К этому времени, однако, вопрос был уже решен. 27 сентября вместо оперативной группы при обкоме был создан штаб партизанского движения; возглавил его секретарь обкома М. Н. Никитин.[215] Как считает A.C. Князьков, это было сделано «в целях усиления централизации и объединений усилий обкома и горкома ВКП(б) с фронтовым командованием», о чем свидетельствует то, что в руководство штаба партизанского движения вошел начальник разведотдела штаба Ленинградского фронта комбриг П. П. Евстигнеев.[216] С этой точкой зрения следует полностью согласиться.
Создание штаба партизанского движения повысило эффективность межведомственного взаимодействия. Например, разведотдел УНКВД по Ленинградской области информировал разведотделы штабов армий и партийные власти не только о деятельности подчиненных ему партизанских отрядов и диверсионных групп, но даже и о некоторых намечающихся мероприятиях.[217]
Ленинградским ШПД был разработан «План организации связи и руководства партизанскими отрядами Ленинградской области», согласно которому для руководства политической работой среди партизан на оккупированную территорию направлялись оперативные группы ленинградского обкома. Оперативно-боевую деятельность партизанских формирований осуществлял ЛШПД. Для этого при штабах армий и фронтов создавались оперативные группы штаба партизанского движения в составе представителей обкома и УНКВД.[218]
Таким образом, на Ленинградском фронте параллелизм и разнобой в деятельности различных структур, организовывавших партизанскую борьбу, удалось в значительной степени преодолеть путем создания единого органа руководства партизанским движением — Ленинградского ШПД. Проблема заключалась в том, что произошло это только на одном фронте.
ЧАСТЬ II
Централизованная система управления: создание и реорганизация
Глава 1
Планы централизации и ведомственные интересы
К осени 1941 г. тезис о необходимости создания централизованной системы управления партизанским движением стал уже общим местом. Докладные записки об этом писали и представители органов НКВД, и сотрудники армейских политорганов, и занимавшиеся партизанами партийно-советские чиновники. О некоторых из этих проектов мы уже упоминали.
Пожалуй, наиболее активно в пользу создания единого централизованного органа высказывались и партийные органы Белоруссии. 21 сентября 1941 г. Сталину была направлена докладная записка «К вопросу о постановке диверсионной работы в тылу врага» за подписью первого секретаря ЦК КП(б) Белоруссии П. К. Пономаренко. Сам Пономаренко потом утверждал, что разработал эту записку сам и «по своей инициативе»;[219] на самом деле это не совсем так. Записка имеет двойное авторство: основа ее принадлежит все тому же Старинову, а предложения — Пономаренко.[220] В записке предлагается развернуть 12–15 диверсионных школ по 500 человек с 10-ти дневным сроком обучения, преобразование диверсионной школы ЦК КП(б) Белоруссии в центральную, организация по одному диверсионному батальону на каждом из фронтов (в качестве эксперимента), учреждение специальной должности члена Военного совета фронта (армии) по вопросам партизанского движения и создание подчиненной НКО группы (инспекции) по координации вопросов подготовки и снабжения партизанских формирований.[221]
Буквально через несколько дней на стол Сталина легла еще одна записка, посвященная вопросам партизанского движения. Ее автором был генерал-лейтенант В. И. Репин, работавший в Главном управлении по формированию (Главупрформе) НКО. Продолжения Репина отличались масштабностью:
«Нужна сильная партизанская армия силою около миллиона бойцов-партизан, считая и территорию Западной Украины и Белоруссии…
Нужно собрать старых партизан и охотников из бойцов Красной Армии примерно 200–300 тысяч и пустить их в тыл противника. Это будет ядро-костяк партизанской армии, а остальную массу они навербуют из местного населения.
Вооружать нашим оружием партизан не следует, т. к. доставлять им огнеприпасы мы не сможем.
Партизаны должны быть вооружены и питаться огнеприпасами за счет врага. Это самый лучший способ вооружения партизан. На первый случай можно вооружить партизан трофейным оружием.
