Л.Н. Гумилев ввел в учение об этносе системный подход[121], без которого оно зашло в тупик: попытки определять этнос через ряд признаков (язык, культура, территориальное единство, общность экономической жизни, самоназвание и т.д.) постоянно терпели неудачу, так как выявить основной, непременный для всех случаев этнодифференцирующий признак (к которому, таким образом, свелся бы феномен этноса) оказалось невозможным[122], а совокупность признаков не определяет ничего, кроме рассматриваемого в данный момент объекта. Л.Н. Гумилев показал, что «вынести за скобки» можно лишь само признание этническим коллективом своего единства: «мы такие-то, а все прочие другие (не мы)». Это отождествление является отражением в сознании людей этноса как объективно существующей целостности и является разновидностью системной связи между объектами (людьми), а не их свойством (признаком). Дальнейшие исследования выявили, что рассматриваемые коллективы, выделяющие сами себя из окружающего мира, всегда обладают общностью поведенческих черт, передаваемых из поколения в поколение с помощью механизма условно-рефлекторной сигнальной наследственности. Эти черты не случайны, они вырабатываются в процессе адаптации людей в этнической и ландшафтной среде и образуют собой стереотип поведения этноса.
Стереотип поведения служит фундаментом этнической традиции, включающей в себя культурные и мировоззренческие устои, формы общежития и хозяйства, имеющие в каждом этносе неповторимые особенности.
Чрезвычайно важно для понимания сущности Э. учение Л.Н. Гумилева о пассионарности. Оно дает возможность выявить и объяснить закономерности этногенеза, то есть вскрыть механизм возникновения, развития и распада этносов.
Таким образом, сформулированная Л.Н. Гумилевым концепция этноса существенно отличается от существовавших ранее представлений. Автор данной концепции рассматривает этнос как природную общность, несводимую ни к каким другим типам объединения людей. Этим он решительно порывает с социологизаторской школой, рассматривавшей этнос как социальное явление, подчиняющееся законам общественного развития. Неверно также отождествление этноса с биологической популяцией: феномен этноса лежит в поведенческой сфере, хотя с каждым этносом связана популяция, изолированность которой обеспечивается эндогамией. В то же время скрещивание внутри данной популяции регулируется этнической традицией и не является в силу этого полностью свободным.
Следующей ступенью в изучении Э. является гипотеза Л.Н. Гумилева об этническом поле (см. Поле в этнологии). Эта гипотеза не противоречит накопленным наукой фактам и нуждается в дальнейшей проработке.
ЭТНОСФЕРА – сочетание всех существующих этно-ландшафтных целостностей – этносов и их этноценозов. Структура и энергетика Э. обусловлены ходом прошлых и современных процессов этногенеза. Э. является подсистемой биосферы Земли.
ЭТНОЦЕНОЗ – геобиоценоз, к жизни в пределах которого адаптировалась этническая система, выступая в качестве его верхнего, завершающего звена. Человек участвует в циклических потоках вещества и энергии наряду с другими биологическими видами, составляющими геобиоценоз. При этом для этносов, находящихся в динамическом состоянии, характерно активное воздействие на Э. (истребляются различные виды животных, вырубаются леса, вводятся доместикаты и т.д.), что заставляет природу перестраиваться. В условиях этнического гомеостаза человек утрачивает свою преобразующую роль и занимает определенную экологическую нишу, неизменную при отсутствии внешних воздействий на Э.
Данное предисловие было написано к первому изданию: Л. Н. Гумилев. Этносфера: История людей и история природы. М.: Экопрос, 1993. – Примеч. ред.
Доклады Географического общества СССР. 1967, вып. 3, стр. 3 – 17.
Доклады Географического общества СССР, 1967, вып.З, стр. 90 – 107.
Доклады Географического общества СССР, 1970, вып. 15, стр. 143 – 157.
«Природа», 1970, №1, стр. 46 – 55; №2, стр. 43 – 50.
Тирс – жезл Диониса и его спутников, увитый плющом и виноградными листьями, с сосновой шишкой на верхнем конце.
«Этническое деление вида Homo sapiens – один из способов адаптации в ландшафте, не столько в структуре, сколько в поведении» [140, стр. 361].
