Убрав за отпуск весь накопленный до этого негатив, с удвоенной энергией врубился в работу, хотя по коридорам Лубянки уже вновь сновали с важными физиономиями кадровики. Надвигалась «реорганизация её мать». Обратил внимание, что обычно приветливая к сотрудникам секретарь отдела Наталья Полётова внезапно стала мрачнее тучи.[527] Спросил у майора Арапова, в чём причина? Оказалось, что, решив купить какую-то вещь, она по пути на службу встала в очередь приёмного пункта обмена валюты в вестибюле метро «Кузнецкий мост», теребя в руках 200 долларов. Тут же, видя её нетерпеливые взгляды на часы, по отработанной схеме к ней подошёл парень, предложивший обмен по выгодному курсу, мотивируя спешкой на работу. Только начали рассчитываться, как появляется милиционер и грозно идёт к ним. Дальше вопль парня: «Держите свои баксы и верните мои рубли, иначе нас задержат за незаконные валютные операции». Тут же он сунул Наталье Ивановне доллары, она их положила в карман и, боясь опоздать, рванула на работу. Уже у себя в кабинете обнаружила вместо двухсот, всего два доллара. Для неё секретаря отдела, получавшей в месяц тогда меньше ста долларов – это большая потеря. Вызвав её к себе, в присутствии майора Гусака, предложил Полётовой сегодня вечером, возвращаясь со службы или завтра утром, обратить внимание на крутящихся рядом с обменным пунктом людей, выявив своего «обидчика». Когда секретарь вышла, сказал Гусаку: «Если опознает, то помчим в метро и задержим «ломщика». В противном случае сбросимся всем отделом и компенсируем утрату». В круговерти дня к вечеру забыл о данном случае, как в кабинет вошла Полётова и сказала, что узнала преступника. По сигналу «свистать всех наверх» собрал вместе с Гусаком ещё пару сотрудников, позвонил в приёмную, чтобы с тыла открыли ворота и побежали к «Кузнецкому мосту». Понятно, что обычно подобного рода преступники «работают» сворой от трёх до пяти человек, включая милиционера, а нас всего четверо. Пробегая мимо летнего кафе, увидел своих бывших сослуживцев полковников И. Ермакова и В. Рогозина, после трудового дня пьющих кофе. Попросил их составить компанию, если понадобится помощь. Те усмехнулись, но выразили готовность помочь. Догоняю своих сотрудников, а майор Гусак уже главного «ломщика» скрутил и выводит на улицу. Второго мы также задержали, а милиционер «галопом» удрал по эскалатору вниз. Проводим их мимо Ермакова с Рогозиным с вытянутыми от удивления лицами, которые спросили: «Ну, ребята вы даёте. Наша помощь не нужна?». Буквально за полчаса вежливого до крайности разговора с задержанными они сознались и раскаялись в содеянном. Оба, написав «чистуху» на имя прокурора Москвы, пообещав не приближаться в будущем к Лубянке минимум на километр. Деньги Полётовой они вернули. Пока я вызывал наряд милиции, Гусак вышел из приёмной и остальные изъятые доллары раздал старушкам, торгующим всякой зеленью у метро. Те, подумав, что перед ними сумасшедший, дарящий доллары, схватили свои котомки и ящики-прилавки и рванули по домам в связи с явным перевыполнением плана торговли. Уже поздно вечером вернувшись в отдел, услышал от Гусака приятные для уха слова: «Так и должно быть у чекистов. Один за всех и все за одного».
