— Мы пытаемся найти выход.
— Вы пытаетесь, пытаетесь, а у вас одни хрущевские выводы.
— Почему?
— Потому что вы верите только в заинтересованность, вы верите только в то, что за границей товары и давайте, мол, нам такие же — вот это у вас.
— Не покупает народ. И деньги обесценили, — говорит Шота Иванович.
— Вы безусловно говорите неверно, как раз у нас сейчас устойчивые деньги. Устойчивые.
— А покупательная способность?
— И покупательная способность хорошая…
— Лучше, чем в 1950 году?
— А зачем лучше, чем в 1950 году? Вы посмотрите, как на всем вашем говеном Западе упали все курсы, у нас же этого ничего нет! А вот вы ворчите, ворчите, потому что у вас много хрущевщины. Только вы даже не понимаете этого, вы даже не продумываете этого, вы не хотите вникнуть в эти вопросы, потому что вы все катитесь по тому же пути, по пути заинтересованности, по пути — вот давайте качество нам такое, как на Западе…
— А товары как продать? — не унимается Шота Иванович.
— Да продаются эти товары, хотя и не так везде хорошо. Но все же одеты в советское. Есть, конечно, какая-то часть одета и в не советское, и это тоже неплохо. Это все дело поправимое, если наведут порядок среди коммунистов. А вы об этом меньше всего говорите. Все — заинтересованность. На буржуазные методы ведете. Не на хрущевские, а на буржуазные. (Смеемся.) Вы смеетесь потому, что вы даже не понимаете. Я совершенно серьезно говорю. А вы говорите иногда чисто буржуазным языком, потому что вы не знаете этого. Не знаете, не знаете. То, что вы называете заинтересованностью, Ленин называл капиталистическим методом. Он прямо говорил, что это капиталистический метод. Да, да, вы не читали Ленина, а вот почитайте.
— А это сейчас линия партии.
— А вы все время поддакиваете. Я не считаю, что все в партии хорошо говорят, но мне про-противно, что мои друзья тоже поддакивают! Вы не исправитесь, по-моему, далеко вы не исправитесь!
Я откровенно говорю. Вы почитайте Ленина, а вы не хотите, у вас времени на это нет.
— Сейчас Ленина переделали так…
— Вы Ленина почитайте, а не переделки. Я могу вам почитать. У меня это под руками. Настолько вы захвачены всем современным. Если вы не хотите отличаться от хрущевского типа коммунистов, это очень печально. Вот дело в чем. А пора об этом подумать. А если не подумаете, вырастут другие, которые об этом будут думать, я не сомневаюсь. Я вам могу сейчас том принести, прочитать такие места…
Молотов приносит из соседней комнаты 29-й том Ленина, показывает его и спрашивает:
— Подделки нет? Вот что он говорит. А вы, конечно, об этом не читали. Давно слышали и давно забыли. Ух, я взял двадцать девятый, а мне надо тридцать третий. Не тот том взял.
Уходит, приносит 33-й том. Читает из доклада Ленина на XI съезде партии:
— «У нас теперь создаются смешанные общества… Смешанные общества в данном случае, как и вся наша государственная торговля и вся наша новая экономическая политика, являются применением нами, коммунистами, приемов торговых, приемов капиталистических».
Он все это называет: приемы капиталистические. Но это, говорит, нужно. Вот в этом-то все дело. Тут надо понимать. Таким, как Хрущев, это не понять, они мыслят по-буржуазному. К сожалению, у нас мало об этом в литературе. Никто об этом не упоминает, а Ленин об этом сколько раз говорит. (Читает):
«Тут устанавливается практическое соревнование способов капиталистических и способов социалистических».
— Троцкий пишет, что Ленин карандашом на коленях написал декрет, — говорит Шота.
— На коленях, или под коленом, или кому-то дал под колено, — шутит Молотов. — Надо ведь, понимаете, видеть, куда вести, вот ведь дело в чем!
— Но сейчас рабочий хочет жить не хуже западного рабочего. И лучше его, — говорю я. — Я повторяю то, о чем говорит рабочий.
— Не повторяйте хрущевщину. Малосознательный рабочий, а вам надо быть высокосознательным. Бросьте вы настроения эти. Повторяете чужие положения. Вот наше горе. Вот вы хорошие люди, а повторяете плохие мысли. Некоторые вещи очень трудно входят в голову, потому что много у нас, в том числе у меня, буржуазного, старого… Ленин говорит, что нам приходится хозяйство переводить на капиталистические основы для того, чтобы сохранить власть, а потом пойдем так нажимать!