Вестник ЛГУ. Серия геологии и географии. 1965, № 18, стр. 112 – 120.
Вестник ЛГУ. Серия геологии и географии. 1967, № 6, стр. 120 – 129.
Ср. [9, стр. 213], где «границы феодальных государств» объявлены «историко-географическими рубежами», хотя на самом деле было наоборот.
Для физико-географических районов, в которых происходят процессы этногенеза и наблюдается интенсивное историческое развитие, предложен специальный, весьма удачный термин – месторазвитие [211, стр. 30].
Вестник ЛГУ, 1967, № 24, стр. 102 – 112.
Вестник ЛГУ. 1970, №12, стр. 83 – 93.
Мы опускаем рассмотрение антидарвиновских концепций: vis iner-tiae – А. Додерлейна, ортогенез – Т. Эймера, номогенез – Л.С. Берга, аристогенез – X. Осборна [цит. по: 43, стр. 23 – 33], так как механическое перенесение природных закономерностей общего характера на частный, относительно всей фауны, случай повлечет ошибки, хотя бы просто из-за несоразмерности масштабов; детали, не имеющие значения при изучении эволюции в целом, при изучении одного вида на ограниченном отрезке времени оказываются либо весьма важными, либо не имеющими никакого касательства к предмету, в нашем случае – человечеству за последние 5000 лет.
Хронология А.П. Быстрова требует уточнения. По новым данным (радиоуглеродный анализ), кроманьонский человек в Европе имеет давность около 20 000 лет, a Homo sapiens в Северной Америке – около 37 000 лет [184, стр. 34].
Вестник ЛГУ, 1970, №24, стр. 39 – 49.
Необходимость развернуть тезис, дабы предупредить недоразумения, возникающие от непонимания постановки и решения проблемы, при ограниченном объеме статьи вынуждает автора заменить историко-географические примеры отсылочными сносками. Жаль, но другого пути нет.
Употребляя биологический термин «популяция», мы не приравниваем его к этносу, но отмечаем, что в этнической диагностике соприсутствует и этот аспект. Плодотворность комбинированного подхода доказана исторической антропологией [210].
Вестник ЛГУ, 1971, №12, стр. 86 – 95.
Подробности этих событий см. в нашей книге «Хунны в Китае», где впервые сделано их обобщение, достигнутое путем применения этнологического подхода.
Название «ренегат» в те времена не имело оскорбительного оттенка, и переход на службу к врагу был явлением обыденным. Но если переход в рамках одного суперэтноса даже не считался изменой, то уход к мусульманам лишал ренегата былой этнической принадлежности. «Теперь я турок, не казак» («Запорожец за Дунаем»).
Вестник ЛГУ, 1971, №24, стр. 97 – 106.
Вестник ЛГУ, 1972, № 13, стр. 70 – 80.
Этносы – «исторические общности людей (племя, народность, нация), которые образуют своеобразные явления, не относящиеся ни к базису, ни к надстройке» (Философский словарь. М., 1963, стр. 320).
Вестник ЛГУ, 1973, № 6, стр. 94 – 103.
Под «этническим покоем» понимается стабильное состояние этноса, где каждое поколение повторяет жизненный никл предшествовавшего, что обычно связано с изоляцией [IX, 82, 96].
Этот термин введен в науку Ю.И. Семеновым [218] и привился [153] несмотря на то, что это метафора. Под «организмами» им понимаются устойчивые государственно-культурные образования, переживающие формации, в которых они сложились, а не уподобление общества организму, как у Ф. Ратцеля и Г. Спенсера.
Именно наличие фиксируемых связей и неопознанного отцовства снимает мнение, что пассионарность присуща тому или иному классу. Если случайное сочетание обстоятельств может породить такое соответствие, то оно уже в следующем поколении будет нарушено появлением так называемых «незаконных» детей. Это показывает еще раз, что социальные и этнические явления несоизмеримы.
Доклады на ежегодных чтениях памяти Л.С. Берга, VIII – XIV, Л., 1968, с.118 – 134.
Историю вопроса см.: Артамонов М.И. История хазар. Изд. Гос. Эрмитажа. Л., 1962; Рыбаков Б.А. К вопросу о роли хазарского каганата в истории Руси. – «Советская археология», 1953, №10, стр. 141.