Утром следующего дня, кто-то из сотрудников видно похвастался нашей «операцией» перед начальником одного из отделов УБТ полковником Прадовым – моим земляком из Тамбова.[528] Тот сразу обратился ко мне за помощью, но в совершенно другой ситуации. Вначале позвонила его мать и клятвенно просила спасти младшего брата Володю от гибели. Затем в Москву приехал и сам брат, рассказавший, что, сфабриковав против него страшный «косяк», смотрящий по области вор «в законе» прописал поставить Володю на перья.[529] Тем самым, планировал отобрать у него небольшой бизнес с трёх АЗС. Прадов не знал чем помочь ему в такой ситуации, когда к милиции обращаться бесполезно и в любом случае его семье с двумя детьми не дадут бандиты спокойно жить. Созвонившись с начальником 5 отдела РУОП, с его санкции я приехал на беседу с майором Пушковым, курировавшим направление воров «в законе» всероссийского масштаба.[530] Захватил с собой и брата Прадова, рассказ которого внушал доверие. Пока ехали на улицу Шаболовка, спросил у него: «Володя. Ведь ты срочную службу пропахал на границе. Почему, после демобилизации пошёл на услужение преступному миру? Тогда бы и не влип как кур в щи». Грустно усмехнувшись, Володя поведал, как с развалом СССР завод на котором он работал, остановился и тысячи людей, включая его, выбросили на улицу. Помыкался полгода на подработках, но семья стала голодать. Тут подвернулся родственник с предложением заняться бизнесом по продаже бензина. Дело понемногу пошло, но практически все АЗС города были под контролем преступного мира. Пару лет потом удавалось наладить с ними отношения, но вот то, что был, не судим, воры «в законе» считали определённым «косяком», предлагая его исправить, совершив какое-нибудь пусть демонстративное мелкое преступление. Типа ограбить киоск или побить милиционера. Когда он стал отказываться, пытаясь перевести подобные разговоры на шутку, смотрящему за областью вору «в законе» довели, проведя хорошо подготовленную провокацию, внешне правдивую информацию о более грубом «косяке» Володи. Ну, а сходка затем решила его пустить в расход, поставив на его АЗС своего человека. Майор Пушков давно трудился в РУОП, и мы с ним периодически встречались по делам, где «законники» светились участием в организации особо опасных преступлений. Поэтому, взяв быка за рога, он в моём присутствии устроил Володе такой допрос с пристрастием, что даже у меня пот выступил. После шквала серьёзных вопросов, Пушков проявляя полное знание дел в преступном мире Тамбова и области, собрал у него полные характеризующие данные на всех знакомых тому «ВЗ». Закончив беседу, он попросил Володю выйти, а мне сказал, что проблему он поможет решить сегодня же вечером. Однако рекомендовал, чтобы наш «подопечный» пожил у своего брата, пока не будет полной уверенности в его безопасном возвращении домой. Мы с Володей вернулись на Лубянку, а я, вызвав к подъезду полковника Прадова, передал ему весь разговор и совет Пушкова пока брату не ездить в Тамбов. На следующий день позвонил Пушков, сообщивший о положительном решении дела с Володей. Зашёл ко мне Прадов и я обрадовал его полученным известием, но высказал ряд рекомендаций по линии поведения Володи после возвращения домой. Видно у московских воров «в законе» налажена такая сильная система исполнения их указаний на местах, что, вернувшись в Тамбов и уступив лишь часть своего бизнеса, Володя не только остался жив, но и стал пользоваться большим авторитетом.
