К этому времени Филипп был царем Македонии уже 13 лет. Его достижения были значительны, но не следует преувеличивать их. Первые шесть лет он провел, возвращая то, что было потеряно Македонией за предшествующее поколение. Помимо этого, он совершил три крупных завоевания: Фессалия, Халкидика и район Амфиполь-Филиппы.
Царство все еще находилось на стадии развития. Несколько предпринятых Филиппом мер еще не консолидировались полностью в развитую систему государственного управления. Одним из главных его институциональных нововведений была армия, необходимый инструмент обороны, а затем и агрессии. Но он был осторожен. Бросается в глаза, что его долгая война с Афинами велась без серьезных боевых действий, и одной из причин его осторожности было понимание слабости собственного царства. Он очень аккуратно выбирал противников и не вступал пока в борьбу с действительно серьезными врагами. После необходимой победы над Бардалисом и иллирийцами в 358 г. до н. э. Филипп дал только одно крупное сражение — на Крокусовом поле, а в остальном концентрировался на осадах, захватах и хорошо рассчитанных маршах, все это в сочетании с продуманной и изобретательной дипломатией. Он превратил Македонию в одну из великих держав Греции, вместе с традиционными великими державами Афинами, Фивами и Спартой, но только в одну среди прочих.
4
«Холодная война», 346–340 гг. до н. э
Возвысив себя и свое царство до положения великой державы в греческом мире, Филипп обнаружил, что в регионе нет проблем, которые не касались бы его. Афины были единственным греческим государством в подобном положении. Ни одно из других греческих государств не могло равняться с этими двумя: Спарта была ослаблена победой фиванцев в 362 г. до н. э., Фивы пострадали от Фокейской войны. Заключение мира в 346 г. до н. э. не решило проблем в отношениях между Македонией и Афинами — не больше, чем Всеобщий мир 360 г. до н. э. решил проблемы Греции, — и союз между ними не скрыл этого напряжения. Шесть лет после заключения мира были периодом дипломатического соревнования и маневрирования для достижения преимуществ, это было подобно ситуации, которую мы называем «холодной войной».
Противостояние возобновилось еще тогда, когда Филипп собирался ратифицировать мирное соглашение, поскольку афиняне отказались помогать Филиппу в его действиях против фокейцев.[168] Это развязало Филиппу руки, а афиняне, несомненно, отказались по очень веской причине: они и так предали своего союзника и не хотели участвовать в его уничтожении. Это показало, что союз двух держав существовал только на бумаге. Кроме того, Афины предоставили убежище беженцам из разрушенных фокейских и беотийских городов.
Филиппа не было в Македонии большую часть 346 г. до н. э. Сначала он был во Фракии, а затем в Фессалии и Греции, возвратился он только осенью. Без сомнения, за это время дома накопилось множество требовавших решения местных проблем, может быть, также, что в его отсутствие зашевелились враги на Балканах, почуявшие возможную добычу. На следующий год по неизвестной причине Филипп отправился в кампанию в Иллирии, возможно, против ардеев и дарданов. По-видимому, они были союзниками, и внимание Филиппа привлекла потенциальная сила этих племен. До этих пор он сражался с иллирийцами, только когда нападали они, теперь он нанес упреждающий удар. Кампания имела большой успех: оба царства были побеждены, и дарданы попали в зависимость от Македонии. Ардеи были разбиты в битве, но, по-видимому, не были превращены в подданных.[169]
Устранение угрозы вторжения фокейцев тем временем оказало воздействие на Фессалию. Правители Фер пытались в течение трех десятилетий стать владыками всей Фессалии, и городом все еще правили люди, которые отвергали ограничения, налагаемые властью Филиппа. Город дважды отказывался направить войска своему архонту — Филиппу — сначала для кампании в Фокиде, затем в Иллирии. В первом случае они, как и афиняне, воевали бы против своих друзей и союзников, возможно, поэтому были прощены. Во втором случае они могли утверждать, что война в Иллирии не имеет никакого отношения к Ферам. Были также проблемы в Лариссе, где тиран захватил власть и чеканил собственную монету — символ независимости.[170] Основная причина этих проблем заключалась в отрицании власти Филиппа и желании быть независимым от него сейчас, когда его защита больше не была нужна.
