Чтобы понять намерения Филиппа, необходимо более внимательно рассмотреть его общие устремления и цели. Это трудно. Мы не имеем никаких сведений на эту тему от самого Филиппа, ничего от его античных биографов (от чьих работ сохранились только фрагменты), а его подлинные намерения могут быть скрыты тем, чего он реально добился, и тем, что довершил его сын.[138] Основной вопрос касается его целей в отношении Греции и Персии. В 346 г. до н. э. афинский памфлетист Исократ призывал его двинуться на Персию.[139] Это было, вероятно, первым публичным высказыванием на данную тему, но в течение предшествующего полувека греки неоднократно нападали на Персию: Ксенофонт в 401 г. до н. э., спартанский царь Агесилай в 390 гг. до н. э., Паммен в 355 г. до н. э., это же планировал и Ясон из Фер в 370-х гг. до н. э. То есть почти каждый успешный греческий правитель ставил целью напасть на Персию, поэтому, вероятно, было распространено мнение, что Филипп также сделает это. Он помогал Паммену в 355 г. до н. э. и предоставил убежище персидским мятежникам год спустя. Груз публичных ожиданий вполне мог побудить его двинуться против Персии, когда он был бы способен это сделать.
Военная сила персов заключалась в их коннице, боевых кораблях и богатстве. Кавалерия сражалась традиционным способом, с которым Филипп мог справиться мощью своей новой дисциплинированной конницы. Богатство империи позволяло ей брать на службу бесчисленных греческих наемников, и Филипп знал, что может победить. Но морские силы были вне пределов его досягаемости. Даже расширившая свою территорию Македония была просто недостаточно велика и богата, чтобы содержать и полномасштабную армию, и военно-морской флот, способный противостоять персидскому флоту из 400 боевых кораблей. Но афинский флот был достаточно велик и обладал соответствующими навыками, чтобы быть в состоянии победить персов. Если он намеревался напасть на Персию, афинский флот должен был быть на его стороне.
На первом плане стояло внимание к Греции, более ранние нападения на Персию регулярно терпели неудачи из-за беспорядков в Греции. Если Филипп намеревался напасть на Персию, прежде всего необходимо было добиться того, чтобы Греция была на его стороне (как намекал Исократ) или чтобы Греция сохраняла твердый и надежный нейтралитет. Самым сильным греческим государством были Афины. Все говорило о том, что нужно стремиться к союзу с Афинами.
Афины не хотели сотрудничества, считая Македонию своим закоренелым врагом, но Филипп совершенно определенно стремился по возможности избегать полномасштабного сражения и пытался сделать Афины своим союзником. Союз с Афинами дал бы ему две вещи: вместе они доминировали бы в Греции, а афинский флот защитил бы его коммуникации и морской фланг Греции при любом вторжении в Персию. Это лучшее объяснение его действий. Если он хотел просто добиться доминирования в Греции, Фивы были столь же хорошим союзником, и он уже был в союзе с этим городом, но афинский флот был уникален в Греции, и это был тот самый военный актив, которого не было у Филиппа. Поэтому я делаю вывод, что примерно с 350-х гг. до н. э. конечной целью Филиппа было нападение на Персидскую империю, предпочтительно в союзе с Афинами.[140] (Предположение, что Филипп в какой-то момент был в союзе с империей следует исключить, как и историю о персидских послах при дворе Филиппа.)[141]
В 350 г. до н. э. Филипп вел кампанию в Эпире, победил царя Молоссии Арибба, дядю своей жены Олимпии, и, возможно, захватил Паравею возле границы Эпира. Брат Олимпии Александр был взят в Пеллу или в качестве заложника, или чтобы обезопасить его жизнь от гнева Ариббы. Александр имел право претендовать на престол Молоссии, а Арибба наследовал отцу Александра. Филипп уже держал в качестве заложника при своем дворе сына Керсоблепта; это была не столько угроза, сколько залог хорошего поведения его отца.
Именно во время его пребывания в Эпире Олинф принял единокровных братьев Филиппа.[142]Они не представляли реальной угрозы для него, поскольку к этому времени у него было два сына, Арридей, матерью которого была Филлина из Лариссы, и Александр, сын Олимпии. Первому в 350 г. до н. э. было около семи лет, второму — шесть. Было также две дочери. Вдобавок при его дворе находился Аминта, сын Пердикки, который имел права на престол и был уже взрослым. Престолонаследие таким образом было обеспечено, но сводные братья определенно были раздражающим фактором. Возвратившись из экспедиции в Эпир, Филипп смог заняться отношениями с Олинфом.