А сейчас сволочей понабралось столько — никто не думает о рабочем классе по-настоящему. Сейчас крестьянским духом пишут. А крестьяне не будут понимать социалистическое хозяйство полностью, пока они крестьяне. Если перейдут на точку зрения рабочего класса, тогда может…
— Властвует бухаринский дух, правый уклон.
— Конечно. А он очень глубоко сидит, поэтому гак трудно бороться с оппозицией. Все хотят хорошего, а повторяют бухаринщину.
Найдутся люди. Конечно, большинство не найдется, но какая-то часть найдется. Мы воспитывались, когда не было почти никаких книг. Кусочки какие-то получали, и то…
— И ориентировка была правильная, — замечает Шота.
— Откудова она была правильная? — спрашивает Молотов. — Я из мещанской среды.
— Вам интересно, что в народе говорят?
— Вы думаете, я совсем ничего не понимаю?
— Народ сейчас только думает, как бы получше устроить свою жизнь.
— Вы неправильно народ понимаете. Я туг с вами опять не согласен.
— Что, многие не хотят получше устроиться?
— Да все мы хотим получше, — отвечает Молотов. — Все хотят получше. Но не только получше. Не только. Надо найти правильные пути к лучшей жизни. А все хотят лучше жить, конечно. Даже те, которые хорошо живут, еще лучше хотят жить. Тоже правильно. А вот какие пути к этому… Тут начинается ленивая мысль, поддакивание…
20.08.1974
— Я даже удивляюсь, — говорит Молотов, — что в магазинах, которые распространяют литературу социалистических стран, нет ни программы партии, ни конституции этих стран.
Это ж никакая не нелегальщина, это ж основные документы и для партии, и для граждан просто. Нет ни того ни другого. И все смотрят, выпучив глаза, когда спросишь. Сидят там дармоеды. По-видимому, никто не интересуется.
08.03.1975
— Вы дальше уровня мещанского не подымаетесь — вот ваше горе, — говорит Молотов гостям.
— А какой выход?
— Какой выход? Стать разумней немножко. Стать коммунистами, а не просто потребителями: давай! давай!
— Но попробуйте перевоспитать целую страну!
— А если не перевоспитаем, мы пойдем назад. Вот и все. Мы к этому идем… Обыватели.
11.03.1976
Разговор об отсутствии в магазинах нужного ассортимента продуктов. Молотов говорит:
— Вы ворчуны. Ворчать — это очень скучное занятие.
— Вы ведь не ходите в магазины!
— Я не хожу, но я ведь все вижу. Никто не голодает. Голодных нет в стране, а ворчунов стало больше, чем было. Наши потребности выросли.
25.10.1980
— Надо производство населения ограничить, — говорит Шота Иванович. — Жалко, если наша планета погибнет.
— Надо, чтоб коммунистическое количество людей было больше капиталистического — вот наша задача! — отвечает Молотов.
09.06.1976
— Вячеслав Михайлович, я сторонник того, чтобы больше правды говорить народу. Ленин учил говорить правду. У нас кругом полуправда в газетах.
— Верно, верно, — соглашается Молотов. И добавляет: — Не только полуправда. Возьмите вы XXVII съезд…
— Двадцать пятый, — поправляю я. Но Молотов и тут невольно заглянул в будущее. — XXV съезд. Много ли там о недостатках говорится? А их куча. Не уверены в том, что можно сказать. А что станем делать, а что из этого получится… Кроме рабочих, у нас еще много мещан. Вот с этим тоже надо считаться.
— Все говорят, что побежденные живут лучше нас.
— Это, я считаю, очень близорукая точка зрения, но неизбежная.
09.06.1976
Западный рабочий обеспечен?
— Западный рабочий обеспечен, — говорю я.
— Не совсем обеспечен, — возражает Молотов.
— Американский обеспечен.
— И в ФРГ обеспечен, — добавляет Шота Иванович. — Надо правде в глаза смотреть.
— Тот, кто работает, тот дрожит, — говорит Молотов. — Какая это жизнь? Обеспечен!
— Когда работает, — говорю я.
— Когда он работает. А нужно сказать, сегодня работает, а завтра не работает. Вот это и есть рабочий класс при капитализме. Поэтому слово «обеспечен» говорится неправильно.
— Оклады у них высокие.
— Это верно, но во что это выливается? Захворает, надо отдать на лечение. Обеспечен? Возражаю. Сегодня имеет работу, а завтра — неизвестно. Закрывается предприятие, ему переходить на другое место. Захворал, вот тебе и обеспечен, — говорит Молотов.