Дело создания крупных партизанских армий в настоящее время имеет исключительно важное значение…
Организационно-техническую работу этого важнейшего мероприятия следует возложить на Генеральный штаб Красной Армии».[222]
Очевидная абсурдность предложений Репина не помешала Главупрформу разработать на их основе проект реформирования партизанского движения. Этот проект, подписанный начальником Главупрформа генералом Е. А. Щаденко, был направлен Сталину 7 декабря. Согласно проекту, для руководства партизанскими действиями предполагалось:
«1. Сформировать при Главупрформеуправление по формированию партизанских частей, соединений. Начальником управления назначается генерал-лейтенант Репин В. И.
2. Военным Советам фронтов, армий и военных округов… сформировать отдел по организации, подготовке и руководству партизанскими частями и соединениями с подчинением Военному Совету».[223]
Таким образом, вместо централизованной системы управления партизанским движением, Главупрформ предложил создать еще одну независимую структуру (наравне с 4-ми отделами НКВД, военной разведкой, особыми отделами, спецотделами политуправлений, партийными органами и т. д.). Это само по себе было недопустимо, но еще хуже было то, как в новой структуре предлагалось использовать партизанские формирования. А предлагалось следующее: создать две партизанские армии «народных мстителей» (конную и стрелковую) численностью 33 006 и 26 481 чел. и действовать ими по тылам противника с юга и северо-запада.[224]
Хрущев в своих воспоминаниях потом характеризовал Щаденко как человека честного, но «какого-то полуидиота»; полковник И. Г. Старинов в приватных беседах высказывался сходным образом: «дурнее я человека не видал». Неудивительно, что проект Главупрформа был Сталиным отвергнут.
Самым интересным для нас здесь оказывается внезапно проявившееся стремление к «разрастанию» ведомственных структур по руководству партизанским движением. Одновременно (что, в принципе, не должно удивлять), те структуры, которые занимались партизанским движением, боролись за сохранение своих полномочий.
Отвергнув проект Главупрформа, Сталин поручил Пономаренко начать работу по созданию централизованного органа по руководству партизанами — Центрального штаба партизанского движения (ЦШПД). Это решение вызвало сильное противодействие со стороны наркома НКВД Берии. Роль органов внутренних дел в развитии партизанского движения действительно трудно было переоценить: на учете 2-го отдела НКВД СССР к концу 1941 г. состояло 1798 партизанских отрядов (общей численностью 70 796 чел.) и 1153 разведывательно-диверсионные группы (7143 чел.), что составляло около 90 % всех партизанских формирований, закрепившихся на оккупированной территории к этому времени.[225]
Для начала в ГКО из Наркомата внутренних дел стали регулярно поступать спецсообщения о боевой деятельности чекистских партизанских отрядов.[226] Кроме того, деятельность подконтрольных органам НКВД партизанских и диверсионных групп регулярно обобщалась в спецсообщениях на имя наркома внутренних дел, которые, насколько можно судить, также демонстрировались высшему руководству страны.[227] Все эти сообщения выгодно оттеняли ту огромную роль, которую органы госбезопасности играли в организации партизанского движения, и подготавливали благоприятную почву для дальнейших действий.
20 декабря, в день годовщины создания ВЧК, нарком внутренних дел собрал оперативное совещание руководящего состава. Судоплатов вспоминал: «По поручению Сталина он поставил передо мной ответственные задачи по развертыванию зафронтовой работы в тесном взаимодействии с командованием Красной Армии. Придавалось исключительное значение перенесению акцента наших усилий, в соответствии с поручением Жукова, на разрушение коммуникаций отступающих немецких войск».[228]
Как только руководство страны убедилось в том, что участие органов госбезопасности в партизанском движении крайне велико, был поставлен вопрос о целесообразности формирования независимого штаба партизанского движения. К чему ненужный параллелизм?
«В разгаре работ по созданию штаба, — вспоминал начальник ЦШПД П. К. Пономаренко, — неожиданно было получено указание приостановить организацию штаба. Как потом выяснилось, причиной этого указания была записка Берия о нецелесообразности создания такого штаба, так как, по его мнению, руководство движением он мог осуществлять сам, без специального штаба».[229] Кроме того, по мнению наркома внутренних дел, деятельность партизан «из народа» носит стихийный, разрозненный характер, не поддается руководству и не может дать ожидаемого оперативного эффекта. Специальной деятельностью за линией фронта должны заниматься профессионалы из органов внутренних дел.[230]