Филипп вторгся в Фессалию, чтобы ее не могли использовать как источник нападений на Македонию. Он пытался нанести поражение ее властителям, затем разбил ее врагов, потом сам занял положение архонта, но каждый шаг вперед не приносил желаемой безопасности. Пришло время испробовать другие средства. В 344 г. до н. э. он провел кампанию в Фессалии, в ходе которой он напал на Феры и захватил их. В других местах «тираны и представители династий» были устранены; возможно, впервые были размещены гарнизоны из македонских воинов, по меньшей мере, в Ферах и Лариссе, а может быть, и в других пунктах; Пагасы и Магнесия уже принадлежали Македонии.[171]
Но этого было все еще недостаточно. Через два года, в 342 г. до н. э., после еще больших серьезных размышлений и дискуссий он возродил старое деление земель на «четверти» (тетрады) и поставил своих людей тетрархами. Возможно, эти же люди должны были командовать контингентами при сборе армии. Это не позволяло местным правителям городов просто не подчиняться призывам. Устранение тиранов, вероятно, успокоило борьбу партий, а демонстрация Филиппом «железного кулака» и присутствие гарнизонов оказали нужное воздействие. Он вмешивался в события здесь уже 15 лет, и теперь его решимость добиться продолжительного умиротворения привела к желанным результатам. Фессалия оставалась отдельным государством. Она не была объединена с Македонией, и Фессалийский союз продолжал существовать с Филиппом в качестве архонта. В конце концов это, по-видимому, возымело действие — крупные проблемы с Фессалией прекратились.[172]
Стоит отметить, что тетрархи Фессалии, назначенные Филлепом-архонтом, были во многом похожи на эпимелетов, которых он назначал на разные должности в Македонии. Мы никого из них не знаем по имени, но назначение македонцев только привлекало бы внимание к его верховной власти, поэтому можно предполагать, что тетрархами были фессалийцы (как это имело место в Перебии). Фессалийские города сохранили самоуправление, как это было и в Македонии. Фессалия была к 340 г. до н. э. на пути к тому, чтобы создать структуру, подобную македонской; обе территории приближались к интеграции в единое государство.
Зимой 343/342 г. до н. э. Филипп вновь вмешался в дела Эпира. Он сместил царя Арриба и на его место поставил своего зятя Александра, которого он вывел из пределов досягаемости Арриба в 350 г. до н. э.[173] Затем он повернул на юг и разделался с несколькими небольшими греческими городами на юге от Молоссии, которую он отдал Александру. Его действия обеспокоили Амбракию, самый значительный город в этом районе, который начал войну ради сохранения своих позиций.[174]
Амбракия была не одинока. К югу акарнанцы, еще один союз городов, были также обеспокоены внезапным появлением Филиппа в такой близости от них. Обе страны обратились за помощью, и афиняне направили войска в Акарнанию. Возможно, Амбракия также получила подкрепления — город имел прочные связи с Коринфом.[175]Филипп обнаружил, что даже его очень мягкие, «пробные» действия взбудоражили огромное количество врагов. И Акарнания, и Амбракия были сильными противниками, а помощь Афин подошла настораживающе быстро. Филипп отошел, но не оставил захваченные города и заключил соглашение с нарождающимся Этолийским союзом, обещав передать союзу город Навпракос, когда захватит его. Этолийцы были врагами акарнанцев, и это обещание будущего благоволения очень послужило нейтрализации Акарнании и Амбракии.[176]
Появление афинских войск на пути Филиппа в Акарнанию и Амбракию не было неожиданностью. Мир 346 г. до н. э. никогда не был удовлетворительным с точки зрения Афин. Общественное мнение в Афинах было против него, любое действие Филиппа рассматривалось как угроза. Союз с Филиппом воспринимался только как средство заключить мирный договор. Интересы Афин простирались на все части Греции, и куда бы ни направлялся Филипп, он всегда затрагивал их интересы. Те афиняне, которым не нравился мир, успешно вели пропаганду, утверждая, что Филипп является угрозой всей Греции.
На Пелопоннесе в 344 г. до н. э. разразился новый конфликт между Спартой и Мессенией. Аргос тоже был вовлечен в конфликт — он был традиционным противником Спарты и он же был традиционным местом происхождения династии Филиппа. Он вмешивался, чтобы предупредить Спарту, и мог посылать деньги и наемников тем, на кого она нападала. Он мог также делать приготовления, без сомнения, очень скрытно, намереваясь сам направиться на Пелопоннес с Македонской армией.[177]
