Знаменитые средневековые описания «дьявольских шабашей» в Западной Европе, вероятно, имеют своими прообразами все те же христианские «агапы»-вакханалии, но уже объявленные новыми реформаторами западной церкви «делом рук дьявола». См. рис. 5.5. Взято из [125], т. 1, с. 95. Напомним, что одной из основных особенностей агап-шабашей являлись, — как нам рассказывает скалигеровская история средних веков, — разнузданные оргиастические эксцессы. Естественно, что новая западно-европейская «обновленческая церковь» переложила ответственность за организацию агап-шабашей-вакханалий на «дьявола», чтобы задушить в пастве воспоминания о своем прежнем, и недавнем, вакхически-христианском прошлом. Собственное прошлое было отрезано, приписано «другой религии» или даже «дьяволу». И под названием «античность» отодвинуто в глубокое прошлое. На рис. 5.6 мы приводим одно из многочисленных красноречивых изображений средневеково-«античных» вакханалий. Это известная картина «Вакханалия» Доссо Досси [514], с. 80. Далее, на рис. 5.7 показан рельеф «античного» аттического саркофага с изображением вакхического праздника Диониса [509], т. 1, с. 103. На рис. 5.8 приведена известная картина П.П. Рубенса «Вакханалия», написанная около 1615 года [526], лист 44.
Вероятно, вакхический христианский культ долго продержался в Западной Европе. Вот, например, редкая книга Шампфлери «История карикатуры в средние века» [245]. Обычно карикатура использует реальные черты для того, чтобы, исказив их, обратить на них особое внимание.
Шампфлери писал: «Странные увеселения (с точки зрения привитых нам представлений о средневековье — А.Ф.) происходили в соборах и монастырях при больших праздниках церкви в средние века и в Эпоху Возрождения. Не только низшее духовенство участвует в веселых плясках и песнях, особенно на Пасхе и Рождестве, но даже и главнейшие церковные сановники. Монахи мужских монастырей плясали тогда с монашенками соседних женских, и епископы присоединялись к их веселью» [245], c.53. Цит. по [141], т. 5.
И далее Шампфлери приводит, как самый скромный образец, выдавая его за карикатуру (!), изображение ужина монахов и «их возлюбленных» их Библии XIV века (подчеркнем — из Библии!), хранящейся под № 166 в Парижской Национальной Библиотеке. См. левое нижнее изображение на рис. 5.9 [245]. Но каким же образом эта «карикатура», если только это действительно карикатура, — попала в Библию, священную книгу? Священные тексты — не место для острот и издевательств, тем более, что остальные миниатюры этого издания Библии отнюдь не обнаруживают в художнике остряка. На миниатюре изображена типичная вакхическая ситуация: один из монахов на переднем плане предается любовным забавам с монашенкой, на заднем плане повторяется то же самое, но в массовом масштабе. Другие аналогичные средневековые изображения представлены на рис. 5.9 [245], на рис. 5.10 (фаллический образ индийского бога Шивы-Рудры), см. [524], т. 1, с. 222, на рис. 5.11 и рис. 5.12, см. Шампфлери [245].
Голландская «карикатура» на средневековый христианский культ приведена, например, в книге С.Г. Лозинского «История папства» [125], с. 17. См. рис. 5.13. Толпа прихожан радостно врывается в церковь вслед за священником; перед церковью на площади разгул веселящейся толпы.
Число таких «карикатур», сохраненных нам средневековыми рукописями, велико. Кстати, папа Пий II, например, — автор «многочисленных эротических стихотворений и крайне непристойной (по современным понятиям — А.Ф.) комедии „Chrysis“» [125], т. 1, с. 156. Уместно упомянуть также и о знаменитой соломоновой «Песни Песней», помещенной в библейский канон и также пронизанной откровенной эротикой. Трактуемой теологами нашего времени как некое «иносказание».
Стараясь приспособить тогдашнюю монашескую жизнь к современной морали и внушенным нам представлениям о религиозной жизни и «монашеском идеале» того времени, Шампфлери уверяет нас, будто на все такие рисунки надо смотреть не как на ИЛЛЮСТРАЦИИ БЫЛОЙ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ средних веков, а как на предостережение от подобных поступков [245]. Однако это странно, так как «предостережение» нарисовано очень соблазнительно. Кто, например, стал бы предостерегать публику от разврата распространением прекрасно выполненных порнографических изданий? Скорее всего, это вызовет обратные последствия. Кроме того, если бы это были «предостережения», то изображались бы какие-либо неприятные последствия такой практики. Но ничего этого нет!
