В каменном ящике из тяжелых плит скорченно на боку лежала женщина. На ее груди нашли большое бронзовое зеркало с ручкой, которая заканчивается бараньей головой. На руках были бронзовые браслеты; у черепа — бронзовые серьги, застежка (фибула), бусы. У правой руки — бронзовые щипчики — пинцет; в ногах — красивые чернолощеные сосуды. Казалось бы, что здесь особенного? Обычное погребение кобанской женщины — модницы и франтихи, заботливо следящей за своей внешностью, о чем говорят зеркало и туалетные щипчики для бровей.
Но мы ознакомились еще не со всеми вещами, сопровождавшими покойницу и отразившими черты ее характера и образа жизни.
На поясе умершей лежал распавшийся на части короткий и прямой железный меч-акинак, рядом бронзовая цепочка для подвешивания точильного бруска (оселка), а с правой стороны скелета найден бронзовый наконечник скифской стрелы. За стеною же каменной гробницы лежал костяк коня, убитого и погребенного рядом с могилой своей хозяйки.
Значит, погребенная женщина еще и воин, всадник. Однако кобанские племена известны своими строгими патриархальными отношениями, исключавшими возможность появления среди горцев амазонок — особого разряда женщин-воительниц. Бранное дело, охота, всадничество на Кавказе — абсолютная прерогатива мужчин, и это право сильного пола почти никогда не оспаривалось. Почему же в Каменномостском могильнике оказалось вдруг богатое погребение амазонки?
Виновниками этого интересного и единственного пока в кобанских древностях случая были, по-видимому, все те же степняки. Но уже не собственно скифы, а близкородственные им савроматы, населявшие Нижнее Поволжье и Подонье и очень рано (со времен совместных походов со скифами в Закавказье в VII веке до н. э.) появившиеся в северных районах Предкавказских равнин.
За савроматами недаром с легкой руки их скифских и греческих современников закрепилось прозвище «гинекократоменов», то есть женоуправляемых. Отличительной чертой общественного строя этих кочевников было явно привилегированное положение женщины. Женщина у некоторых савроматских родов была не только главой семьи и рода. (Иногда савроматки становились даже предводителями племен.) Среди савроматок были и жрицы, и смелые всадницы, неустрашимые воины, спутники и ратные товарищи мужчин в ближних и дальних военных предприятиях.
С недоумением взирали античные писатели — выразители сугубо патриархальных взглядов своих народов и стран — на своенравных, могущественных и равноправных с мужьями савроматок. Они записывали ходившие среди туземцев легенды и истинные факты: «Их женщины ездят верхом, стреляют из луков и мечут дротики, сидя на конях, и сражаются с врагами, пока они в девушках; а замуж они не выходят, пока не убьют троих неприятелей, и поселяются на жительство с мужьями не прежде, чем совершат обычные жертвоприношения. Та, которая выйдет замуж, перестает ездить верхом, пока не явится необходимость поголовно выступать в поход», — писал псевдо-Гиппократ в V веке до н. э. Древние авторы пытались объяснить столь далекую их мужскому и гражданскому пониманию картину «женского засилья» всевозможными мифологическими доводами, из которых главным было стремление произвести женоуправляемых савроматов от легендарного племени амазонок. Между тем и сами-то легенды о «враждебных мужам» амазонках (целых «племенах», состоявших исключительно из женщин-воительниц), живущих на Северном Кавказе, были порождены как раз сильными матриархальными тенденциями савроматского общества, объяснить которые современники могли не иначе, как путем фантастических обобщений.
В трудах советских ученых Б. Н. Грекова и К. Ф. Смирнова собран и проанализирован большой историко-археологический материал, подкрепленный яркими этнографическими примерами, не оставляющий сомнений в существовании значительных пережитков матриархата у савроматских племен. Савроматок и впрямь можно назвать амазонками. Смелые воительницы при жизни, они такими же уходили в загробный мир. В савроматских женских погребениях Поволжья и Приуралья находят оружие (стрелы, копья, мечи), конскую сбрую и останки коня.
Наша амазонка погребена у подножия Кавказских гор на кладбище местного кобанского племени. Кто же она — единственная женщина-воительница и всадник среди кобанских современниц?