Нам борьба с терроризмом и война в Чечне, а кремлёвской клике лишь загулы, интриги, заговоры и подготовка очередного переворота
Осень 1995 года вывернула наизнанку бюджет страны и без того подорванный войной в Чечне, миллиардными хищениями сворой олигархов и бандитов. В Кремле же Павел Бородин для царя-батюшки ЕБН возводил доселе невиданные роскошные хоромы в сотни миллионов долларов. Режим накануне выборов президента трещал по швам, угрожая власти приходом левых и державных сил, которые точно могли у казнокрадов и башку оторвать за всё происшедшее со страной. Звериным чутьём, чувствуя свою возможную в этом случае погибель, вице-премьер правительства Чубайс попытался заставить «спортивную» мафию в лице Национального фонда спорта (НФС) хоть немного, но вкладывать в тощий бюджет России от их миллиардов долларов за беспошлинную торговлю фальшивым алкоголем.[531] В одном из разговоров с теневым кардиналом НФС в лице Шамиля Тарпищева, в присутствии ближайшего его окружения Чубайс категорически заявит: «Я отберу у НФС беспошлинную торговлю и перекрою поставки водки «Абсолют» из-за границы». Между личным тренером Президента по теннису и блондином кирпичного цвета вышла перепалка, в ходе которой Тарпищев выпалил: «Как возили, так и будем возить. И без всяких пошлин!». Уже уходя, Чубайс брякнул: «Только через мой труп», услышав ответ ухмылявшегося в своей безнаказанности Шамиля: «Ну, значит, будет труп!». После этого вице-премьер ещё и по телевидению озвучил серьёзность своих намерений в отношении НФС. Руководство «фонда», а скорее стиральной машины «ОП», провели свой хурал, обсудив «проблему Чубайса». Рассматривали три варианта. Последний из них, хоть мельком и в смешливой форме – это физическое устранение Анатолия Борисовича. Утвердили «спортсмены» самый проходимый вариант – собрать весь имеющийся компромат на Чубайса, чего хватало с лихвой, убедив Ельцина убрать его из правительства. Мол, россияне будут только рады такому решению, что особенно важно перед президентскими выборами. С этой информацией я и прибыл к Коржакову для зондирования почвы возможности по своей линии выстроиться на НФС. Серьёзность угрозы в адрес Чубайса со стороны Тарпищева я не воспринимал. Кто же из вашингтонского «обкома» им позволит ликвидировать главного разрушителя экономики и «смотрящего» за Россией. Однако убийство эксперта НФС Льва Гаврилина, в марте 1995 года, свидетельствовало о том, что за «свои» миллиарды «спортивная» мафия перегрызёт горло хоть кому, в том числе и членам правительства. А здесь уже признаки «центрального» террора. Выслушав меня, Коржаков внезапно с улыбкой начал убеждать в том, что Тарпищев и Чубайс близкие друзья и заявлениям Шамиля не стоит уделять внимания. Тут же он перевёл разговор, спросив: «Александр Михайлович. Есть ли у Вас контакты с руководством «левых – коммунистами?». Увидев, что на лице Коржакова при этом возникла загадочная улыбка, мгновенно подумал про себя: «Вот и запахло провокацией в стиле Савостьянова. Надо быть начеку». Ответил ему: «Хороший опер должен везде иметь источники информации. Как в стане «белых», так и «зелёных» или «красных». Угрозы для безопасности страны могут исходить с любой стороны и вне зависимости от партийной принадлежности того или иного субъекта. Всё смешалось в кучу в борьбе за власть. Идёт сплошная фразеология и болтовня, прикрывающая истинные и тайные козни отдельных политиков». Коржакову ответ понравился, он усмехнулся и попросил организовать ему встречу с В. И. Илюхиным. С тем я и уехал из Кремля, тут же связавшись с Виктором Ивановичем. Передав разговор с Коржаковым и его просьбу о встрече, предположил, что, по-видимому, Коржаков будет склонять левых к компромиссным действиям во время президентских выборов следующего года. Илюхин, будучи смелым человеком, дал согласие о встрече в текущий четверг или пятницу. Перезвонил Коржакову, тот предложил своё время в средине дня четверга, но просил с утра мне перезвонить для уточнения возможности этой беседы. Как договорились, приехав на работу в четверг, сразу перезвонил Коржакову по АТС-2. В ответ услышал брань и ругательства типа: «Передай своему Илюхину, что мне принесли его книгу о президенте Ельцине. Это сплошное очернительство мужественного человека, сломавшего хребет коммунистической системе.[532] Поэтому встреча с ним будет в суде». В ответ, я заявил: «Александр Васильевич. Во-первых, Илюхин не «мой», а сам по себе. Во-вторых, в чём моя-то вина? Вы попросили встречи, я и организовал её. Какие могут быть претензии лично ко мне?». Прервав меня, Коржаков заявил: «Всё. Закончили разговор. Не звоните мне».
