Тремя месяцами позднее последовало еще более сенсационное заявление. Берия был обвинен в заговоре с целью установления своей личной власти. Это разоблачение и тогда, и в наши дни производит противоречивое впечатление. Оно никогда не было доказано документально. Тем не менее никто никогда не ставил его всерьез под сомнение: это был, как говорил один историк, «весьма реальный вариант»[7]. Само существование всемогущей полиции, которую возглавлял Берия, являло собой такой заговор. В последние недели жизни Сталина Берия был отстранен от основных дел и обязанностей, но затем с триумфом вернулся к руководству своим ведомством[8]. Он возглавлял его в течение 15 лет и не упускал возможности использовать свою власть для сведения личных счетов или того, чтобы держать в постоянном страхе коллег. Жестокий и циничный, он был окружен общей ненавистью. Но в продолжение всего этого времени он чувствовал над собой грозную руку Сталина, который мог бы избавиться от него, если бы захотел. Когда Сталин скончался, исчезла сама возможность действенного контроля над ним. Берия был обвинен в намерении поставить Министерство внутренних дел «над правительством и над партией»[9]. Но на самом деле милиция находилась именно в таком положении с 30-х гг. В 1953 г. она была укомплектована людьми, подобранными Берией и привыкшими выполнять его приказы. Другие руководители, включая Маленкова, не имели средств подчинить ее себе. Их телохранители, охрана правительственных апартаментов и дворцов находились под управлением службы Берии, даже телефоны их прослушивались. Никакая нормальная политическая жизнь не была возможна до тех пор, пока сохранялась подобная ситуация.
Для изменения положения не было другого пути, кроме решительной борьбы с Берией и его аппаратом. Операция была чрезвычайно рискованной. Под руководством Берии находилась не только милиция, но и внутренние войска и отряды специального назначения. Эти части были сконцентрированы вокруг Москвы в момент смерти Сталина для предотвращения беспорядков. Позднее они там и остались под предлогом поддержания порядка, которому угрожал, как было сказано, приток преступных элементов, который стал следствием освобождения из тюрем по амнистии множества заключенных[10]. Длительное пребывание этих войск в окрестностях столицы породило подозрение, что Берия готовит государственный переворот. Необходимо было действовать быстро. Исход борьбы решало время: Министерство внутренних дел должно быть нейтрализовано до того, как оно перейдет к активным действиям.
Насколько нам сегодня известен ход событий, выступление против Берии носило характер превентивного удара. Он требовал поддержки /403/ со стороны армии. Для обеспечения успеха необходимо было согласование усилий всех остальных руководителей, а также соглашение между ними и верховными военными деятелями: готовиться к действиям следовало в высшей степени осторожно и секретно. Когда удар Берии был нанесен, Маленков в глазах всех выглядел основным героем[11]. Сведения последующих лет пролили свет на тот факт, что опасная и деликатная работа по сплетению всех нитей в единую ткань была осуществлена в первую очередь Хрущевым, менее находившимся ни виду и более решительным; он действовал в рамках тех возможностей, которые дало ему положение секретаря ЦК партии. Маленков оказал ему поддержку. Правда, источник этих подробностей — рассказ самого Хрущева; но к нему с доверием относились в наиболее информированных и широких кругах советского общества[12].
Тому же источнику мы обязаны единственным рассказом о том знаменитом заседании Президиума ЦК партии в июне 1953 г., на котором Берия был арестован[13]. Созвано оно было для обсуждения военных вопросов, но превратилось в обличение главы полицейского аппарата, который был застигнут врасплох. Когда наступил соответствующий момент, то по заранее согласованному сигналу вошли в зал заседания маршалы, находившиеся в ожидании в соседнем помещении. Жуков и генерал Москаленко объявили Берию арестованным: он был отправлен в тюрьму под охраной сил армии[I].
. Граждане страны могли догадаться о том, что происходит что-то важное по движению войск, которые должны были предотвратить возможное выступление воинских частей, находившихся под управлением Министерства внутренних дел, но вооруженное вмешательство армии не потребовалось. 10 июня об аресте было объявлено всей стране после Пленума Центрального Комитета партии, продолжавшегося шесть дней. В декабре было сообщено о судебном процессе над Берией и его расстреле; приговор был вынесен специальным трибуналом под председательством маршала Конева[14].
