Подсудимые сидят на своих местах. Ни словом не обмениваются один с другим. Молчат. Ждут внешне терпеливо. У Ремлингера — ну, скажем так, «медвежья болезнь». От страха, конечно. Он обращается к часовому. Тот несколько раз выводит его за сцену. Возвращаясь на свое место, Ремлингер сидит на стуле отвалившись, «по-генеральски». Скотки часто поглядывает на публику. Бем устремил взор в пространство, вид у него подавленный. Штрюфинг, опустив голову, разглядывает свои нервничающие пальцы. Герер довольно живо и бестрепетно поглядывает по сторонам, ерзая, на стуле, как и Дюре.
Неподвижен, порой только оглаживает рукой волосы Зоненфельд. Из-под насупленных бровей его глубоко сидящие глаза (я вижу в бинокль) то устремляются на публику (изучающим взглядом пристально глядит, потом, словно вспомнив, — отводит глаза), то на потолок, то вдоль сцены.
А в общем все часто поглядывают туда, откуда должен выйти суд.
Четверо солдат стоят за спинами немцев — двое за скамьей подсудимых, двое снаружи барьеров. На груди двоих из солдат медали «За оборону Ленинграда», и у всех четверых — медали «За победу над Германией». Эти медали сверкают над подсудимыми, как символ высшей справедливости!
Визе, держа на коленях какие-то бумажки, перелистывает, читает их, потом отрывается, глядит на сцену выжидающим взглядом, томится, снова ищет, чем бы занять время. Энгель все трет и трет ладонью свое отвратительное, бандитское лицо, лицо преступного, большого осла. Самый осмысленный взгляд — у Зоненфельда: мрачный, насупленный…
9 часов 20 минут вечера
Звонок. В зал набиваются люди, с шумом. Ремлингер беспокойно оглядывается. Все подсудимые глядят туда, откуда должен появиться суд, пожирают глазами проход за кулисы и отводят их.
Опять — «юпитеры»…
Суд идет!
«Приговор
именем Союза Советских Социалистических Республик, с 28 декабря 1945 года по 4 января 1946 года Военный трибунал Ленинградского военного округа в составе: председателя — подполковника юстиции Комлева, членов: подполковника юстиции Петрова и майора юстиции Антонюк, при секретаре майоре юстиции Проскурякове, с участием государственного обвинителя — военного прокурора Ленинградского военного округа — генерал-майора юстиции Петровского и защиты по назначению суда — адвокатов: Зимина, Волкова, Борхова, Галебског и Кроленко в открытом судебном заседании в городе Ленинграде рассмотрел дело о зверствах немецко-фашистских захватчиков в Ленинградской области, по которому обвиняются бывшие военнослужащие германской армии…»
…Я не стал записывать текст приговора, потому что он полностью будет завтра опубликован в печати и потому, что в нем повторяется многое из того, что мною уже записано. Кое-что, касающееся конкретной виновности каждого подсудимого, доказанное судом, излагаю здесь кратко: Ремлингер признан виновным в том, что
«…в соответствии с общими планами и указаниями верховного командования германской армии, проводил политику истребления мирного советского населения, сожжения и разрушения населенных пунктов, угонов советских граждан в немецкое рабство, грабежей и издевательств над населением.
В конце 1943 года и начале 1944 года по указаниям подсудимого Ремлингер был проведен ряд карательных экспедиций, во время которых были расстреляны и сожжены тысячи советских граждан.
В районе поселка Карамышево было расстреляно 239 и заживо сожжено 229 мирных жителей. В районе Уторгош было расстреляно 250 человек. По дороге Славковичи — Остров было расстреляно 150 человек. В деревне Пикалиха Карамышевского района были согнаны в доме 180 человек — стариков, женщин и детей, а затем эти дома вместе с людьми были сожжены, а пытавшиеся спастись — расстреляны.
В феврале 1944 года в деревне Замошки Карамышевского района 24 человека — старики, женщины и дети, прятавшиеся от угона в немецкое рабство, были расстреляны из пулемета.
В деревне Заборовье того же района немецкие каратели загнали 28 человек мирных жителей в землянку, облили ее керосином и всех этих людей сожгли.
На территории Быстро-Никольской больницы было расстреляно 25 человек[72].
