Во главе этих князей стоял Игорь, князь Северский, сын Святослава Ольговича, знаменитого своею братской любовью.
Этот Игорь Северский, женатый на дочери Ярослава Осмомысла, был доблестным витязем, уже перешедшим за тридцатилетний возраст; он несколько раз успешно самостоятельно ходил на половцев и сильно печалился, что домашние дела помешали ему принять участие в последних походах; печаль эту разделял и брат его, князь Трубчевский, буй-тур Всеволод, прозванный так за свою отменную храбрость. И вот братья решили сами предпринять поход на половцев.
23 апреля того же 1185 года Игорь сел на коня в Новгороде-Северском, приказав присоединиться к себе по пути брату Всеволоду из Трубчевска, юному сыну своему Владимиру из Путивля и племяннику Святославу Ольговичу из Рыльска, и, кроме того, выпросил у черниговского князя Ярослава Всеволодовича боярина Олстина Олексича с пограничным варварским народцем коуями[47].
Этот поход изображен во всех подробностях в замечательном произведении «Слове о полку Игореве», дошедшем до нас с тех времен. Неизвестный создатель этого «Слова» с такой необыкновенной живостью описывает всех участников похода, их думы, надежды, предчувствия, неудачи и горести, что читатель совершенно переносится в их среду. Вместе с тем в «Слове» необыкновенно картинно описывается природа наших южных степей и дается замечательно точно и меткое определение главных участников событий жизни тех времен».
Далее текст опускаю, каждый желающий может прочесть либо само «Слово…», либо страницы книги Игоря Нечволодова «Сказания о Русской Земле», посвященные этому событию.
Я же, пропустив текст сказания, приведу несколько интерпретаций наших историков — академика Б.А. Рыбакова и его последовательницы, госпожи Плетневой, лучшего знатока половецкой истории.
Мнение первое. О ком поэма?
От старого Владимира до нынешнего Игоревича.
«Фраза «спала князю ум похоти и жалость ему знамение заступи» означает, что князем овладела мысль о жене (в похоти). Желание заслонило ему дурные предзнаменования, которые предупреждали об опасности; фраза эта не содержит никакой загадки, подтверждая, что первоначальным героем поэмы о событиях 1185 года был именно Владимир Игоревич, а не Игорь Святославич».
Мнение второе. Что же там произошло?
Б. Рыбаков. Князь Игорь и хан Кончак[48]
«Игорь Святославич родился в 1151 г. В этом году его отец в союзе с сыном половецкого хана Боняка пытался овладеть Киевом. Приглашение половцев в качестве своих союзников для войны с русскими князьями было, как видим, давней семейной традицией чернигово-северских Ольговичей, прямых потомков деда Игоря — Олега Гориславича, женившего своего сына на дочери половецкого хана Аепы (вспомним, кстати, и женитьбу сына Игоря на Кончаковне).
Кончак был внуком знаменитого Шарукана Старого, того предводителя половцев во время страшного нашествия 1068 г., когда все русские силы были разбиты под Переяславлем. Под властью Кончака находились донецко-азовские кочевья половцев. В середине 1160-х гг. «уведавши половци, оже князи не в любви живуть — шедше в Порогы (на Днепре) начата пакостити гречником (купцам, возившим по Днепру товары в Византию)».
В 1169 г. Игорь в составе войск Андрея Боголюбского участвовал в разгроме Киева, а вскоре в войну за Киев включился и Кончак «с родом своим».
Первая встреча Игоря с Кончаком могла состояться в 1171 г., когда Кобяк и Кончак шли к Переяславлю, а молодой двадцатилетний княжич Игорь был послан в степь догнать один из таких половецких разъездов («рать малу»). Два года спустя Игорь в составе «иных молодших князей» вновь участвует в походе на Киев.
На протяжении 1170-х гг. Игорь действует как вассал своего старшего брата Олега Святославича, крутого и задиристого князя, воевавшего и с половцами, и с русскими князьями. Недаром в 1185 г. хан Гзак после разгрома на Каяле стремился именно в Северскую землю; она, во-первых, стала совершенно беззащитной (там «ся остале жены и дети — готов нам полон собран, Емлем же городы без опаса!»), а во-вторых, Гзак хотел отомстить за походы Олега Северского с братьями.
Со Святославом Киевским у Олега и его братьев были враждебные отношения.
В августе 1179 г. «злу начальник Кончак» напал на Переяславское княжество и «много зла створи крестьяном: оних плениша, а иныи избиша, множайшия же избиша младенець». Святослав Всеволодич Киевский отогнал Кончака за Сулу. Говоря об этих событиях, летописец написал загадочную фразу, порицающую тех, кто «любить врагы божия», подразумевая русских союзников «безбожного» Кончака.
