периодической печати, записи дневника Хоттела и двух записных книжек У. Уайта. «Рукописи и воспоминания о Миннеаполисе» при всей своей ценности содержат лишь небольшой процент имеющихся документов, которые проливают свет на происходившее в Миннеаполисе. Переиздаются, однако, наиболее важные и интересные документы.
11. Какое влияние оказала дискуссия относительно истолкования пророчества о десяти рогах из седьмой главы Книги Даниила на ход совещания в Миннеаполисе?
Не вдаваясь в существо вопроса, можно сказать, что полемика об истолковании пророчества о десяти рогах перед самым началом конференции в Миннеаполисе способствовала разжиганию страстей и, несомненно, усилила разногласия по другим вопросам. Как и ожидалось, с докладами по этой теме выступили Джоунс и Смит.
Пятнадцатого октября, когда Смит — поборник традиционалистского подхода к этой проблеме — заявил, что обсуждение этого вопроса само по себе «зло» и «крайне нежелательно», стала очевидна трудноразрешимость данного вопроса. Такая позиция, подчеркнул он, «подрывает старую истину», которая «выдержала испытание длиною в 40 лет». Почему бы не испытать временем любое новое истолкование до его официального принятия?
«Если у нас разные мнения, для чего их менять [?]»
Смит не собирался
«сидеть спокойно и наблюдать, как камень, заложенный в основание, вынимается из него безжалостной рукой» [56].
Джоунс, главный оппонент Смита по вопросу истолкования пророчества, в запальчивости не уступал ему. В самом начале встреч молодой проповедник выпалил:
«Пастор Смит сказал вам, что он ничего не знает об этой проблеме. Но я знаю, и я не хочу, чтобы вы обвиняли меня из–за того, что он не знает».
Для Елены Уайт это было уже слишком, и она упрекнула его, написав:
«Нельзя так резко, брат Джоунс, нельзя так резко» [57].
Согласно миннеапольской газете «Трибьюн» от 18 октября некоторые друзья Смита пытались провести голосование и таким образом решить проблему истолкования пророчества о десяти рогах, но Э. Дж. Ваггонер воспрепятствовал этому, заявив, что делегаты не должны проводить голосования до тех пор, пока тщательно не исследуют данный вопрос. «Споры на эту тему продолжались далеко за полдень и захватили время перерыва», — сообщала «Трибьюн».
Несмотря на трудность ситуации, Смит в редакционной статье журнала «Ревью» объявил о своей победе. «Мнение подавляющего числа делегатов оказалось, — возвещал он, — на стороне старых воззрений, установленных прежде принципов истолкования пророчеств». Эта редакционная статья весьма огорчила У. Уайта, который отметил, что Смит не удосужился сообщить о том, что делегаты к концу дискуссии проголосовали за решение о том, «что все должны глубоко изучить этот вопрос в течение года». Уайт усматривал в статье Смита хитрость. Он писал:
«Я говорил людям в присутствии брата Смита, что он был прав, когда требовал от редакторов «Знамений» проявлять осторожность… то же самое требовалось и от редакторов «Ревью» — быть честными, и я показал им, что эта статья была рассчитана на то, чтобы ввести народ в заблуждение» [58].
Вряд ли нужно говорить, что подобная интрига не способствовала установлению гармонии в отношениях между участниками конференции.
12. Какое отношение имели дискуссии относительно закона в Послании к Галатам к вопросу о праведности по вере?
Одной из интересных особенностей совещания Генеральной конференции в 1888 г. был тот факт, что хотя спорящие стороны и начали заседание с обсуждения одного из наболевших вопросов — Закона в Послании к Галатам, но в результате дискуссий акцент сместился на вопрос праведности по вере. Как это случилось, для многих так и осталось загадкой.
Следует отдать должное Э. Дж. Ваггонеру за то, что он дал новое направление дискуссии. Он принял стратегическое решение не просто вести полемику о Законе в Послании к Галатам, но поднять более широкую тему спасения с позиции Закона и Евангелия, а затем обсуждать Послание к Галатам в этом контексте.
Таким образом, хотя Ваггонер и сделал около девяти докладов по теме «Евангелие и Закон» на этом совещании, первые пять или шесть докладов были посвящены праведности по вере. Только после этого он приступил к более детальному рассмотрению Послания к Галатам.
В результате стратегического решения Ваггонера рамки дискуссии расширились так, что вскоре вопросы, относящиеся к Посланию к Галатам, стали иметь второстепенное значение для многих, в то время как вопросы, связанные с тем, как человек спасается, выдвинулись на передний план. Поэтому мы слишком мало слышим о конфликте относительно Закона в Послании к Галатам после совещания 1888 г.
Согласно теологии Ваггонера десятисловный закон или детоводитель приводит нас «ко Христу, дабы нам оправдаться верою» [59]. Елена Уайт, хотя и не соглашалась со всеми тезисами Ваггонера, тем не менее по этому центральному вопросу поддержала его. Она сказала делегатам:
«Я вижу красоту истины в том, как доктор представил нам праведность Христа в ее взаимосвязи с законом… Это находится в совершенной гармонии с тем светом, который Бог по милости давал мне в течение всего моего служения» [60].
В этом отрывке Елена Уайт особо указала на один из важнейших вкладов Ваггонера в адвентистскую теологию. Он построил мост между законом и Евангелием, прояснив евангельскую функцию десятисловного закона (привести человека ко Христу, чтобы получить прощение и оправдание). Такая связь закона и Евангелия, как мы увидим это в главе 5, заняла центральное место в ее понимании Откровения 14:12 и в ее восприятии вести 1888 г.
Батлер, опасаясь последствий, которые может вызвать новая теология Ваггонера и Джоунса, довел себя до состояния нервного истощения, не мог по болезни присутствовать на этих заседаниях Генеральной конференции. Его традиционную точку зрения на закон в Послании к Галатам представлял Дж. Моррисон, президент Айовской конференции, который был искусным полемистом. Моррисон заявил, что адвентисты всегда верили в оправдание по вере. Он, однако, переживал, что этот тезис был «излишне подчеркнут», и боялся, что закон может потерять свое важное место в адвентистской теологии. Выступая после Ваггонера, Моррисон сделал по меньшей мере семь докладов по вопросам, связанным с Посланием к Галатам, на этой конференции [61].
Как в 1886 г. при обсуждении спорных вопросов в Послании к Галатам и в первые дни в Миннеаполисе во время дискуссии по проблеме истолкования десяти рогов, фракция Батлера—Смита—Моррисона и теперь стремилась путем голосования сформулировать твердую богословскую позицию Церкви по вопросу взаимоотношения закона и Евангелия. Джоунс позднее писал об этом так:
«В 1888 г. на сессии Генеральной конференции „администрация" сделала все возможное, чтобы связать Церковь