Возмездие воздали Берии его же мерой. Он был осужден на основании тех же чрезвычайных декретов от 1 декабря 1934 г. (они последовали в свое время после убийства Кирова), которые служили юридическим оправданием жесточайших сталинских репрессий[15]. В обстановке, когда правдиво рассказать стране о закулисной стороне уничтожения этого деятеля было невозможно, в объяснениях были сделаны ссылки на ряд политических причин. Частично эти разъяснения были опубликованы в печати, частично их распространили в качестве закрытого документа для внутрипартийного пользования. Набор приводимых причин был подобран явно в спешке и в последний момент: достаточно сказать, что Берию обвиняли в том, что он плохо отзывался /404/ о Сталине после его смерти и намеревался сблизиться с Югославией, то есть осуществить то, что другие руководители не замедлили позднее сделать. Ему было предъявлено стереотипное обвинение в том, что он действовал по указанию и в интересах иностранных империалистических держав. Малоправдоподобными выглядели и ссылки на воскрешенные сомнения в его политической честности (хотя сегодня мы думаем, что они имели глубокое основание). В давние годы эти сомнения выражали старые большевики, например Орджоникидзе, что, однако, не помешало Сталину сделать Берию одним из ближайших своих сотрудников[16]. Но на фоне огромного значения самого события эти несоответствия привлекали внимание лишь немногих.
В первой же статье, появившейся в «Правде», где содержалось объяснение происходящего и где были сконцентрированы «уроки», которые следует извлечь из всего происшедшего, была одна крайне важная фраза: «Необходимо взять под контроль, систематический и твердый, органы Министерства внутренних дел». Эту операцию как в центре, так и на периферии должны были осуществить соответствующие «партийные организации»: это «не только их право, но настоятельная и непосредственная обязанность»[17]. Так была провозглашена будущая радикальная реформа, призванная уничтожить всемогущество политической полиции. Инициатива вновь исходила от Секретариата ЦК партии, и дело это было реализовано в последующие месяцы без привлечения к нему публичного внимания, но сделано все было надежно и последовательно. В целом механизм «государственной безопасности» был лишен какой-либо автономии. При Сталине его руководители могли на местах, в областях, находящихся в их компетенции, проводить расследование или арестовывать любого, включая местных политических руководителей, никому не давая в этом отчета, кроме своих собственных начальников в Москве. Они могли вербовать информаторов в партии, не ставя в известность ее ответственных деятелей. В ходе осуществленной реформы они были поставлены в зависимость от обкомов и подчинены их секретарям.
Аналогичные изменения были проведены и в центре; политическая полиция была изъята из-под руководства Министерства внутренних дел и подчинена Центральному Комитету, то есть поставлена под контроль его Секретариата и аппарата. Руководители и функционеры партии получили теперь возможность вмешиваться в проводимые расследования, пересматривать даже прошлые дела. Были ликвидированы органы чрезвычайного назначения («особые совещания»), которые действовали в рамках полицейского механизма и имели право налагать наказание в административном порядке. Так называемые государственные преступления были переданы в сферу компетенции обычной юридической системы[18]. Разом партия была освобождена от угрожающего ей меча, который Сталин держал занесенным над ее головой: без санкции уставных партийных органов ни один ее член не мог быть ныне брошен в тюрьму. В результате изменению была подвержена вся система сталинской власти в целом. /405/ Реформа не могла бы быть осуществлена без решительной чистки аппарата полиции. Практически весь состав руководства всех служб безопасности был в целом сменен, основные помощники Берии арестованы: некоторые — Меркулов, Деканозов, Кобулов — расстреляны вместе с ним; другие — Багиров, Абакумов — несколько позже. Руководители этих служб в областях и республиках федерации были также, как правило, заключены в тюрьмы. Некоторых отправили в отставку. На их посты стали назначать офицеров из политического аппарата армии, партийных работников, руководителей комсомола.