Подобные иллюстрации, например, в Библии, возможны лишь в том случае, если они рисуют обычный образ жизни средневекового духовенства, факт, который всеми признается нормальным, а если бы художник сделал это с целью порицания обычаев, уже переставших одобряться при новой идеологии, то он и изобразил бы эту пирушку в какой-нибудь отвратительной форме, с чертями, влекущими грешников в ад, с уродливыми последствиями болезней и т. д. Вместо этого некоторые средневековые Библии снабжены иллюстрациями, показывающими вакханалии, пляски, причем в типично «античном исполнении». Заставки к главам обвиты виноградными гроздьями, по которым взбираются маленькие ангелы, почему-то неотличимые от «античных» амуров, считаемых сегодня «очень-очень древними» и т. п. Мы сошлемся здесь на личное знакомство со старинными Библиями, хранящимися, например, в Библиотеке Московского планетария и в Музее редкой книги при Всесоюзной Государственной Библиотеке в Москве.
Еще в VII веке н. э., говорит Шампфлери, т. е. через 700 лет после возникновения христианства, собор в Шалоне на Саоне запрещает петь женщинам в церквах неприличные песни [245]. Дата VII век приведена здесь по скалигеровской хронологии, а в силу наших результатов все это происходит где-то в XV–XVI веках, что совпадает как раз с эпохой введения инквизиции на Западе. Григорий Турский протестует против монашеских маскарадов в Пуатье в связи с существовавшими в те века на религиозной подкладке «безумными праздниками», «праздниками невинных», «праздниками осла».
Шампфлери писал: «Только в (якобы — А.Ф.) 1212 году парижский собор запретил монашенкам устраивать „безумные праздники“ в такой форме: „От безумных праздников, где принимают фаллус, повсюду воздерживаться, и это мы тем сильнее запрещаем монахам и монашенкам“» [245], с. 57. Цит. по [141], т. 5, с. 658. Запрещение, по-видимому, мало помогло, так как и потом, в якобы 1245 году обновленческий епископ Одон, посещая руанские монастыри, сообщил, что монахини в массовых масштабах предаются там на праздниках непристойным удовольствиям [245], с. 57. Цит. по [141], т. 5, с. 658. Очень сходны были с храмовыми «безумными праздниками» (то есть с festi follorum, переименованными, вероятно, из festi phallorum) праздники «невинных». То есть, по-видимому, не ведающих различия между дозволенным и недозволенным. И те и другие были, возможно, лишь иными прозвищами христианских агап и вакханалий. Они существовали, по Шампфлери, в Безансоне еще и между 1284 и 1559 годами (якобы), когда их запретила и там обновленческая церковь. Да и король Шарль VII в 1430 году снова запрещает в кафедрале Труа эти религиозные «безумные праздники» [245], с. 58. Цит. по [141], т. 5. Отсюда видно, с каким трудом по позднего средневековья изживала западно-европейская церковь глубоко укоренившийся вакхически-христианский культ XII–XV веков.
Шампфлери писал: «Не раз, когда я исследовал старинные соборы, стараясь найти секрет сбивающей с толку непристойной их орнаментации, все мои объяснения казались мне самому толкованиями на книгу, написанную на каком-то чуждом мне языке… Что подумать, например, о странной скульптуре, помещенной в тени под колонной подземной залы средневекового кафедрального собора в Бурже (Bourges)?» [245]. Цит. по [141], т. 5, с. 661. См. рис. 5.9. Скульптура эта представляет собой выступающие из колонны в эротической позе ягодицы человека, выполненные тщательно и экспрессивно. Как могли терпеть такую скульптуру постоянно пользовавшиеся этим храмом монахи и прихожане ранее того времени, как эта скульптура стала сохраняться в виде пережитка давно минувших дней, как «выставочный экспонат» для туристов?
Попытки объяснить все такие средневековые скульптуры и изображения, — а сохранилось их немало, — тем, что они являются «карикатурами», высеченными в камне, в священных храмах, на тех, кто в них служит, — несерьезны. Шампфлери продолжает: «Найдется ли такое парадоксальное воображение, чтобы определить соотношение подобной, выходящей из пределов возможности шутки с благочестивым местом, где изваяно это изображение? Какие авторитетные влияния были нужны, чтобы не остановить руку ремесленника, исполнявшего такие детали?… На стенах некоторых старинных христианских храмов мы с удивлением видим изображения половых органов человека, которые угодливо выставлены напоказ среди предметов, предназначенных для богослужения. Как будто эхо античного символизма, такие порнографические скульптуры с удивительной невинностью высечены каменотесами… Эти… фаллические воспоминания старины, находимые в темных залах (где и совершались вакханалии — А.Ф.) кафедральных соборов центральной Франции, особенно многочисленны в Жиронде. Бордосский ученый — археолог Лео Друэн (Leo Drouyn) показывал мне курьезные образчики бесстыдных скульптур, выставленных напоказ в старинных церквах его провинции, которые он скрывает в глубине своих папок» [245]. Цит. по [141], т. 5, с. 661.