Мы никогда не узнаем точно, кто она, эта амазонка. Минувшие 25 веков надежно скрыли тайну ее жизни и смерти.
Может быть, она — савроматка по рождению, вышедшая замуж за кавказца. В таком случае она долго прожила в его племени, в его поселке, ставшем вскоре и родиной ее детей. Она выполняла необходимые и нелегкие домашние работы. Ее похоронили по местному ритуалу (скорченно, в каменном ящике), ибо теперь это ритуал ее семьи, многих поколений ее потомков. Но всю жизнь помнила женщина о своем происхождении, о гордом и независимом положении подруг-савроматок. Она хранила меч и стрелы, с которыми вошла в дом мужа, и, наверное, не раз разгоряченный умелой всадницей конь уносил ее в полынное раздолье степей, и вновь перед мысленным взором женщины вставали годы юности, прошедшие среди кибиток родного племени кочевников. Возможно, она не теряла связи с савроматами, ибо самая ценная вещь в ее могиле — это бронзовое зеркало так называемого ольвийского типа VII–VI веков до н. э. Такие зеркала изготовлялись в далеком греческом городе Ольвии, что находился вблизи устья Днепра. Из Ольвии предприимчивые купцы отправлялись по проторенным дорогам в дальние страны, и один из самых излюбленных путей вел через Скифию, в глубь савроматских земель Поволжья и дальше на восток.
Точно такие зеркала известны среди находок на родине савроматов, и не оттуда ли было прислано зеркало, оказавшееся в могиле амазонки?
А может быть, все было вовсе не так, и в каменном ящике погребена горянка, лишь понаслышке знавшая о воинственных ее современницах. Но в минуту смертельной опасности, нависшей над племенем, она взяла в руки оружие и, подобно известной нартской героине — дочери Даргавсара, — собрала соплеменниц — женщин и девушек и повела их в бой на помощь обессилевшим, израненным мужчинам, на месть за убитых родичей.
И клятвой прозвучала их угроза,
Что никому обиды не простят
И что за кровь убитых отомстят…
Стрела и меч знакомы девам стали,
Из лука все без промаха стреляли,
Готовились без устали к сраженью,
Их вдохновляло будущее мщенье…
Горя отвагой пламенной и юной,
Разбили войско гордого Бархуна,
На склеп повесив голову его,
Отпраздновали девы торжество.
Вихрь бороду седую развевал,
И ворон злой глаза его клевал.
Так отомстила дочка Даргавсара
За свой квартал, погубленный пожаром[47].
Подвиги не забываются народом. Прошли годы, и, когда женщина умерла, с ней в могилу положили ее оружие, коня и дорогое импортное зеркало, воздав должное ее мужеству, выразив преклонение перед ее храбростью.
В. Б Виноградов
Виноградов В. Б. Тайны минувших времен М.: Наука, 1966. С. 49–55.
О пигмеях и различных мнениях о них см, ст.: Ueber die Zwergvölker in Africa // в Petermann's Geogr. Mittheilungen, 1871. № 4.
Humboldt. Asie centrale. T. 1. P. 392–403; Geschichte der physischen Weltan-schauung // Космос. T. 2. Примеч. 64.
Укажу для примера на статью г-на Пфафа «Материалы для древней истории Осетин» в IV выпуске «Сборника сведений о кавказских горцах» (Тифлис, 1870). Признавая существование амазонок в древности фактом несомненным и высказывая соображения о происхождении и результатах подобной формы общежития, г-н Пфаф предусматривает большую пользу для сравнительного законоведения от исследования вопроса об амазонках.
Укажу для примера на статью г-на Пфафа «Материалы для древней истории Осетин» в IV выпуске «Сборника сведений о кавказских горцах» (Тифлис, 1870). Признавая существование амазонок в древности фактом несомненным и высказывая соображения о происхождении и результатах подобной формы общежития, г-н Пфаф предусматривает большую пользу для сравнительного законоведения от исследования вопроса об амазонках.
Царицы скифского народа — массагетов. В войне с ней погиб мидийский царь Кир. (История Геродота. Кн. 1).
Фролов. Александр фон Гумбольдт и его Космос // Современник. Т. 7. С. 116.
Слова эти, конечно, не относятся к попыткам объяснить предание первоначальное, так как разбор его не составляет цели настоящей статьи.
