Классы и неравенство, подчеркивал папа, существовали и будут существовать всегда; в то же время он горячо осуждал марксистскую теорию классовой борьбы. Главная проблема состоит в бездумной жестокости и жадности современного капитализма; каждый рабочий имеет право требовать достойной зарплаты и даже, если возникнет крайняя необходимость, устраивать забастовку Дело государства — обеспечить правильное составление договоров между нанимателями и работниками и их выполнение, а также регулирование вопроса о продолжительности рабочего времени, мерах безопасности на производстве и условиях работы. Однако само оно не должно пытаться устранить социальные язвы; это может быть достигнуто только с помощью христианского милосердия. Таким образом, религия оказывалась самым надежным средством достижения согласия в индустриальном обществе. Без этого мир погрузится в безбожную анархию. И в условиях убийств лиц высокого положения — французского президента Сади Карно в 1894 году, императрицы Елизаветы Австрийской в 1898-м, короля Италии Умберто в 1900-м, президента Соединенных Штатов Маккинли в 1901 году, казалось, начали сбываться самые мрачные его прогнозы.
Ничего особенно революционного в этом не было; в его речах звучала старая папская патерналистская риторика, и множество пассажей о естественном неравенстве людей, об обязанности бедных смириться со своим положением, будучи вырванными из контекста, могли быть использованы правыми апологетами в качестве доказательства того, что ничего всерьез не изменилось. Подлинное значение «Rerum novarum» состояло в том, что энциклика представляла образ мыслей первого папы XX столетия, преемника Пия IX. Отныне дорога для социалистов-католиков была открыта, они могли теперь развивать и пропагандировать эти идеи.
Папа Лев XIII скончался 20 июля 1903 года в возрасте девяноста четырех лет, оставаясь столь же здравомыслящим и почти столь же энергичным, как и прежде. Немногие папы столь энергично боролись за благополучие (можно сказать, даже за выживание) католической церкви в двух ведущих странах Европы, и об этом должно быть лучше известно, ведь в течение двадцатипятилетней борьбы он испытал немало неудач и разочарований. В его активе, однако, было одно впечатляющее достижение: он доказал, что папа, даже лишенный светской власти, даже оставаясь лишь «пленником Ватикана», может представлять собой серьезную силу в этом мире. Он придал папству новый имидж и обеспечил ему престиж больший, чем когда-либо за многие столетия.
* * *
Лев XIII пользовался уважением и почтением во всем мире. Однако его не любили. Ни один монарх не окружал себя таким церемониалом. Лев настаивал на том, что все его визитеры должны оставаться коленопреклоненными в течение всей аудиенции; члены его свиты обязаны стоять в его присутствии; сообщают, что за двадцать пять лет он ни разу ни словом не перемолвился со своим кучером. Не приходится удивляться, что после его смерти кардиналы захотели перемен. Джузеппе Сарто, принявший имя Пия X (1903-1914), происходил из селян — первый со времен Сикста V, занимавшего папский престол тремя столетиями ранее, сын деревенского почтальона и швеи из Венето. Восемь лет он был приходским священником, и, хотя позднее стал епископом Мантуи и патриархом Венеции, он, по существу, так и оставался приходским священником. В течение всего своего понтификата Пий X давал каждое воскресенье после полудня уроки катехизиса. Он был совершенно чужд роскоши или холодной чопорности его предшественника; новый папа представлял собой человека сердечного, доступного и прежде всего утилитарного.
Едва вступив на престол, он начал реформу церкви. Пий X упростил структуру курии, сократив тридцать семь различных ее департаментов до девятнадцати. Он перепроверил и рекодифицировал каноническое право. Он фактически переписал требник и катехизис. Он произвел очень значительные перемены в церковной музыке. В XIX столетии ее традиционно средневековый характер стал сдавать свои позиции под сильным влиянием итальянской оперы; «Реквием» Верди и «Маленькая торжественная месса» Россини — лишь наиболее очевидные примеры. Папа решительно выступил против этого, настаивая на возвращении к григорианским напеву и хоралу. Пий X также начал кампанию за то, чтобы все католики чаще принимали причастие. Всего несколько раз в год, подчеркивал он, делать это совершенно недостаточно. Добрые католики должны причащаться каждый день или по крайней мере хотя бы раз в неделю. Серьезные перемены коснулись первого причастия: прежде ребенок это делал в возрасте между двенадцатью и четырнадцатью годами; отныне он снижался до семи лет. Это положило начало традиции, которую мы наблюдаем теперь во всем католическом мире: маленькие девочки в белых платьях и вуалях, маленькие мальчики с их шарфами, подарки и, наконец, семейный праздник.
