавшим двери Западного фронта, столь долго остававшиеся замкнутыми. Были приняты самые тщательные меры для сохранения в тайне атаки, и было подготовлено все для развития успеха. Эффект внезапности короткой, но мощной бомбардировки был усилен широким использованием химических и дымовых снарядов. Далее, хотя Людендорф решил раньше нанести удар на реке Сомме, и этому удару было дано маскировочное название «Михель», он также начал подготовку к после-дующим атакам на иных направлениях. Последние не только позволяли ему быть готовым для будущего, но и помогали сбить с толку противника. Две таких атаки были запланированы на британском фронте и одна на французском: «Санкт-Георг I» — против участка Лис, «Санкт-Георг II» — против игарского участка и «Блюхер» — в Шампани.
Атаку «Михель» должны были проводить германские 17-я, 2-я и 18-я армии (всего 36 дивизий) на фронте протяжением в 43 мили: Аррас — Сен-Кантен — Ла-Фер. Центр тяжести этой атаки намеревались перенести севернее Соммы. После прорыва 17-я и 2-я армии должны были повернуть на северо-запад и прижать британскую армию к побережью. Река и 18-я армия обеспечивали фланги этих армий.
Атака началась 21 марта. Внезапности атаки много помог утренний туман. Хотя немцам и удалось полностью прорвать фронт противника южнее Соммы, где оборона была менее прочной, их наступление задержалось вблизи Арраса. Задержка эта неблагоприятно сказалась на всем наступлении севернее реки. Людендорф, отринув свои новые взгляды, потратил последующие дни на попытки оживить наступление, развернутое против сильного и крепко удерживаемого бастиона у Арраса, придерживаясь этого направления как центра тяжести всех своих усилий. Одновременно он сдерживал 18-ю армию, которая наступала южнее, не встречая серьезного сопротивления неприятеля. 26 марта он отдал приказ, запрещавший армии переправиться через реку Авр и регулировавший скорость наступления армии по продвижению ее соседа — 2-й армии, которая в свою очередь задерживалась весьма незначительными успехами 17-й армии у Арраса.
Таким образом, мы видим, что в действительности Людендорф был склонен сломать британскую армию прямым ударом, поразив ее наиболее сильный участок сопротивления. Будучи весь во власти этой идеи, он не сумел, однако, пока не стало уже слишком поздно, бросить свои резервы в наступление южнее Соммы — в направлении наименьшего сопротивления. Предположенное захождение на северо-запад могло увенчаться успехом, если бы оно было сделано после прохода фланга неприятельского фронта и, таким образом, было направлено против тылов укреплений Арраса.
26 марта атака севернее Соммы (левым флангом 17-й армии и правым флангом 2-й армии), в результате дорого и трудно обошедшихся ей успехов, явно стала ослабевать. Южнее Соммы левый фланг 2-й армии достиг (и отныне это должно было ему сильно мешать) старого поля сражения на Сомме — пустыни, которая тормозила наступление и работу тыла армии. Одна 18-я армия продолжала наступать с неослабевающим порывом.
Создавшаяся обстановка привела к принятию Людендорфом нового плана, хотя он не отказался и от старого. Он приказал на 28 марта атаковать в лоб высоты близ Арраса (атаку эту должна была проводить 17-я армия). Одновременно 6-я армия должна была перейти в наступление на севере, между Вими и Бассе. Многообещающая обстановка южнее Соммы заставила Людендорфа поставить добавочной важной целью Амьен. Но даже при этом он запретил 18-й армии до получения дальнейших приказов развивать свой натиск с целью свернуть фланг амьенских позиций.
28 марта была начата новая атака на Аррас. Этой атаке не помогал ни туман, ни внезапность. Она абсолютно не удалась, будучи сломлена хорошо подготовившейся к обороне 3-й армией Бинга. Лишь после этого Людендорф отказался от своего первоначального замысла и направил свои главные силы, а также часть оставшихся резервов к Амьену. Но вместе с тем он приказал 18-й армии приостановить на два дня свое наступление. Когда наступление возобновилось, оно уже слабо развивалось, встречая сопротивление, которому было дано достаточно времени, чтобы окрепнуть, и Людендорф, не желая быть втянутым в изнурительную затяжную борьбу, отказался от попытки достигнуть Амьена.
И все же еще немного усилий — и Людендорфу удалось бы перерезать важнейшие жизненные артерии противника и довести свое наступление до решающих результатов. К 27 марта германское наступление проникло на глубину 40 миль и достигло Мондидье, отрезав одну железную дорогу, ведущую к Парижу. К 30 марта прилив германского наступления почти захлестнул внешние укрепления Амьена. Захвачено было 80 000 пленных и 975 орудий. Раз фронт дрогнул, сама система сообщений, построенная за три года позиционной войны, способствовала быстрейшему отливу войск за передовой линией. Размах отступления в первую очередь говорил о том, что войска выпали из рук своих командиров, а последние выпустили части из рук, потеряв всякое влияние.
Несчастие заставило союзников пойти на запоздалый шаг. По просьбе Хейга и при вмешательстве лорда Мильнера 26 марта Фош был уполномочен «согласовывать» операции союзных армий. Хотя Фош впал в немилость из-за тяжелых потерь, к которым привели его атаки в Артуа в 1915 году, а также из-за бесплодного результата наступлений на Сомме в 1916 году, но сила его воли и его энергия вызывали и заслуживали доверия. 14 апреля он окончательно был назначен главнокомандующим союзными армиями. Но прежде чем это случилось, обнаружилась новая угроза со стороны германцев, хотя последние и сами этого не предвидели.
Людендорф использовал большую часть своих резервов, удерживавших широкий выступ фронта южнее Соммы, не придавая этому большого значения, для диверсии, чтобы помочь этим развиваемой им 9 апреля атаке «Санкт-Георг I». Изумительно быстрый успех этой диверсии против фронта, слабо удерживаемого противником, побудил его постепенно превратить это наступление в главный удар.
Британцы были безнадежно близки к морю; тем не менее сопротивление их остановило германцев, когда им удалось проникнуть вглубь на 10 миль. Немецкое наступление захлебнулось как раз перед важным железнодорожным узлом Хазебрук, а попытка расширить фронт наступления в направлении к Ипру была сведена на нет Хейгом, оттянувшим свой фронт назад, как раз перед тем как постепенно стали прибывать сюда французские подкрепления.
Хейг усиленно жаловался, что Фош слишком медлил с посылкой на север французских резервов, но события оправдали нежелание Фоша подвергнуть себя там риску и явный излишек оптимизма в заявлениях, что опасность миновала. Людендорф выпускал из своих рук резервы скупо, нередко слишком поздно и в весьма незначительных дозах для настоящего успеха. Он понимал, что новый выступ фронта станет новым мешком; поэтому после захвата высоты Кеммель, когда представлялись широкие возможности, он отказался от использования успеха из боязни контрудара франко-британских войск.
Таким образом, стратегический успех так и не дался Людендорфу. Зато он мог похвалиться большим тактическим успехом. Потери британцев превышали 300 000 человек. Британская армия была сильно искалечена, и хотя из Англии было переброшено 140 000 человек подкреплений, назад возвращались дивизии из Италии, Салоник и Палестины, но должно было пройти много месяцев, пока к армии могла вернуться ее наступательная сила.