Через четыре месяца, в январе 1180 г., скончался Олег Святославич, и князем Северской земли на два десятка лет стал его брат — Игорь, а в Чернигове утвердился его кузен Ярослав Всеволодич, постоянно поддерживавший Игоря и, как увидим дальше, Кончака.
Отношения со Святославом остались холодными. Когда великий князь предложил войну с крупнейшими монархами Руси (по иронии судьбы, это произошло в городке Любече, где в 1097 г. были приняты решения о прекращении распрей и усобиц), Игорь будто бы выступил против войны. Слащавая фраза попала в общий киевский летописный свод, очевидно, из личной летописи Игоря. «Отец, — обратился Игорь к Святославу, — главное, это чтобы был мир и тишина, но если так не получается, то лишь бы ты был здоров».
В руках русского историка В.Н. Татищева были летописи, не сохранившиеся до наших дней. Они расширяют фонд наших сведений о русской жизни XII в. В его извлечениях из не дошедших до нас летописей эта отрывочная фраза дана полностью; там говорится, что нужно «согласяся обще всем рускую землю от половец оборонять», и высказан упрек Святославу, который не советовался с князьями и боярами. Таковы были слова придворного летописца. Напрасно наши литературоведы так доверчиво относятся к ним: «Сам Игорь Святославич обращает всю свою неукротимую энергию против половцев, он рвет со своей прежней политикой, раскаивается в ней, объявляет себя врагом своих прежних союзников — хана Кобяка и хана Кончака» (Д.С. Лихачев. «Слово о полку Игореве» и культура его времени. Л., 1985. С. 158).
Проанализируем внимательно весь ход событий в первой половине 1180-х гг.
Пока Святослав воевал в Суздальской земле, Игорь и Ярослав Черниговский совместно с половцами Кончака и Кобяка в 1180 г. добрались до Друцка (около 400 км от Новгорода-Северского) и сражались там с русскими князьями Полоцкого княжества и смоленским князем Давыдом Ростиславичем. Это было сделано Игорем Святославичем вопреки прямому приказанию великого князя.
Отсюда Игорь, Кончак и Кобяк (ведя собою 2000 русских пленных) отправились к Киеву бороться с Ростиславичами. «Половци же испросиша у Святослава (Киевского) Игоря» в качестве общего полководца и расположились в окрестностях Киева, где были разбиты и изгнаны войсками киевских бояр. Здесь были убиты брат Кончака, половецкие ханы и взяты в плен двое сыновей Кончака: «Игорь же видев половцы побеж дены и тако с Кончаком въскочивша в лодью бежа (вверх по Днепру) на Городець к Чернигову».
Киевское боярство («мужи» Рюрика Ростиславича) сумело окончательно отделить Святослава Всеволодича от Игоря, посадив на киевский престол сразу двоих представителей разных, враждовавших между собой, княжеских ветвей: Святослава из «Ольговичей» и Рюрика из «Мономашичей».
С этого времени началось резкое размежевание правобережных князей «Киевской стороны» и левобережных князей Чернигово-Северских земель (Ярослава Черниговского и Игоря Северского). Киевские князья организовывали оборону и походы в степь, а Игорь и Ярослав уклонялись, вступая в союзнические отношения с Кончаком.
Каким же было «раскаяние» Игоря и насколько он в действительности порвал союзные связи с Кончаком после бегства с ним в одной ладье?
Третий (начиная с 1179 г.) поход «безбожного» Кончака на Русь состоялся в конце февраля 1184 г., но Ярослав Черниговский уговаривал подождать с нападением на Кончака до лета. Были посланы лишь «молодшие» князья — Игорь и Владимир Переяславский, сразу же заспорившие между собой по поводу того, кому из них ехать в авангарде, то есть кому достанутся первые трофеи. Ссора перешла в военные действия. Отправив главные киевские полки домой, князья с дружинами начали грабить русские города: Владимир Глебович захватил северские города Игоря, а Игорь разгромил город Глебов, построенный, очевидно, отцом Владимира. Разгром был ужасен, как сообщает Ипатьевская летопись:
«Тогда бо не мало зло подъяша безвиньнии хрестьяни…..И все смятено пленом и скорбью тогда бывшею; живии мертвым завидять… мужи же пресекаеми и рассекаеми бывають, жены же оскверняеми…»
Оправдаться перед Киевом Игорь мог лишь тем, что на пути ему попалось какое-то кочевье, застигнутое весенним половодьем. Но летописец ни слова не говорит о том, было ли это на самом деле.