Пий X усердно трудился и многого достиг. Однако он не оказал никакого влияния на Европу и весь мир в тех сферах, где так ярко проявили себя Пий IX и Лев XIII. Он был слишком тихим, слишком скромным, слишком святым; и сама его святость мешала ему воспринимать оригинальные идеи. Католические богословы в Италии и Франции, Германии и Англии, которые прилагали все силы для того, чтобы освободить религию от пут средневековой схоластики и примирить веру с философскими идеями и потрясающими естественнонаучными, историческими и археологическими открытиями того времени, не просто не встретили у папы симпатии, а, напротив, нашли в нем энергичного и неумолимого врага. В 1907 году он обнародовал энциклику «Pascendi» («Необходимость пасти стадо») объемом не менее чем в девяносто три страницы, в которой осуждал то, что он называл «модернизмом» и «средоточием всех ересей». Современный историк прекрасно охарактеризовал это как «первый выпад, означавший начало не менее как царства террора»[326]. Папа и государственный секретарь Святого престола Рафаэль Мерри дель Валь (англичанин испанского происхождения) самолично одобрили создание организации под названием «Общество Святого Пия V», которая с успехом выполняла роль тайной полиции, оказывавшей давление на либеральные католические газеты, вскрывая письма, даже используя агентов-провокаторов для компрометации либералов. Руководил этой организацией один зловещий церковник монсеньор Умберто Бениньи. Среди жертв «Общества Святого Пия V» оказались архиепископы Парижа и Вены, а также вся доминиканская община Фрибура.
Несмотря на занятость делами церкви, во второй половине своего понтификата папа Пий X со всей очевидностью понимал, что европейские державы неуклонно движутся к катаклизму — к войне, в ходе которой католики неизбежно вступят в бой с католиками и которая, вероятно, принесет больше разрушений, чем какая-либо другая война в истории. Уныние, которое он испытывал в связи с этим, усугублялось сознанием собственного бессилия. Многие полагают, что начало войны в конце июля 1914 года ускорило его смерть: он скончался всего через три недели, 20 августа. Возможно, так и случилось, но папе уже исполнилось семьдесят восемь лет, его мучила подагра, а в прошедшем году он перенес тяжелый сердечный приступ — и, пожалуй, он в любом случае прожил бы лишь немногим дольше.
Даже в области теологии у Пия нашлись недоброжелатели, но никто не сомневался в доброте его сердца. После ужасающего Мессинского землетрясения 1908 года он наводнил Ватикан беженцами задолго до того, как итальянское правительство пошевелило хоть пальцем для них. Он не искал благ ни для себя, ни для своих родственников: его брат оставался почтовым служащим, три его сестры жили в Риме в весьма стесненных условиях; его племянник продолжал служить в качестве обыкновенного приходского священника. Вследствие всего этого он заслужил любовь, несравнимую с той, которую питали к двум его непосредственным предшественникам, и вскоре после его похорон толпы паломников стали стекаться к его могиле в крипте собора Святого Петра. В 1923 году, через двадцать лет после его восшествия на престол, начался длительный процесс его канонизации. Не все проходило гладко: государственный канцлер, кардинал Пьетро Гаспарри, засвидетельствовал, что папа «одобрил, благословил и вдохновил тайную ассоциацию шпионов, следивших за иерархами, а также ведших наблюдения вне церкви… нечто вроде франкмасонства в церкви — неслыханный случай в ее истории!». Но на подобные грешки не обратили внимания, и в 1954 году в присутствии толпы, насчитывавшей 800 000 человек, папа Пий XII официально провозгласил его святым. Он стал первым папой, удостоившимся подобного возвышения, начиная с Пия V, скончавшегося почти четырьмя столетиями ранее[327].
* * *
Последовало шестнадцать голосований по поводу избрания нового папы. Им стал генуэзский аристократ, имевший весьма подходящее имя — Джакомо делла Кьеза[328] (он назвался Бенедиктом XV и правил с 1914 по 1922 год). Ватикан тут же столкнулся с проблемой: появившись на свет значительно раньше срока, он был вопиюще мал ростом. Даже папское облачение наименьшего размера, хранившееся, дабы послужить новому владельцу, висело на нем как занавеска. Говорят, что он повернулся к ватиканскому портному и промолвил с улыбкой: «Caro[329], ты что, забыл меня?» В Болонье, где он занимал архиепископскую кафедру, его называли il piccoletto[330]. Однако тот факт, что его не включили в Священную коллегию сразу после того, как он стал епископом (обычно бывало именно так, но в его случае это назначение намеренно затянули), имел отношение не столько к его росту, сколько к недоверию, которое питали к нему Пий X и кардинал Мерри дель Валь. Наконец он все же получил кардинальскую шапку; это произошло немногим более чем за три месяца до его коронации. Вероятно, Кьеза даже не слишком удивился, когда одной из первых бумаг, попавших к нему на стол, оказался документ — донос на него самого, недавно подготовленный по просьбе его предшественника. Вступив на престол, он тут же уволил своего прежнего начальника, Мерри дель Валя, которому едва дал время собрать бумаги со стола. Затем он отстранил монсеньора Бенини от должности управляющего и ликвидировал его шпионскую сеть, после чего курия вздохнула свободнее.