По указанию подсудимого Ремлингер было угнано в немецкое рабство 25 000 человек, сожжено 145 деревень, в которых уничтожено 3200 домов, 39 школ, 10 мельниц, 9 церквей, 5205 различных построек. Большое количество скота угнано в Германию, имущество жителей разграблено…»
Далее в приговоре приводятся точные, конкретные факты, доказывающие вину Штрюфинга, Бема, Энгеля, Герера, Визе, Фогеля. О Зоненфельде, Янике, Скотки сказано так:
«…Зоненфельд — являясь командиром особой группы в период с декабря 1943 года по март 1944 года, участвовал в карательных экспедициях и под видом борьбы с партизанами истреблял мирных советских граждан, сжигал населенные пункты, грабил население и угонял жителей в немецкое рабство.
В деревне Страшево Плюсского района группой Зоненфельд, при его непосредственном участии, было расстреляно 40 человек, преимущественно стариков, женщин и детей. Деревня была сожжена, все имущество разграблено.
В деревне Заполье[73] группой Зоненфельд было расстреляно около 40 человек мирных жителей. Деревня эта была сожжена, а имущество жителей разграблено.
В районе деревни Сеглицы группа Зоненфельд напала на мирных жителей, проживавших в землянках, забросала землянки гранатами, а выбегавших из землянок людей расстреливала. При этом было истреблено 50 человек. В районе Маслино и Николаево группой Зоненфельд было расстреляно 50 мирных жителей.
В селе Ляды расстреляно и сожжено 60–70 человек.
Группой Зоненфельд угнано в немецкое рабство до 1500 человек, сожжены деревни Скорицы, Заречье, Бор, Остров и другие, а имущество жителей разграблено…
Янике, солдат второго батальона «особого назначения», участвовал в карательных экспедициях, истребивших больше 2500 человек. Янике лично расстрелял больше 300 человек и активно участвовал в сожжении 30 населенных пунктов, в том числе деревень Заполье, Замошье, Малые Льзи, Большие Ляды, Лудони… В деревне Малые Льзи вместе с другими карателями загнал в две бани и сарай 88 мирных жителей и там сжег их».
Скотки, обер-ефрейтор второго батальона «особого назначения», признан виновным (излагаю кратко) в зверских расправах с мирными жителями в районах Псков — Луга и Остров — Опочка, в районе Пскова (в ноябре 1943 года) участвовал в расстреле 120 стариков, женщин, детей, лично расстреляв 15 из них; в декабре — разрушал взрывчаткой и гранатами землянки с прятавшимися в них мирными людьми, которые при этом все погибли; в январе 1944 года участвовал в сожжении 200 домов и расстрелял свыше 300 человек, в феврале — участвовал в расстреле 150 мирных жителей и в сожжении 50 домов.
Кроме того, участвовал в сожжении деревень Букино, Борки, Трошкино, Новоселье, Подборовье, Милютино, Ростково, Моромерка, совхоза «Андромер» и других, в которых лично он поджег около 40 домов и расстрелял 60–70 человек.
Кроме всего — грабил и угонял скот в Германию…
Приговор кончается словами:
«…Указанные преступления подсудимых (перечисляются все одиннадцать. — П. Л.) предусмотрены статьей I Указа Президиума Верховного Совета Союза ССР от 19 апреля 1943 года.
Руководствуясь ст. 4 Уголовного Кодекса и статьями 319 и 320 Уголовно-Процессуального Кодекса РСФСР и учитывая степень виновности каждого из подсудимых, Военный трибунал
приговорил:
Ремлингер Генриха Генриховича,
Штрюфинг Карла-Германа,
Бем Эрнста,
Энгель Фрица,
Зоненфельд Эдуарда.
Янике Гергарда,
Скотки Эрвина,
Геpep Эрвина-Эрнста —
к смертной казни через повешение…»
По приговору суда жизнь остальных трех преступников — Фогеля Эрих-Пауля, Визе Франца и Дюре Арно — сохранена и будет продолжаться в ссылке, на каторжных работах. Приговор окончательный и не подлежащий обжалованию. Подписан — председательствующим, подполковником юстиции Комлевым, и членами: подполковником юстиции Петровым, майором юстиции Антонюком.
Конец по заслугам
6 января 1946 года. 10 часов вечера
Позавчера вечером был произнесен приговор на процессе над немецкими карателями, происходившем в Выборгском Доме культуры. Суд совещался больше двух часов. Когда суд во главе с председательствующим — подполковником юстиции Комлевым (заменившим заболевшего генерал-майора Исаенкова), и прокурором — генерал-майором Петровским, вышел — все встали.