Угрозы в адрес Олинфа не возымели действия. Олинф был наиболее значительным городом Халкидского союза и обладал примерно половиной его полной военной силы, остальная часть союза состояла примерно из 30 городов, большинство из которых были маленькими и слабыми. В 349 г. до н. э. Филипп атаковал, сначала игнорируя Олинф и стремясь разрушить союз, победив других его членов. Большинство из них не могли сопротивляться и сдались или без боя, или после очень краткого сопротивления.[143]
Олинфяне не устрашились. Поддержать оборону города прибыл афинский контингент под командованием Хареса.[144] Зима прошла в дипломатических переговорах и интригах с обеих сторон. Филипп скорее всего нес частичную ответственность за восстание Эвбеи против Афин;[145] вполне возможно, что афиняне были связаны с восстанием против Филиппа в Ферах, которое организовал бывший тиран Пифолай.[146] Свидетельств и того, и другого мало или совсем нет, но оба восстания были настолько своевременны для обеих сторон, что трудно поверить, что это просто совпадения. По меньшей мере, можно полагать, что инициаторы этих событий воспользовались занятостью Афин и Филиппа в Олинфе.
У Филиппа не возникло реальных проблем с Ферами, но потребовались время и усилия, чтобы удалить Пифолая и вновь уладить дела в Фессалии. Афины столкнулись с большими трудностями на Эвбее, где тиран Халкиды Каллий набрал наемников и разбил посланные против него афинские войска. Афины вынуждены были принять соглашение, по которому города Эвбеи выходили из Афинского союза и образовывали собственный союз. Тем временем командующий афинскими войсками на Халкидике Харидем смог провести собственную кампанию против городов, перешедших или попавших под власть Филиппа годом раньше.[147]
Филипп отказался от захвата малых городов с целью оказания давления на Олинф. Это могло быть средством показать, что он был готов согласиться с существованием союза, если тот мог заключить и сохранить мир с ним. Теперь он игнорировал малые города и сконцентрировался на самом Олинфе. Для этого ему пришлось разбить армию союза в двух битвах, а затем осадить город. Это позволило ему принять капитуляцию других городов, которые не могли получать помощь из Олинфа, и он пришел к заключению, что только полное уничтожение Олинфа может закончить войну. Когда олинфяне запросили условия мира, он не предложил никаких. Афиняне, занятые Эвбеей, направили в начале кампании в 348 г. до н. э. небольшой отряд во главе с Харидемом, но этого было недостаточно. Конница Олинфа сдалась; она располагалась вне города, сражалась против численно превосходящего противника и была, видимо, разбита. Командовали конницей противники войны, так что велик шанс измены. Осада стала более плотной, и когда была захвачена Мекиберна, порт Олинфа, афинские корабли и воины не могли более прибывать в город. После ожесточенной борьбы Олинф пал, был разграблен и разрушен, а его жители проданы в рабство.[148]
Методы Филиппа в этой войне отражают общий подход, который он использовал в борьбе с Афинами. В обоих случаях он использовал сочетание дипломатии и силы и продемонстрировал нерасположенность вступать в столкновение с основным противником, предпочитая сначала разобраться с подчиненными или союзниками, и только потом при наступлении абсолютной необходимости атаковать главного врага. Война с Олинфом была копией войны с Афинами, только меньшего масштаба.
К этому времени Филипп уже устранил большинство опор Афинского союза. Вся Северная Греция перешла под его прямой контроль или оказалась под косвенным влиянием от Пропонтиды до Ионического моря, от Иллирии до южных границ Фессалии. Единственным союзником Афин, который мог предоставить им значительную помощь и блокировать движение на юг, оставалась Фокида, а ее решимость убывала по мере того, как улетучивались похищенные сокровища Дельф.
Филипп сначала использовал дипломатию. В Афины были направлены письма с предложениями мирных переговоров, хотя осада Олинфа еще продолжалась. Одно было передано через эвбейцев, прибывших во время подготовки третьей экспедиции Афин на помощь Олинфу.[149]Афинянин, приезжавший в Македонию по личному делу, возвратился с письмом от Филиппа, в котором тот просил мира. Это стало серьезным делом в Афинах, где предложивший переговоры человек по имени Филократ был за это казнен. Его казнь была знаком того, что переговоры теперь невозможны.[150] Мнение Афин еще не полностью сформировалось; многие афиняне считали, что есть возможности достижения мира.[151]
